Стражники Иерусалима - читать онлайн книгу. Автор: Франциска Вульф cтр.№ 81

Стефано покачал головой и отвернулся. Справившись с нахлынувшими сомнениями, он отправился в хижину, чтобы собрать нехитрый ужин; состоявший из хлеба и небольшого кусочка сыра. Подумав о предстоящей трапезе, он представил себе коричневую хрустящую корочку и восхитительный запах свежего хлеба и почувствовал, что тоже проголодался.

Иерусалимский проповедник

Ансельмо стоял у окна своей комнаты и неотрывно смотрел в сад. Он наблюдал, как заходило солнце и удлинялись тени во внутреннем дворе, пока наконец тьма не окутала город и уже нельзя было различить очертания отдельных кустов. Все так же молча он проводил взглядом Махмуда, вышедшего во двор, чтобы зажечь лампы. Свет отражался в брызгах фонтана, и весь дворик напоминал разукрашенную к празднику бальную залу, в которой начали свой изящный и удивительно красивый танец светлячки и ночные мотыльки.

Из открытого окна столовой, располагавшейся прямо под его комнатой, доносился сварливый голос Элизабет. Повариха опять осыпала бранью несчастную Эстер. «Лентяйка», «глупая девчонка» и «неряха» были самыми безобидными ругательствами из тех, которыми она награждала девушку. Голоса Эстер не было слышно вовсе. Вероятно, она, как всегда, стояла перед Элизабет с опущенной головой и безропотно сносила все оскорбления. Ансельмо захотелось зажать уши. В памяти всплыл облик Эстер, когда та заговорила с ним об Элизабет; он вспомнил, как был поражен ее возросшей на глазах верой в себя, откуда-то вдруг появившейся гордостью, неожиданным огнем во взоре. И тут же этот образ сменила другая картина – спустя некоторое время, когда он тоже начал поливать ее грязью. Слова Элизабет приносили ей боль, словно удары плети, но то, что сделал он, разбило ей сердце.

Ансельмо закрыл глаза и ухватился за подоконник. Он ненавидел себя в каждую секунду последних прошедших дней. Всякий раз, когда ему на глаза попадалась Эстер, у нее был вид агнца, которого ведут на заклание и который знает об этом. Он злоупотребил доверием девушки, растоптал ее гордость. Пару раз у него возникало желание незаметно отвести Эстер в сторону и поговорить с ней. Объяснить ей, почему он так подло вел себя по отношению к ней – был вынужден вести себя подло. Ведь речь шла о том, чтобы покончить с Джакомо ди Пацци, зловещим проповедником, представлявшим такую огромную опасность, что за ним охотились наместник Иерусалима и янычары. Но сейчас он не мог открыть ей это. Пока еще не мог. Ни при каких обстоятельствах он не имел права ставить под угрозу успех своего задания. Как только все будет позади, он непременно поговорит с Эстер. Попытается все объяснить ей и попросит прощения. Быть может, она даже поймет его. И, быть может, вернется блеск в ее глазах. Во всяком случае, он на это надеялся от всего сердца.

«И куда запропастилась эта Элизабет?» – мысленно чертыхнулся он, переступив на другую ногу. Козимо гостил у наместника, Анна составляла компанию Рашиду, а он торчал здесь у окна, дожидаясь, когда женщина, которую он терпеть не мог, зайдет за ним и поведет к человеку, которого он ненавидел, чтобы послушать проповедь, от содержания которой его уже сейчас выворачивало наизнанку.

«Потрясающе! – хмыкнул он про себя. – И почему вся грязная работа всегда выпадает мне?»

Лампы во дворе постепенно погасли. Поначалу Ансельмо не обратил на это внимания, но потом заметил, что огоньки лихорадочно заметались, тени меж кустами вытягивались все больше и больше. Одна за другой угомонились цикады. В доме тоже все постепенно стихло. Голоса Элизабет давно уже не было слышно. Приглушенные звуки в комнате Анны по соседству смолкли. Наконец погас последний огонек во дворе. Опустилась тьма, наступила ночь.

«Где шляется эта чертова Элизабет?» – Ансельмо начал терять терпение.

Не успел он произнести про себя эти слова, как в его дверь постучали – деликатно и тихо. Ансельмо вздрогнул от неожиданности и уставился на дверь, словно на пороге и в самом деле мог появиться сатана в своем истинном обличье. Он затаил дыхание, сердце готово было выпрыгнуть из груди, и ему чуть было не показалось, что он мог по незнанию произнести какое-то заклинание, отворившее врата ада. В дверь снова постучали. На сей раз немного громче.

– Брат Ансельмо? Ты тут?

Ансельмо выдохнул. Это точно не был голос дьявола, это была Элизабет. Она явилась, чтобы отвести его на собрание. Наконец-то закончилось мучительное ожидание. И если немного повезет, то уже завтра ему не придется выслушивать нотации и подстрекательские тирады этой толстухи и терпеть ее обращение «брат». Он снова сможет называться просто Ансельмо. И сможет вышвырнуть из дома несносную повариху. В этом он себе поклялся, даже если затем ему десятилетиями придется питаться одной бараниной. В дверь постучали в третий раз.

– Брат? – Ансельмо увидел, как медленно повернулась ручка, и бросился к двери. Ни за какие сокровища он не пустит Элизабет в свою комнату. Он и сам не знал, почему все его нутро восставало против этого. Но при одной лишь мысли, что он может оказаться с Элизабет в одной комнате, где стояла одна кровать, его охватывал холодный ужас.

– А, это ты, Элизабет, – прошептал он, стараясь придать своему голосу дружелюбные интонации и незаметно вытесняя ее обратно в коридор. – Я уже заждался тебя. Минуты считаю, когда наконец собственными ушами услышу великого проповедника отца Джакомо.

– Не волнуйся, брат, скоро сам убедишься, какого великого человека Господь послал нам в Иерусалим, чтобы освободить нас от языческой, иудейской и мусульманской нечисти. Ты увидишь, что мы не одиноки. О нет! Множество братьев и сестер разделяют нашу веру и помогают очистить дорогу Господу. И день ото дня их становится больше. А теперь пойдем. Только тихонько, чтобы никого не разбудить в доме.

Ансельмо сам не знал, каким чудом ему удалось улыбнуться Элизабет, хотя к горлу подступала тошнота и он боялся, что его вырвет прямо на ее огромный бюст.

Они вышли из дома и незаметно прошмыгнули по внутреннему двору. У двери в конюшню Ансельмо обернулся и бросил взгляд на дом. Он был погружен во тьму, словно спящий великан. Однако в одном из окон второго этажа Ансельмо заметил размытые очертания стройной фигуры. Это было окно Анны.

«Рашид, – пронеслось у него в голове. – Ему-то хорошо. Ляжет сейчас в постель к любимой женщине, а я должен красться ночью по Иерусалиму вместе с самой уродливой бабой города, чтобы послушать речи сумасшедшего».

Они прошли через конюшню, освещенную одной маленькой лампой, и оказались в темном переулке с задней стороны дома.

– Осторожно! – прошептала Элизабет. – Здесь очень темно. Держись за меня, брат, я пойду вперед.

«О Боже, неужели еще и это на мою бедную голову?» – ужаснулся про себя Ансельмо, хватаясь за влажную, мягкую ладонь толстухи.

– Сейчас будет получше видно. На улице горят факелы, – пояснила Элизабет. – Но и там нужно держать ухо востро, а то янычары вечно рыщут со своими ночными обходами. Этим лучше не попадаться в лапы. Однажды они меня чуть не сцапали. К счастью, мне вовремя удалось нырнуть в узкий проход между домами. Я тогда была на волоске от провала. Один парень стоял перед самым входом и вынюхивал меня, словно охотничий пес. Но Господь распростер надо мной свою хранящую длань, и придурок меня не заметил.