Бурная ночь - читать онлайн книгу. Автор: Дебора Рэли cтр.№ 34

Но вместо испуга и смущения она испытывала трепет восторга под порывом его страсти и такую слабость, что ноги перестали ее держать, и она чуть не опустилась на колени. Это было похоже на то, о чем пишут поэты, на то, что может заставить разумную женщину отбросить все, чем до сих пор она дорожила.

Его губы осыпали ее шею жаркими влажными поцелуями, спускаясь все ниже и ниже.

И Порция с готовностью запрокидывала голову, сердце билось бурно, а дыхание стало неровным.

Из груди вырвался стон, ставший знаком капитуляции. Порции хотелось оказаться подальше от этого сада, подальше от гостиницы и испытующих глаз слуг и постояльцев. Оказаться где-нибудь далеко отсюда, наедине с этим прекрасным мужчиной.

Шум экипажа, въезжающего в двор гостиницы, пробудил Фредерика и заставил его обратить внимание на то, что они стоят на виду. С тихим стоном он неохотно поднял голову и ошеломленно посмотрел на Порцию.

– Черт возьми! – выдохнул он наконец, и голос его прозвучал неуверенно. Он опустил руки и сделал шаг назад. – Я не собирался этого говорить, но боюсь, что сегодняшней ночью вам не стоит оставаться со мной наедине. Сегодня я ненадежен.

Все еще охваченная страстью, Порция качнулась к нему.

– Фредерик….

– Нет, крошка. – Он обхватил себя руками, будто старался победить в войне с самим собой: – Бренди отнял у меня разум. Я не думаю, что обладаю силой сдержаться и не взять больше того, чем вы мне позволите. Вам надо вернуться в гостиницу.

Порция подавила желание возразить. Она бы отдалась ему, но это должно случиться не тогда, когда он все еще переживал боль и горечь, испытанные в юности, и когда эти переживания приправлены хорошей порцией спиртного.

Фредерик проснулся бы утром и предположил, что всего лишь сочувствие привело ее к капитуляции, а допустить это Порция не могла.

Отступив, Порция плотнее запахнула плащ вокруг своего трепещущего тела.

– С вами ничего не случится? – спросила она, потому что ей была неприятна мысль о том, что она оставляет Фредерика одного с преследующими его кошмарами.

Будто не в силах сдержать себя, он потянулся к ней и легонько прикоснулся к ее волосам, в сумерках невозможно было разглядеть выражения его лица.

– Не сердитесь, крошка, но я всего лишь собираюсь погрузиться на некоторое время в жалость, – язвительно ответил он. – А утром я вновь стану самим собой, въедливым, надменным и раздражающим.

На губах Порции затрепетала улыбка.

– И почувствуете, что голова у вас тяжелая и раскалывается от боли.

– Вне всякого сомнения.

С очевидной нежностью Фредерик наклонился и коснулся губами ее лба.

– Бегите, крошка, пока мои добрые намерения не испарились окончательно.

Порции пришлось приложить отчаянные усилия, чтобы повернуться и пройти по темному саду. Ей очень хотелось остаться и дать Фредерику утешение, в котором он так нуждался. К счастью, у нее было достаточно мозгов, чтобы понять, что если она еще задержится, то ему потребуется не только утешение.

Войдя в кипящую жизнью кухню, Порция постаралась не обращать внимания на недоумевающие взгляды и едва заметные усмешки слуг.

Она сознавала, что выглядит раскрасневшейся и растрепанной и что каждый догадался, что ее только что целовали и что она получала от этого удовольствие.

Передернув плечами, Порция сняла плащ и направилась к парадному входу в гостиницу. Несмотря на то, что она несколько отвлеклась от дел, беседуя с мистером Фредериком Смитом, гости прибывали.

Дело есть дело, сурово напомнила она себе.

Предсказание Порции оправдалось, потому что на следующее утро Фредерик проснулся с тяжелой головой.

Кляня себя за глупость, Фредерик воспротивился желанию понежиться в постели и направился в общую комнату выпить утреннюю чашку чаю.

Черт бы его побрал! Никогда прежде он не пил так много. По крайней мере, со времен юности, когда Йен и Рауль, случалось, заманивали его на чердак Даннингтона распить бутылочку «синей отравы», то есть джина.

Конечно, вчерашний день мог бы любого джентльмена заставить напиться, кисло убеждал он себя.

Возможно, он нуждался в нескольких часах, чтобы привыкнуть к откровениям Макая. Единственное, о чем он сожалел, что держал в объятиях теплую и покорную Порцию и был вынужден выпустить ее.

Фредерик со вздохом пошарил в кармане сюртука и извлек свою записную книжку.

Он понапрасну потратил еще один день и ничуть не приблизился к решению своей задачи в Уэссексе.

Фредерик решил, что сегодня чего-нибудь добьется, а возможно, и всего.

Вопрос заключался в том, с чего начать.

Возможно, по соседству можно было найти нескольких человек, знавших о прошлом его отца. Но пожелает ли кто-нибудь из них открыть его грязные тайны?

И, что было еще важнее, Фредерик не был уверен, что отец совершил свой грех именно в бытность в этих местах.

В конце концов, Даннингтон умудрился раскрыть правду. А ведь не было никаких свидетельств о том, что учитель когда-либо жил поблизости от Оук-Мэнора.

Если бы он жил поблизости, то уже Макай отлично знал бы об этом. Болтовня и сплетни в общей комнате гостиницы струились с легкостью эля; даже самого нелюдимого постояльца местные обсуждали с головы до ног.

Возможно, пора обратить внимание на Винчестер, говорил себе Фредерик, делая заметки в записной книжке. Возможно, ему не удастся получить богатую информацию там, где жил его отец, но Фредерик достаточно хорошо знал Даннингтона, чтобы понимать, с чего следует начать.

Если у его возлюбленного опекуна была слабость, то этой слабостью были книги. Даннингтон не мог не посещать книжного магазина и действующей в этом месте библиотеки.

Довольный наконец тем, что понял, как и откуда продолжать поиски, Фредерик вдруг замер и почувствовал, как приятное тепло разливается по коже.

Была только одна причина, точнее, только одно лицо, способное вызвать дрожь в его теле всего лишь одним своим появлением в комнате.

Подняв голову, он увидел Порцию, направляющуюся к нему со стаканом какого-то загадочного снадобья в руке.

Он скрыл улыбку, заметив, что ее стройное тело скрывает мешковатое бежевое платье. И решил, что только доброе сердце могло доверить шитье своих туалетов слепой портнихе.

Намеренно невозможно было создать подобное уродство.

Конечно, чудовищное платье не могло испортить ее сияющей красоты, особенно заметной в утреннем свете. Сердце Фредерика бешено забилось, а мир вокруг растаял и исчез при виде изящного бледного лица и синих, как кобальт, глаз.

Он еще не был полностью уверен, что именно она – женщина его мечты, но не мог и отрицать, что никогда прежде ни одна женщина не пленяла его до такой степени.