Отстойник - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Чичин cтр.№ 120

— Вранье! — рявкнула Айрин без особой уверенности.

— Не вранье, а статистика. Если у вас не так… да какое там, на себя посмотрите. Идемте.

Чарли появился из ниши бок о бок с профессором, живейше с ним что-то обсуждая. Надо же, нашли друг друга. Вот и славно, сразу от двоих избавимся.

— Ну а ты что понял из сказок про Нострадамуса? — поинтересовался я у Мика. Вдруг профессор ему таки ответил про рыжих женщин, мне ж тоже интересно.

— Кто это такой, я не очень представляю, но, по словам профессора, он имел прямое сообщение с тогдашним ЦУПом и все, что в отношении нашего мира планировалось предпринять, немедленно сливал в сеть, — охотно поделился Мик. — И про Апокалипсис все, действительно, верно. Типа, значит, инструкция для нас, тупых: вот начнется пожар, или там землетрясение, а вы тогда хлебалом не щелкайте.

— А спасать-то нас они как собираются?

— Спасать? Ну я так понимаю, что спасать в прямом смысле они никого не собираются. Скорее наущать — очень хорошее слово, не такое обидное, как «учить», не находишь? Мейсон, тебя ли наущать, что спасение — это одноразовая акция? Можно человека от пули заслонить и раз и другой, но если он не прекратит нарываться, то рано или поздно дикий пушной зверь его настигнет. Единственно, как его можно худо-бедно склонить к смерти от естественных причин, — научить не выдрючиваться.

— А наколдовывают-то они тогда что?

— Наколдовывают они что-то типа прививки. Помнишь, как нам прививки ставили, когда в Конго первый раз отправлялись?

— Прививку от идиотизма, что ли?

— Ты с меня спрашиваешь? Я слушал вполуха, все ждал, пока он на рыжих баб перейдет. Насколько я уразумел, подавляющее большинство миров рано или поздно приходит к самоугробливанию: кто ракетами друг по другу фигакнет, кто земную кору истощит до полного вымирания, кто-то вирус выведет, после которого ничего живого не останется. А изнутри это ж не разрулить — нам своя вражда евреев с арабами превыше любых сокровищ мира, а если вдруг одна и разрулится, то еще пять затеем. Вот они и затеяли эту свою эпопею, чтоб внимание привлечь.

По мне, так я провел время куда содержательнее, чем эти соискатели мудрости. За мной, по крайней мере, один довольный субъект остался.

— Немного же они исправят, если Эл был прав и для нас это естественный ход вещей.

— Я тоже так думаю. Но дохтур сказал, что, по прогнозам их аналитиков, жить нам все равно остается какие-то считаные годы, потом очередной Ви на кнопку сядет или японцы терминаторов ненароком выпустят. Чего б не побарахтаться?

А и то верно, в том смысле, что других вариантов не видно. С такими новостями даже если вдруг решишь как-то крутиться — не очень и представишь как. Соберешь себе секту Предвидящих Глобальный Капец — и садись в очередь среди сотен таких же долбанутиков. Или можно писать президентам разных стран наивные и трогательные письма с просьбой выбросить ракеты и завести белых голубей мира, подписываясь «мальчик Мейсон». При известном везении можно даже завязать долгие и приятные отношения с людьми из пресс-служб, если вдруг попадутся с юмором. А то был еще один такой, который ходил и говорил всем, что убивать, красть и чревоугодничать очень неправильно. Так он, как выясняется, не с нашего двора был, да и того так отделали, что лучше б жрал как все в три горла и из строя не высовывался.

— Как они, интересно, вычисляют, когда кранты миру настанут. Фирзаил, у тебя на этот счет идей нет?

— Нет. — Фирзаил продолжал вести наш отряд ведомыми ему маршрутами к одной из боковых дверей. — Идей нет, есть довольно точное знание. У каждого мира есть глобальная энергетическая антишоковая структура, или как бы сказать для людей с автоматами… запас энергии, которая защищает мир от потрясений. Она, грубо говоря, поглощает урон, который наносят мирозданию циркулирующие в мире процессы. Использовано мощное заклинание или произошла катастрофа — часть этой энергии истаяла. Совершено чудовищное злодеяние — что считается злодеянием, зависит от уникальной биоэнергетической сигнатуры мира — еще часть ушла. И так далее. Мы научились измерять ее остаток, и у вашего мира, как и у моего, она на исходе. Неважно, что произойдет технически — важно то, что зашита будет исчерпана, и после этого мир неминуемо погибнет. Собственно, именно ради того, чтобы восполнить израсходованное, и затеян весь «Прорыв».

Вот тут в моей голове наконец сложилась схема работы этого их предприятия, и надо признаться, стало сильно стыдно. Потому что мне бы сейчас положено было начать косить всех этих магов и прочих академиков… ну или хотя бы в ужасе руки заломить пред лицом жестокой судьбы, а не захотелось даже моргнуть лишний раз. Ну подумаешь, ну бывает… самому не раз приходилось принимать непопулярные решения. Интересно, это равнодушие есть признак высшей ступени развития или же неизбывной тупой бесчувственности? Чур, Айрин спрашивать не будем.

— Принцип меньшего зла, — сказал я зачем-то, словно прикидывая, чем буду оправдывать перед суровыми лицами земляков такое свое попустительское поведение. Айрин зыркнула на меня подозрительно, но выручил фон, очень в тон добавивший:

— И сосиски с капустой, Мейсон. Не забудь про сосиски.

А мне теперь решать, надо ли до нее доводить свое открытие или нет. Очень не хочется. Она ж взовьется и всю малину ребятам поломает. Черт с ним, как там Фирзаил сказал — «есть решения, которые можно только принять». Прикинусь ветошью, потом уйду в отказ, скажу, что сам до последнего момента ничего не понимал. У меня и алиби есть — с культпросвета меня вытурили, разъяснений не слушал, чмень к носу прикидывать было не с чего. И целых два свидетеля, правда, один частично пораженный в правах и под мухой. И пулемет, который они тут почему-то принимают за минус сто к ай-кью. И неистребимая честность. Черт.

— Айрин, ты это… ты, собственно говоря, знаешь…

— Хватит мяться, как первоклассница. Чего тебе?

Если хотите повлиять на доброжелательность Мейсона — применяйте такой тон.

— Задница у тебя очень замечательная, вот чего.

— Это он прав, поди поспорь, — поддержал верный Мик не моргнув глазом.

— Вот только дайте мир спасти, и оба сможете ее поцеловать, — рыкнула Айрин. — У вас, эльф, тоже все мужики сексистские свиньи?

— Подавляющее большинство. А кем, по-твоему, должны быть мужчины?

— Да идите вы, козлы. В следующий раз за помощью обращусь к El Diablo Chikas, есть у нас в Санфране такая банда мексиканских лесбиянок.

— Полагаешь, от этого твоей заднице выйдет облегчение?

На это Айрин не придумала сразу, что ответить, а дополнительной минуты ей не дали, потому что тут мы пришли в зал, где вовсю подготавливалось некое массированное действо. Пол зала был расчерчен, очевидно, уже очень давно самыми разнообразными завитушками, некоторые из них даже показались мне знакомыми, да и Мик с интересом завалил на плечо голову, вчитываясь в одну из длинных витых строк. В вязи узора было предусмотрено пять круглых врезок, и в трех из них уже стояли Камертоны — все трое условно похожие на людей, но вместе с тем ни один из них, полагаю, не выдержал бы даже поверхностного медицинского обследования. У одного — вернее, надеюсь, что у одной, иначе впору бить, в придачу к ксенофилической, еще и «голубую» тревогу — даже обнаружилась какая-никакая грудь, под гладким блестящим сарафаном неважно различимая, но тем не менее вполне себе волнительная. Хотя у нашей, пожалуй, таки лучше будет, но эта меня, по крайней мере, еще не подвергала оскорблениям. Правда, ее я еще и не душил.