Геракл без галстука - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Смирнов cтр.№ 52

Несложно представить себе удивление Геракла, который, не без оснований полагая подвиг уже неоднократно свершенным, отдыхает на кушетке и в пол-уха слушает всякие глупости, вроде: «А спальню мы закажем из орехового дерева», когда вдруг с криком «Войско взбунтовалось» вбегает часовой.

Задача как будто решена, с руководством вероятного противника достигнуто полное взаимопонимание — и снова надо идти воевать, причем срочно. Пытаясь привести к общему знаменателю две неизвестно откуда всплывшие в мозгу фразы: «Прыгайте в окно. Ипполит пришел» и «Джунгли Амазонки — легкие нашей планеты», герой в смешанных чувствах, на ходу натягивая львиную шкуру, бежит к дверям. И открывшаяся взору картина, мягко говоря, его не радует.

Полуодетая дружина местами еще пытается отбиваться чем попало, но в целом в лагере безраздельно властвуют бабы на лошадях, рубя и коля всякую особь противоположного пола, до которой могут дотянуться.

Растерянная Ипполита попыталась вернуть себе командование, но анархия и возбуждение разгорающегося погрома уже настолько овладели массами, что никакого управления, кроме хорошего тумака, те уже не признавали.

— Отойди, женщина! — отодвинул Ипполиту в сторону Геракл, и эти слова оказались весьма символичны.

Уже через пару минут было доказано на практике, что даже самая крепкая наездница не в состоянии усидеть в седле после удара дубиной. Чемпионка военного округа по джигитовке, девица по имени Аэлла, уклонилась от удара, на всем скаку нырнув под лошадь, но кинутая вслед дубина вынесла ее из седла, как бита фигуру «бабка» из городошного «дома». Лучшая из амазонок в рубке с седла, Протоя, к появлению на сцене первого лица успела собственноручно раскроить семерых мужиков, но увернуться от стрелы Геракла и эта бой-баба не смогла.

Видя полную бесперспективность ближнего боя, нападавшие сменили тактику и попытались достать Геракла копьями издали, но и здесь не преуспели. Семь девиц, специально обучавшихся у Артемиды умению владеть копьем и входившие в Особый женский батальон смерти, разом навалились на Геракла. Виртуозная дубина эллинского супермена оказалась быстрее семи копей малоросских супервумен.

Перелом в сражении наступил, когда на земле с травмами различной степени тяжести оказались сначала одна, а затем и вторая возглавившие мятеж командирши старшего звена: Меланиппа и Антиопа. Атаки амазонок утратили азарт и стройность, а вскоре уже и вовсе иссякли. Остатки разгромленной в пух и прах мятежной армии, ничего не добывшей из своего вероломства, в спешном порядке отступали за Дон.

Глядя им вслед и прикидывая масштабы жертв и разрушений, Геракл в сердцах сказал несколько вошедших в анналы сильных фраз, вроде:

«Не дай Зевс еще раз увидеть бабий бунт, бессмысленный и беспощадный!».

Раздавленная случившимся Ипполита отправилась приводить в чувство своих подданных, а Геракл — собирать уцелевших спутников, которых, несмотря на все усилия амазонок, оказалось неожиданно много. Последним появился Тесей, помятый, но ничуть не утративший жизнелюбия, которое тут же дало о себе знать. Так же энергично, как уговаривал Геракла начать войну с бебриками, Тесей принялся упрашивать друга отдать ему в жены одну из пленниц. «Вон ту, что поменьше, — говорил он, указывая на Антиопу, — а то с этой здоровой мне, пожалуй, и не справиться будет».

В конце концов, мятежную Меланиппу обменяли на заветный пояс, а Антиопа, на которую поясов не хватило, была вынуждена в качестве невесты Тесея отплыть в Афины. Чем крайне недовольна осталась и она сама, и ее соплеменницы, что нам сейчас, по меньшей мере, странно. Многие девушки с тех же самых берегов того же самого Дона мечтают, чтобы из-за моря приплыл на корабле прекрасный принц и увез в свой далекий огромный город. Недовольство же амазонок было велико до такой степени, что впоследствии они даже попытались напасть на Афины, чтобы вернуть себе Антиопу. Но эта затея провалилась еще и потому, что сама Антиопа уже успела раскусить, как славно жить афинской царицей, и активно, то есть с оружием в руках, сопротивлялась своему освобождению.

Ипполита пришла проститься с отплывающими греками и, хотя, как и положено военачальнице, не плакала, выглядела очень расстроенной. Трогательная сцена прощания на пирсе украсила бы любую мелодраму, но, за отсутствием таковой в списке уже освоенных жанров, смогла войти лишь в роспись по кувшинам для воды. На протяжении многих сотен лет гречанки, пока падающая со скалы тоненькая струйка наполняла сосуд, точили слезы, глядя на могучего героя и прекрасную деву, обнявшихся перед расставанием навсегда.

— И сердцем, как куклой, играя, он сердце, как куклу, разбил, — вздохнула, глядя вслед уплывающему за горизонт парусу, самая грозная женщина в истории донских степей.

Эта ли сентиментальная минута, внутреннее ли благородство или какие-то иные мотивы, но на обратном пути в Микены что-то заставило героя ввязаться в еще одну, совсем необязательную для возвращающегося с задания резидента авантюру. Но, увидев даму в бедственном положении, Геракл не смог пройти, вернее, проплыть мимо.

Все началось с того, что с мостика в каюту позвонил вахтенный офицер и доложил:

— Кэп, проходим Геллеспонт, Троя по левому борту. Тут такое, что вам лучше самому подняться взглянуть.

На берегу и в самом деле происходило что-то непонятное: несколько мужиков приковывали симпатичную девицу к здоровому валуну, неподалеку от которого стояла частью причитающая, частью просто любопытствующая толпа. Странная коллизия настолько заинтересовала героя, что после команды: «Стоп, машина! Отдать якорь! Шлюпку за борт!» — и нескольких энергичных взмахов веслами он самолично допрашивал главного мужика с молотком: если планируется утопить девицу, то зачем выбран такой большой валун.

Выяснилось, что топить девушку никто не собирается, а булыжник, совсем наоборот, призван удержать ее на берегу некоторое время, и вообще, барин, наше дело маленькое, вот идет начальство, с ним разговаривайте. Эй, Ксенофошка, кто же так скобу-то забивает?!

Подошедшим начальством оказался лично царь Трои Лаомедонт, одна из самых одиозных личностей эллинского мира. Приковываемая к скале красавица была его дочерью Гесионой, отданной в искупление папиных грехов морскому чудовищу.

Еще в самом начале своего царствования, когда он был молод, горяч и полон желания проводить в обществе либеральные реформы, Лаомедонт задумал построить вокруг Трои новую стену. Естественно, что ни финансирования, ни научно-технического потенциала для этого проекта у него не было. И возможно, Троя так и осталась бы без стен, а Гомер — без материала для своих эпических полотен, если бы не счастливый случай.

Зевс, Посейдон и Аполлон сидели как-то вечером в пивной неподалеку от Олимпа, и громовержец страшно поссорился с собутыльниками. Из-за чего, собственно, произошел весь сыр-бор, никто не признался, только Посейдон, отбывая полученный срок, все бурчал себе под нос: «Длиннее — короче, какая разница!» Аполлон же периодически восклицал: «Не, ну из-за бабы-то!» Ссора кончилась тем, что эти два парня получили по году исправительно-трудовых работ в виде простых смертных где-нибудь подальше от цивилизации. Зевс ткнул наугад в карту и прочитал название: