Собака Раппопорта. Больничный детектив - читать онлайн книгу. Автор: Алексей К. Смирнов cтр.№ 11

— Я сегодня писать обожду, доктор! — крикнул ему в спину Кумаронов, куражась. — Я с утра возьмусь!..

Прятов скрылся за дверью и услышал, как мимо ординаторской своей знаменитой походкой прошаркал внезапно пробудившийся начмед. Шлепанье, которое издавали его разношенные ботинки, было знакомо всей больнице. Начмед бывал строг, и в ординаторских замирали с поднесенными ко рту ложками, заслышав этот звук. Но сегодня рабочий день уже кончился, и начмеду пора было идти домой.

Ватников в это время быстро спускался по лестнице, думая о Хомском. Странное дело — человеческое сознание. По всем канонам выходило, что и сознания-то давно никакого не должно остаться, но Хомский превосходно ориентировался в границах своих интересов, не менявшихся, как подозревал Ватников, с малых лет. Психиатр неохотно утверждался в мысли: возможно, по долгу профессии он сталкивается не просто с людьми; возможно, не все они люди в расхожем понимании слова, и существуют какие-то подвиды, если не подтипы, не слишком различающиеся внешне, но с другой биохимией, с иной организацией психики.

В приемном он постоял возле неизвестного человека, только что доставленного скорой с подозрением в алкогольном отравлении. Тот стоял раком и лизал пол.

— Эй, — позвал доктор служителей приемника. — Вот этого, который тут… его не пора?…

— Не торопитесь, — ответили из окошечка. — Может быть, он чистоту любит.

— В динамике понаблюдаем, — пообещал дежурный терапевт.

Ватников перевел взгляд на казака. Воин — необычно трезвый, ибо ему прилично влетело — расхаживал, постукивая сапогами с таким видом, как будто сам и поручил новенькому вычистить пол.

Срочную службу казак отслужил на флоте. Ему было не привыкать командовать новичками, которые, повинуясь его воле, затачивали якорь и чистили туалеты зубными щетками.

Миша по-хозяйски похлопал дежурную Лену по бедру.

— Угомонились! Можно баиньки…

"Баиньки", произнесенное нараспев, на вдохе, получилось у него довольно непристойным.

Циферблат дешевых часов в форме собачки показывал два часа ночи. Вечер прошел относительно спокойно. Конечно, выдающаяся палата перепилась, но все вели себя более или менее сдержанно и почти не показывались — ни Хомский, ни Кумаронов. Пили на вчерашние дрожжи, а потому притомились. Буянов сморил нехороший сон.

Лена прислушалась: сестринская граничила с ординаторской.

— Александр Павлович тоже уснул, — сказала она лишь с тем, чтобы что-то сказать и не дать Мише сразу, без диалога-прелюдии, запустить пятерню к ней в рейтузы.

— Вот и хорошо, — Миша допил стакан и вновь потянулся к Лене, на сей раз уже с бесповоротной решимостью, и та, уловив его непреклонность, негромко вздохнула, слегка пресыщенная Мишей. Их внутрикорпоративное сближение произошло два года назад, на первом же дежурстве Лены. Миша не менялся в приемах и повадках, и это становилось однообразным. Мишина сексуальная изобретательность оставалась на уровне одноразового шприца.

Тренькнул телефон.

Миша недовольно снял трубку, послушал.

— Доктора в приемное вызывают, — буркнул он. — Кто у них там сегодня? Я голос не узнал. Подожди, я сейчас.

В ординаторской тоже стоял местный телефон, но Прятов звонка, наверное, не расслышал — крепко спал. Миша вышел, в коридоре горел безжизненный свет. Было пусто.

— Доктор, — позвал Миша хриплым голосом и постучал в дверь. — Доктор, в приемник зовут!

В ординаторской заворочались и зашуршали. Через полминуты дверь приотворилась, показался Александр Павлович: помятый, заспанный, галстук сбит на сторону.

— Сейчас спущусь, спасибо, — буркнул он.

…Прятов торопливо сбежал по лестнице, услужливо сунулся к диспетчерше за конторку: дескать, я прибыл в ваше распоряжение.

На него в полупрезрительном удивлении вскинулись очи черные:

— На что вы нам? Мы вас не вызывали! Должно быть, вам приснился нехороший сон!..

Прятов пожал плечами в комической растерянности. Он пару секунд потоптался, после чего пошел по коридору. У двери в гинекологическую смотровую на миг задержался: внутри что-то происходило. Выделяясь беловатым пятном в коридорном полумраке, Александр Павлович подкрался и заглянул.

В тишине, абсолютно беззвучно, творилось рутинное действо.

Виднелись чьи-то неподвижные ноги, расставленные намертво. Между ног на табуреточке сидел, выпятив губу, молчаливый, толстенький, низенький доктор в съехавшем колпаке и в очках. И зашивал.

Он молчал, и она молчала; между ними существовала договоренность — возможно, о зашивании всего и вся наглухо. Опять же: ни писка, ни визга, ни схваток. Казалось, что он пришивает пуговицу к рубашке. Или выполняет какое-то другое, скорняжно-портняжное поручение. Он даже не посмотрел в сторону Александра Павловича. Во всей его позе, в каждом взмахе иглы читалась абсолютная безнадежность и усталость от ежедневных чудес чадорождения — тертый масон, бессменный каменщик, хранитель таинств. Холодный сапожник, храбрый портняжка. Ликвидатор дратвы.

Прятов на цыпочках двинулся дальше.

А Миша тем временем вернулся в сестринскую.

— Ну-с, барышня, — сказал он деловито.

По коридору кто-то бродил, но Миша с Леной были слишком заняты, чтобы следить за шагами. Они едва отыграли первый тур, когда в дверь сестринской заколотили кулаком. Вторично взглянув на часы, Миша машинально запомнил время: половина третьего.

Ворча и поругиваясь, он отомкнул замок и впустил казака.

— Что тут у вас? — свирепо спросил тот, поигрывая кнутом. — Зачем позвали?

— Мы не звали, — раздраженно ответил Миша. — На кой ляд тебя звать?

— От вас позвонили и сказали прийти, буйных унять, — не успокаивался казак. — Я заглянул к ним — все тихо. Все лежат по койкам, дрыхнут.

Он даже не уточнил номера палаты — и без того было ясно, о ком шла речь.

— Наверно, доктор? — предположила Лена, прикрываясь шерстяным одеялом от заинтересованного взора казака.

— Пес его знает. Кто-то балует. Ваш доктор к нам приходил — дескать, позвали. Никого мы не звали. Убежал выяснять, кому он вдруг понадобился.

Миша накинул халат, и вместе с казаком они вышли в коридор. Дошли до преступной палаты, заглянули внутрь. Свет был потушен. В воздухе стоял нестерпимый запах овсянки. Все были на месте; Кумаронов закутался в одеяло так, что только ботинки торчали наружу.

— Свиньи, — пробормотал Миша. — Нет, ты же видишь — тишина и спокойствие?

— Я и говорю, — пожал плечами казак, взволнованный ложным вызовом и собственной трезвостью.

Миша подошел к ординаторской постучал. Ответа не последовало.

— Иди, учебная тревога, — отпустил казака Миша.