Иван-царевич и С. Волк. Жар-птица - читать онлайн книгу. Автор: Светлана Багдерина cтр.№ 37

— Царевич, сходи, спустись к нему — я сейчас оденусь и тоже приду. Чтобы не заставлять его баронскую светлость ждать. Ладно?

Глаза Иванушки загорелись сумасшедшей надеждой.

— А если он получил известия от армии? Я имею ввиду — если армия разгромлена… То есть, я совсем не хочу сказать, что я рад этому, напротив, но, с другой стороны, и шантоньцы мне ничего не сделали плохого, то есть, я и им поражения не желаю, просто…

— Просто спустись к этому Фуфайкину и заговори ему зубы, пока я не приду, а?

— Иду! — и Иван, чуть не сбив хозяина с ног, бросился бежать. Едва отдышавшийся Санчес последовал за ним.

Через пять минут князь Ярославский при полном параде вальяжно вплыл в контору Санчеса, где он в лучшие для красильни времена принимал клиентов, и куда, за неимением более пригодного для обозрения посторонним человеком помещения, был препровожден барон фон Свиттер.

Отвесив куртуазный поклон — и где только успел научиться, пройдоха! — он поприветствовал вельможу.

— О, доброе утро, сэр Вульф, — с широкой улыбкой и крепким рукопожатием высокий сухопарый старичок-барон подошел к Волку. — Рад познакомиться с другом такого выдающегося человека, как принц Джон Лукомольский!

— Лукоморский, вы хотели сказать, — покраснев, вежливо поправил его принц Джон.

— Да-да, Лукомольский, я это и имел ввиду, — ослепительно улыбнулся им фон Свиттер из-под седых усов.

— Лукоморский будет правильнее, — предпринял вторую попытку Иван.

— Ах, да, извините, Мукомольский, прошу меня простить, эти иностранные слова так трудно всегда запоминаются…

— Не Мукомольский, а Лукоморский!

— Я и говорю — Мухоморский.

— Не…

— Не суть важно. — поклонился друг принца Мухоморского Иванушке с ухмылкой от уха до уха. — Ну, вот мы все и в сборе, и теперь можем выслушать посланца его величества, — отвесил еще один поклон сэр Вульф. Было похоже, что эта вондерландская гимнастика его просто забавляла.

— Да, конечно же, — изящно вернул поклон старик.

Иван нехотя и неуклюже сделал то же самое. Он кланяться не любил. И не в последнюю очередь потому, что считал это дело не достойным истинного мух… то есть, лукоморского витязя.

— Речь пойдет, как, наверное, уже догадалось его высочество принц Мухоловский, о продаже Жар-Птицы…

Пока друзья поднимались к своим комнатам, Иванушка болтал без умолку, не закрывая ни на мгновение рта — если королевич Елисей услышал бы его хоть краем уха, он бы пришел в отчаяние.

— Просто удивительно, Сергий, как быстро и просто все кончилось. Нет, не так уж быстро, вернее, да и приключений у нас… у меня, вернее, тебе-то это, наверное, так, пустяки, повседневная рутина, а мне хватало, еще долго будет что вспомнить, и, может быть, даже найдутся такие, о которых и перед братьями похвастаться не стыдно будет, только на ум сейчас что-то ничего не приходит, но ничего, должно же хоть что-нибудь быть, как говорится, переход количества в качество, нет, просто я имею ввиду, вот как забавно — во всех книгах успеха добивается именно третий и младший сын царя, и я еще об этом подумал, когда только отправился в путь, нет, конечно, я хочу сказать, что, если бы, к примеру, у старшего или среднего сына царя был такой попутчик, как ты, то у хоть какого распоследнего и премладшего не было бы ни единого шанса — как классно, Волк, что я тебя встретил!!! Вот подожди — только приедем домой — ведь ты поедешь ко мне в гости — а если захочешь — ты и жить у нас остаться сможешь, правда-правда… Только, Сергий, знаешь что? Одно меня смущает — ни в одной книге, которую я прочитал, или о которой хотя бы слышал, ты знаешь, «достать» и «купить» ни разу не были эквивалентны, то есть, «достать» — это означало все, что угодно — украсть, выиграть в азартные игры, выманить, выменять, отобрать… Только не «честно купить за свои деньги». Нет, я, безусловно, помню, что ты предлагал, и, как вот сейчас думаю, я все равно никогда бы не смог пойти ни на что такое даже ради Жар-Птицы… Наверное, из меня, в конце концов, витязь никудышный…

Серый, ковырнув зубочисткой в санчесовском универсальном замке, открыл их дверь и нырнул под свою кровать за мешками. Два — под его, два — под Ивановой.

— …То есть, я хочу сказать, что все кончилось хорошо, и я рад этому, честное слово, но как-то не очень героично. Ну, наверное, каков витязь, таковы и приключения — уж с королевичем Елисеем случилось бы такое, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Ты же знаешь, какой он…

— Урод!!!

— Что?!?!?!

— Я убью его!!!

— Елисея?! Но он же…

— Какого, к лешему драному, Елисея, черти его гоняй по сковородке!!! Гарри!!! Где этот змеиный ублюдок?! Я ему!.. Я его!.. А потом!.. — Волк выхватил из ножен меч.

— Что? Что случилось, Серый?! — наконец, вышел из розового блаженства и обеспокоился Иван.

— Деньги! — с плеча рубанул он постель.

— Что — деньги? Какие?

— Твои деньги, турист несчастный! Твои! Птичьи! Деньги! Которые! Он! Спер! У тебя! Из-под носа! На баб! И вино! И теперь ты честно сможешь украсть, выиграть в азартные игры, выманить, выменять или отобрать свою золотую ворону — потому что у тебя осталось только три мешка!

— Пустых?

— Полных. Но три. И где ты возьмешь здесь еще один — я не знаю. Я знаю, где бы взял я, но так ты же честненький! А-а-а-а, скотина!!! — и Волк, зарычав, пулей вылетел из комнаты.

После него в пыльном воздухе остались плавать пух, перья, клочки ваты и ниток. И почему-то царевичем овладела уверенность, что через пять, самое позднее, через семь минут, одним мини-сингером в мире станет меньше.

— Нет! Серый! Не надо! Не трогай его! Это же ГАРРИ!!! — Иван выскочил в коридор, пинком прикрыл дверь (зачем?) и попытался по звуку понять, куда побежал Волк.

Очень скоро снизу, со стороны красилен, до второго этажа долетели душераздирающие вопли отчаяния, смешивавшиеся с проклятиями и грохотом разрушаемой мебели и роняемых инструментов.

«Кричит,» — облегченно вздохнул царевич и взял низкий старт. — «Значит, жив.»

На чей счет это «жив» относилось, думаю, сомнений не возникало.

Когда царевич появился на пороге мастерской, глазам его предстала безрадостная картина разрухи и опустошения. Краска, высыпавшаяся из прорезанных мешков, ровным разноцветным ковром устилала пол. На полках не осталось ни одной целой реторты, бутылки или пробирки по той простой причине, что целых полок не осталось тоже. В дальнем темном углу испуганной кучкой жались мастеровые. Отрезанные от спасительного угла делали успешные попытки выскочить через разбитое окно. Судя по всему, страшное самосудилище приближалось к развязке. Мини-сингер был загнан на кучу тюков неокрашенной ткани в ближнем углу и прижат к стене. Тюки, и так сваленные как попало, под весом ваганта норовили вообще раскатиться, и тот балансировал на них как акробат, стараясь удержаться наверху. В значительной степени этой задаче мешала лютня, надетая на шею подобно щегольскому воротнику «от кутюр». На ушах подрагивали струны.