Собака Раппопорта. Больничный детектив - читать онлайн книгу. Автор: Алексей К. Смирнов cтр.№ 26

— Жаль человека, — твердила свое Клавдия Семеновна. — Хирург от Бога.

— А бывает хирург от дьявола? — прищурился Голицын. — Но вы правы… Профессионализм пропивается последним. Помните, как все с утра пораньше явились его поздравлять и хвалить?

Та не помнила, пришлось напоминать.

— Ну как же. "Молодец, — говорят ему, — Кирилл Иванович! Так зашили ножевое ранение — ювелирная работа! Да еще ночью, когда спать да спать…" А он, очумелый, приподнимается с койки. А что, спрашивает, я делал ночью?

Александр Павлович, покамест не проронивший ни слова, внимательно смотрел на Ватникова. Тот вдруг застыл, неподвижно глядя в какую-то точку.

— Ботинки… — пробормотал Ватников и криво усмехнулся.

— Что — ботинки? — подтолкнул его Прятов.

— Эти ботинки… где-то я уже слышал о ботинках. Или вообще об обуви. Пустяки, — психиатр сделал небрежный жест и потянулся за раскрошенным печеньем. Одновременно он думал о Хомском: неплохо бы поделиться с ним своим расплывчатым беспокойством. В этом пункте размышлений Ватников естественным образом ужаснулся. Поделиться с Хомским? Как это — поделиться с Хомским? Он втягивается… Это был слишком поспешный вывод, но Ватников, опытный и многое повидавший, привык обращать внимание на мельчайшие симптомы, предвестники беды. Безумие на двоих, разделенное. Или на троих, что вообще случается сплошь и рядом.

— Вы будто привидение увидели, Иван Павлович, — заметил ему Васильев.

И психиатр немедленно испытал новый укол тревоги. Привидение? Привидение — от слова "привидеться". Кому и что привиделось?

Ватников старательно припоминал все, что знал о ботинках применительно к медицине. В голову постоянно лезло что-то не то, хотя и важное. Например, бригадам скорой помощи известен "симптом ботинок": представим, что состоялся дорожно-транспортный наезд. Приезжает бригада и первым делом высматривает: не стоят ли где пустые ботинки? Ибо если пешеход, соприкоснувшись с машиной, вылетел из ботинок, то это заведомый труп.

Но бывает, что ботинки остаются стоять зашнурованными.

Один такой субъект ухитрился выжить, упав на лобовое стекло в своих беззащитных носках и отделавшись разрывом селезенки, но это исключение, медицинский казус.

— Не выспался я, — пожаловался Ватников, так ничего и не придумав. — Глаза слипаются.

— Вы же не дежурите, — удивилась Клавдия Семеновна. Хотя сама она дежурила часто и всегда отлично высыпалась.

— Неважно, — сказал психиатр, вставая. — Телевизор смотрел допоздна. Благодарю за хлеб-соль. А с Кириллом Иванычем и в самом деле пора что-то делать. Вся больница видела, говорите?

— О нем легенды ходят, — сказал Голицын.

Это могло показаться странным, но Ватников пошел не домой отсыпаться, а прямо в девятнадцатую палату. Там тоже доедали; у братьев Гавриловых тарелки стояли на груди, а Хомский, приютившийся в углу, держал свою на коленях и быстро-быстро работал ложкой. Рядом стоял компот; Ватников невольно принюхался — нет, от компота не пахло ничем недозволенным. Пахло от самого Хомского, но тут уже было не разобрать, остро или хронически.

Гавриловы посмотрели на психиатра и деликатно отвернулись. Ватников чуял, что занимается чем-то не тем, если даже Гавриловы стремятся проявить такт. Так ведут себя больные дамы среднего возраста, когда к ним приходит нетрезвый доктор.

У него неприятно вспотели ладони.

— Хомский, — сказал он громким и нарочито бесцветным голосом. — Вы мне нужны. Жду вас снаружи.

Он не сказал "в коридоре", потому что этим расписался бы в покорности воле Хомского. Надо было сохранить лицо, а коридор постепенно превращался в место для агентурных бесед.

Выйдя из палаты, Ватников привалился к стене и возвел глаза к потолку.

Молодые доктора, которых проводил мимо профессор Рауш-Дедушкин, бросали на него быстрые взгляды. Профессор, в свою очередь, взглядом по Ватникову только скользнул и занес его в число предметов инвентаря.

Когда появился Хомский, Ватников отлепился от стены.

— Пообедали? — спросил он отрывисто, неуклюже пряча растерянность за строгостью. — Новые идеи? Озарения? Как продвигается следствие?

Хомский захихикал:

— Следствие стоит на месте, доктор. Без вас я как без рук. А вы, я вижу, что-то узнали?

Психиатр мучительно вздохнул.

— Наверно, Хомский, у меня в вашем обществе едет крыша. Безумие заразно, вам это известно? Придешь, бывает, в коммуналку, а там и не поймешь, с кого началось…

— Взбодритесь, доктор! — Хомский стал серьезен. — Выпрямитесь и делайте вид, будто беседуете со мной по врачебному делу. Люди смотрят…

"Врачебное дело", — тоскливо подумал Ватников. Как это точно подмечено.

— Я вас разочарую, — медленно сказал он. — Я ничего не узнал. Но у меня в голове вертится что-то непонятное про обувь. Я никак не пойму, при чем тут она…

— Обувь? — быстро переспросил Хомский. — Прошу изложить подробно и ничего не пропускать. В нашем случае важна любая ерунда.

— Да это и к делу-то не относится, — слабо сопротивлялся Ватников. — Вы ведь наверняка знаете нашего начмеда… Кирилла Иваныча.

Хомский расплылся в понимающей, гнилой улыбке:

— Ну а как же! Кирилл Иванович!.. Золотой человек. Он мне направление сюда подписал…

— Не сомневаюсь. И не удивляюсь… Так вот: Кирилл Иванович действительно золотой человек… опытный доктор, хороший товарищ. Но у него, к сожалению, имеется большая проблема…

— Я знаю, — Хомский помог Ватникову, видя, что тому нелегко говорить. Хомский щелкнул себя по горлу и сокрушенно вздохнул.

— Да, — кивнул Ватников. — Водится за ним такой грех. Все обеспокоены, все понимают, что надо что-то делать…

— Мы все стараемся, — заметил Хомский. — Недавно они изволили за бутылочкой стоять в очереди, прямо за мной. И я взял последнюю — нарочно, чтобы ему не досталось, чтобы поберечь его…

Психиатр наморщил лоб.

— Это не ее, часом, у вас заведующий отобрал и запер в сейф?

Хомскому было неприятно вспоминать об этом, он сделал нетерпеливый жест:

— Доктор, замнем… Переходите к существу вопроса.

Ватников, который был выше Хомского на голову, сейчас казался ниже, тогда как Хомский странным образом налился силой и уверенностью. В этот момент он только нарядом своим напоминал помоечное отребье, которому повезло оказаться в больнице и немного отъесться.

— Короче говоря, Кирилл Иваныч в тот проклятый день спал здесь, в отделении, в пустой палате. Пришел с инспекцией, но вдруг сомлел, прилег… И он лежал в ботинках. Вроде пустяк, но получается какой-то особенный позор. Вся больница ходила и смотрела. Я не представляю, почему это важно, однако эти ботинки не идут у меня из головы…