Весь мир на блюдечке сметаны - читать онлайн книгу. Автор: Виталий Бодров cтр.№ 35

Звон железа возвращает меня к поединку. Свистун уже без щита, топор двумя руками крутит. Воздух гудит, как рассерженный шмель размером с воробья.

Хреногор же держит дистанцию. Под топор не суется. Щит его немного порублен, но вполне еще надежен, богатырь больше не подставляется.

Мне представлялось, что мечом богатырю работать было бы сподручнее. На противнике же ни кольчуги, ни даже кожаного доспеха — портки да рубаха. Казалось бы, чего проще — резанул, отскочил, снова кровь пустил, и в сторону. Пока свистун не свалится от потери крови или не бросится в атаку, забыв всякую осторожность. Однако Хреногор предпочел булаву, и я начинал понимать почему. То, что он вытворял со своим оружием, выходило за рамки моих представлений о реальности. Или, говоря доступнее, не думал я, что такое возможно. Если б еще булава зачарованная была, тогда да, но чтоб обычной шипастой дубиной такое вытворять?

Свистун получил уже шипами по пальцам левой руки, на его счастье, вскользь, кости, кажется, не раздроблены, но руку с топорища пришлось убрать, ушиб преизрядный, кисть сейчас не гнется и не чувствует ничего. Богатырь еще достал до лодыжки, метил, правда, в колено, но чудовище ногу успело сдвинуть. Все равно, получилось неплохо, в скорости оно здорово потеряло, осталось только выбрать нужный момент и добить.

Только у богатыря свое мнение на этот счет. Не желает он добивать гада, вижу ведь — может, но не хочет. Потому и метит по топорищу да по пальцам правой руки, чтобы топор выбить. Чудовище это понимает, потому неожиданно сует три пальца в рот и выдает оглушительный свист. Меня сбивает с ног, тащит по земле, бросает на что-то мягкое.

Хреногора же свистун врасплох не застал. Прикрылся щитом, булавой ударил на всю длину, а она у нее немалая. Зубы так и посыпались, какой тут свист? Затем щитом по топорищу, да с оттягом, и в завершение — булавой по темечку. Но аккуратно, не до смерти, так, чтобы дух выбить, а мозги оставить.

С грохотом рушится второй дуб. Богатырь недовольно поморщился.

— Ты бы сделал что-нибудь с топором своим, — проворчал он. — Пока весь лес не порубил напрочь. Спасибо ему, конечно, спас нас обоих, но надо же и честь знать.

— Что-нибудь придумаю, — пообещал я, закрывая глаза. Мне так всегда лучше и вспоминалось, и запоминалось. Может, и на этот раз сработает.

Что же там за наговор за такой? «Топор, топор, сиди, как вор, и не выглядывай во двор?» Нет, кажется, не то. «Топор, топор, сиди, как бес, и не кажи рубало в лес?» Совсем не то.

«Топор, оставь свои дела, лети ко мне быстрей орла?» Близко, но все равно не то. «Работать много вредно, пошли домой обедать?» Горячо! Еще миг — и я вспомню!

— Кончай работу! — Вот они, нужные слова. Вспомнил-таки!

Пока я воевал с топором, Хреногор привел в чувство пленника. Вот просто так взял да растолкал пинками, даже связывать не стал. Неужели настолько в себе уверен? Или после его ударов только калеки встают?

Раз моя помощь не нужна, пойду за топором. Если вы думаете, что после колшебного слова он сам ко мне прискакал да в сумку залез, со сказками надо заканчивать. Где упал инструмент, там и лежит, возле дубов то есть.

Пришлось идти, хотя ноги ходить отказывались наотрез, все-таки от колдодейского свиста мне порядком досталось. Но я не жалуюсь, Хреногору еще тяжелее, не стонет же. Поднялся, опираясь о дерево, сделал шаг, охнул. Болит нога, чтоб ее. Пришлось сесть на землю, выяснить, что с ней такое. Осмотр меня успокоил, перелома нет, и даже без вывиха обошлось. Ушиб сильно, не беда, до смерти заживет. Осмотрелся вокруг, нашел подходящий сук, их здесь столько валяется, хватит трех таких свистунов сжечь.

Опираясь на сук, заковылял к трем дубам. Хреногор, яростно жестикулируя, объяснял что-то свистуну, тот столь же энергично возражал, порой сбиваясь на визг. Говорили одновременно, перебивая друг друга, хватая за грудки, я так и не разобрал ни слова. Да и не мое это дело, хотя интересно было бы вызнать, о чем эти двое толкуют. Я всегда полагал, что богатыри чудовищ истребляют без разговоров, как увидят — так сразу мечом чик или булавой шмяк. Оказывается, нет, надо еще потолковать по душам.

Топор мой дел натворил, что и говорить. Два дуба висят на третьем, гнездо свистуново набок съехало, вот-вот упадет, цепи железные, что деревья связывали, сейчас порваны, обрывки висят на ветвях. Только кота ученого не хватает… а жаль. Сразу все вопросы решились бы сами, можно было бы оставить полубезумного богатыря и вернуться к родным пенатам.

Подумал я, поразмыслил и понял вдруг, что возвращаться мне вовсе не хочется. Не нагулялся, правду сказать. Вот возьму сейчас топор, и поедем дальше, а заходящее солнце будет красиво светить нам в спины… Нет, в лицо, мы же на запад едем. Впрочем, его все равно за деревьями не видно.

Я нагнулся, чтобы поднять саморуб, и ахнул. Свистун, очевидно, хранил добычу в дупле одного из дубов. Нет, ошибся, в дуплах каждого из дубов, это просто сломался один удачно, просыпав монеты и украшения.

Честно говоря, я растерялся, больно много всего было. Даже если отыщем в лесу улетевших коней (пегасы, понимаешь, нашлись!) и нагрузим клад на них, животины просто надорвутся и сдохнут. Правда, можно нагрузить Хреногора, этот не сдохнет, обматерит только, но это сколько ж до Краснореченска пешком придется идти? А ведь где-то у моста окопался в башне какой-то нигромант, и чем он там занимается, никому не известно. По всему выходит, клад придется оставить, а значит, я лопну от жадности, как твоя жаба.

— Хреногор! — позвал я жалобно.

Меж тем что-то изменилось в беседе богатыря и чудовища. Свистун встал на колени, склонил голову, богатырь извлек из ножен меч… и все равно не достал до шеи. Пришлось чудовищу подниматься с колен и голову укладывать на пень, словно на плаху. Богатырь же меч убрал, подхватил чужой топор. И отсек голову с одного удара! Удалец какой! Если из богатырей попрут, всегда можно палачом устроиться, с такими-то талантами. Только Хреногору об этом лучше не говорить, а то и меня укоротит на голову. Ростом я и тогда буду повыше, но это как-то не утешает.

— Сразу прибить нельзя было? — поинтересовался я.

— Нет, — отрезал богатырь. Немного подумал и добавил: — Ты уж извини, дядька Совран, потом все расскажу. Тошно мне сейчас, понимаешь? Будто жабу проглотил.

Жаб я ел, и не раз, довольно вкусные. Разве что он про живую толкует, это действительно противно. Ну и Превеликий с ним, захочет — сам расскажет. А он захочет, потому что я иначе лопну от любопытства.

— Там золота целая гора, — переменил я тему. — Свистун награбил.

— Соловей его звали, — отстраненно сказал Хреногор. Известие о кладе он пропустил мимо ушей. Не беда, я и повторить могу.

— Золота полно, — сказал я. — Помоги погрузить.

— Золото, — повторил Хреногор в каком-то странном оцепенении. — Оно-то его и сгубило. Такой богатырь был — и в кого превратился. Страшно мне, Совран. Жутко. Был ведь при княжьем дворе едва ли не лучшим. А ну как и я таким стану?