— Э-э-э…. Вирх? Ви-ирх. Приличные вампиры такое лицо не делают. Давай очухивай…
— Как дезактивировать заклинание?!
Кот попытался вывернуться из моих рук, испугавшись и заорав:
— Да просто пожелай! Это же твое зак… Ай!
Пожелал! Сильно-сильно пожелал. Зажмурившись и сжав кулаки.
А на лице — предательский румянец. Рука полезла в карман, и я отправила в рот сразу две ягоды «винограда».
— Ну и зря. — Мурз, угрюмо. — Все равно он знает, что ты парень.
Я фыркнула и поправила резко удлинившиеся и укрывшие плечи волосы.
— Не лезь. Я все сделаю сама.
Глаза у котенка стали с пятирублевую монету.
— Что «все»? — тихо, испуганно.
— Я потом объяс…
Но тут в проеме появился занесенный снегом и сильно злой Хорт. Посмотрел на меня, стиснул зубы и тихо зарычал. В руке он сжимал всего две жалкие веточки. Я опустила длинные черные ресницы, смущенно улыбнулась и тихо пролепетала:
— Кажется, костра не будет? Придется спать… вместе? — заливаясь румянцем под взглядом сверкающих бешенством глаз.
— ДА Я СКОРЕЕ ПОВЕШУСЬ, ЧЕМ БУДУ СПАТЬ С ТОБОЙ!
После чего парень швырнул ветки на пол и снова вышел.
Сижу, широко улыбаясь и подмигивая Мурзу:
— А у него нет выбора.
Кот застонал и схватился лапкой за голову.
— Твоя сестра меня убьет.
Два часа спустя.
Я в шоке, что он столько выдержал. Зато сейчас вернулся в пещеру и стоит, смотрит на меня, кутающуюся в оба пледа сразу.
— Я замерзла, — тихо, хрипло. Обнажая правое плечико.
Кот заржал в углу, сводя на нет весь эффект соблазнения. Угрюмо на него смотрим.
Смех оборвался, нас назвали извращенцами. Хорт скрипнул зубами.
— Если не поспишь — завтра не доберешься до замка или отморозишь что-нибудь и ослабнешь так, что дракон тебя без труда съест. — Говорю спокойно и рассудительно, стараясь не спугнуть «жертву».
Хорт опустил голову, и его глаза скрыли длинные пряди упавшей челки. Скрипнув зубами, сделал один неуверенный шаг ко мне.
— Услышу хоть один стон ночью — и могу рассказать, что именно ты, охотник, отморозишь до состояния «отвалилось», — мрачно. Из угла.
Хорт остановился. Сжал кулаки. Видно, что руки уже посинели — замерз так, что еле двигается, но стоит.
Молчу, тоже опустив голову и не зная, что бы еще такого успокаивающего сказать. Особенно на фоне последней фразы Мурза.
— Я не трону твоего хозяина. Ненавижу извращенцев.
Вздрагиваю, сжимая зубы.
— Хм… посмотрим.
Кивает, подходит, садится рядом, укутывая нас обоих пледами и резко прижимает меня к груди правой рукой.
Вскрикиваю, краснея и понимая, что он чувствует, как быстро бьется мое пытающееся вырваться из груди сердце. Но молчит. Еще и голову повернул так, что снова не вижу его глаз.
— Спи, — тихо, хрипло.
Киваю, чувствуя, что краснею уже чуть ли не вся.
Вдыхаю запах его тела — чуть пряный и морозный, но такой родной и приятный… осторожно кладу голову на его грудь и пытаюсь уснуть, слыша быстрый нервный стук сердца под рубашкой.
Странно, почему он так волнуется? Он же уверен, что я парень. Да?
Зажмуриваюсь, пытаясь успокоиться и дышать хотя бы через раз. Тело медленно и неохотно согревается под пледами. Его дыхание шевелит волосы на макушке, а вопросы никак не желают пропадать из головы…
— А знаешь, — тихо, почти на грани слышимости, — если бы изначально ты был девчонкой, а не парнем… я бы не смог лечь рядом.
И все. И тишина.
И только сердце стучит так, что начинаю задыхаться, глаза широко расширены и полны слез. Меня трясет, а из горла вырывается тихий глухой всхлип.
Ну… ну почему все так!
А на коленях в кольце моих рук захрапел маленький согревшийся котенок.
Глава 18
Проснулась одна. Если не считать Мурза. Глаза опухли, внешне — все еще девушка и часа два ею останусь. Состояние: не выспалась, на душе муторно — отстаньте. Охотника в пещере нет.
Мурз широко зевнул, потягиваясь и медленно садясь.
— Я есть хочу. Вчера так и не поели, — обиженно.
Киваю, встаю и иду к сумкам. Мясо, хлеб и сыр немного поднимают настроение. Налила из фляжки в небольшую плошку воды Мурзу и напилась сама. Топить снег — слишком долго и нудно, да и чтобы набрать небольшой котелок воды, нужен чуть ли не сугроб. Так что… не хочу.
Мурз интеллигентно лакает, временно не отвлекая дурацкими вопросами от болезненного процесса внутреннего самокопания.
— Что такая хмурая? — Нет, все-таки влез. Закончив пить и откусывая еще немного мяса. — Тебе вчера чуть ли не в любви признались.
— Он сказал: «если бы». Он не считает меня девушкой, даже несмотря на внешность.
— Ну…
Но тут в пещеру вошел Хорт, сказал, что мы выходим, и быстро собрал вещи, кинув мне мой мешок.
Киваю, встаю и иду следом, засовывая кота за пазуху.
Больше за весь день мне не сказали ни слова. На все же мои попытки заговорить отвечали односложно и при малейшем касании шарахались так… что я вскоре плюнула и просто шла следом.
Что ж. Так мне и надо. Мечтательнице.
К вечеру, преодолев последнее препятствие в виде завала из камней на пути (я чуть не грохнулась, поскользнувшись, но Хорт успел схватить за руку и вытащить), мы наконец-то достигли вершины горы. И там, стоя на краю кратера, увидели небольшой каменный островок посреди булькающей лавы. На нем возвышался огромный черный замок с невысокими пристройками и красующимися тонкими шпилями башен. Где-то внутри, по идее, должен был быть и дракон. Стоя на краю вулкана, пытались понять, как спуститься вниз. Слишком круто, никакой дороги или тропки. Да и потом, как после спуска добраться до острова с замком? Мостов через лаву не наблюдалось. Совсем.
— Что будем делать? — Мурз, деловито сидя у ног.
Кошусь на парня. Молчит.
— Я могу наколдовать что-нибудь…
— Не надо.
Вот и все. Холодное «Не надо» — и… красивый прыжок в бездну.
Угрюмо стоим, смотрим, наблюдаем. Мурз тяжело вздохнул:
— И чего вы оба такие упрямые?
Понимаю, что если буду объяснять — разревусь. Тело вновь стало мальчишеским, и приставать к охотнику в таком виде с вопросами: «А что он имел в виду прошлой ночью?» — было просто нереально.