Тайна дочери пророка. Рука Фатимы - читать онлайн книгу. Автор: Франциска Вульф cтр.№ 51

– Толуй, подойди ближе!

– Кто это? – спросил Ло Ханчен. – Пускай уходит. Вход в лечебницу открыт не для всех.

– Это Толуй, сын великого хана и мой переводчик.

Молодой человек, которому едва исполнилось семнадцать, вежливо поклонился врачу-китайцу.

– Поскольку у вас нет времени помочь мне преодолеть языковые трудности, эту задачу взял на себя Толуй. По приказу императора!

Ло Ханчен побагровел от бешенства, но промолчал и снова занялся пациентами. Беатриче облегченно вздохнула:

– Прекрасно, и на нашей улице бывает праздник, – произнесла она по-немецки.

Толуй растерянно взглянул на нее.

– Что ты сказала?

– Неважно, – с улыбкой ответила Беатриче. – У нас на родине есть такая поговорка. Давай лучше начнем работу.

Как скоро выяснилось, Джинким недооценивал способности племянника. Толуй, этот симпатичный юноша, кроме многочисленных диалектов китайского и монгольского в совершенстве владел арабским, итальянским и даже латынью, а также древнееврейским и древнегреческим.

Беатриче постепенно осваивалась. Пациенты с помощью Толуя послушно отвечали на ее расспросы. Она подробно осматривала их, полностью концентрируясь на каждом, и ставила диагнозы. Большинство больных, находившихся в зале Утренней зари, страдали инфекционными болезнями, но встречались и другие случаи: переломы костей, камни в почках и желчном пузыре и даже два раковых больных. Эти были в таком запущенном состоянии, что даже в двадцать первом веке им вряд ли смогли бы помочь.

В этот вечер Беатриче возвратилась домой вконец измотанной – прямо выжатый лимон, но, несмотря на это, испытывала удовлетворение. Она чувствовала, что действует правильно.

В дверь постучали – Ахмад, склонившийся над своими книгами, поднял голову. Кто мог прийти в такой ранний час? Даже слуги еще спят глубоким сном.

– Войдите!

Он был немало удивлен, увидев венецианца.

– Марко? Что тебе надо?

– Я должен поговорить с тобой, Ахмад. Срочно.

Ахмад скорчил недовольную мину. Развязный тон венецианца раздражал его, но он сдержался и указал ему на сиденье на другой стороне стола.

– Садись, дорогой друг. Или ты так спешишь, что даже важные дела собираешься обсуждать стоя?

Марко заскрежетал зубами, но сел на низкое сиденье, упершись подбородком в колени. Взгляд его пылал бешенством:

– Итак, что ты сделал с ядом?

– Только то, о чем мы договорились.

Венецианец подпрыгнул и перегнулся через стол, оказавшись лицом к лицу с Ахмадом.

– Ты лжец! – прошипел он сквозь стиснутые зубы. – Ты не…

Ахмад почувствовал неудержимый прилив бешенства. Прежде чем Марко среагировал, он схватил его левой рукой за воротник, а правой нащупал спрятанный на поясе кинжал.

– Еще никто и никогда не называл меня лжецом! – прошипел араб. – И ты это делаешь в последний раз.

Он видел – венецианец не на шутку испугался: побледнел, в глазах застыл страх, кадык задвигался. Он нервно облизывал губы кончиком языка.

– Хорошо, хорошо. Я все понял. – И попытался изобразить улыбку.

Марко поднял руки, и Ахмад выпустил его.

– Извини, я не хотел тебя оскорбить. Но… если ты действительно подмешал ему яд в пищу, почему тогда этот старик до сих пор жив-здоров и свободно разгуливает по Тайту? Как ты это объяснишь?

Ахмад пожал плечами и глубоко вздохнул. Гнев постепенно остыл, но он не снимал руки с кинжала. Холодная сталь клинка, лишенного всяких украшений, но представляющего шедевр оружейного мастерства, приятно ласкала его руку.

– Не знаю, – ответил он. – Может быть, это яд долгого действия? Или тот человек невосприимчив к яду? Я не могу ответить на твои вопросы. Ты не того спрашиваешь!

Марко вздохнул, уставившись на свои руки.

– Я знаю. Прости меня. Я не могу найти Зенге. Никто не знает, где он пропадает. Может быть, он вовсе не покидал Шангду? – И, откинув прядь черных волос со лба, добавил: – Иногда я спрашиваю себя, не допустили ли мы ошибку.

Ахмад молчал; этот вопрос он тоже задавал себе не раз.

– Мне пора уходить. – Марко поднялся. – Прости, что я усомнился в твоей преданности.

Он вышел, оставив Ахмада одного. «Мальчишка и глупец, – размышлял Ахмад. – Если у кого и есть причины убрать с дороги этого негодяя, так это у меня. Будет и дальше копать, и, не приведи Аллах, найдет виновных, – я стану первым, кто лишится головы».

Борьба за свой авторитет стоила Беатриче невероятных усилий. Она работала на износ, не давая себе передышки. Солнце еще не взошло, а она уже появлялась в лечебнице, а уходила после заката. Всеми доступными ей средствами – а их не так уж много – пыталась лечить больных. Возвратившись к себе усталая и измученная, она была в состоянии только вытянуть ноги и поесть.

Но и тогда не позволяла себе отдохнуть, часами просиживая с Толуем за медицинскими книгами, посвященными целебным травам Поднебесной. Не зная основ китайской медицины, Беатриче не всегда понимала смысл образных метафор, которыми изобиловали эти рукописи. С помощью Толуя она строчку за строчкой с трудом расшифровывала их значения.

Постепенно ее усилия приносили плоды. Накапливая знания о китайских целебных травах, она все больше преуспевала в лечении больных. Китайские коллеги теперь не смотрели на нее равнодушно и пренебрежительно, как прежде. Пока они еще не делились с ней своими секретами, но уже начали прислушиваться к ее словам. И одно это наполняло ее гордостью.

Со дня ее первого появления в лечебнице прошло около двух недель. Беатриче осматривала больного, поступившего накануне: сильные боли в левом боку отдавались в пах. Она поставила диагноз: почечная колика, вызванная камнем в мочеточнике.

Впервые Ло Ханчен кивнул ей в знак согласия. Очевидно, китайские врачи, пользуясь своими методами обследования больного – по цвету языка и по пульсу, – пришли к тому же выводу. Китайцы дали больному какой-то вонючий отвар, и ему стало лучше – то ли от действия снадобья, то ли по чистой случайности. А ведь еще вчера он обливался холодным потом, корчился от резких болей. С сияющим лицом он протянул Беатриче мисочку, в которой лежал источник его недавних страданий – гладкий серый камешек овальной формы величиной с яблочную косточку.

– У нас на родине это называется почечным камнем, – объяснила она Толую.

С первого же дня Толуй проявил живой интерес к медицине, замучив ее вопросами. От этого еще интереснее работать. Передавая камешек больному, она видела его сияющее лицо, когда он услышал, как камень звякнул, ударившись о стенки миски. Толуй осторожно взял камешек и внимательно осмотрел его со всех сторон.

– Твердый, – с удивлением констатировал он. – Твердый, почти как кость. А как лечат эту болезнь врачи у тебя на родине?