Мир красного солнца - читать онлайн книгу. Автор: Клиффорд Саймак cтр.№ 150

Гаррисон дрожащей рукой налил себе бренди в стакан, пролив часть на стол.

— Что же делать, док?

— Хотел бы я знать, — отозвался док.

Зазвонил телефон, и Гаррисон снял трубку.

— Шеф, — раздался голос главного инженера, — пора или подпитывать мозг, или отключать его. Уровень радона падает.

— Разве я тебе не велел отключить его? — прорычал Гаррисон, — Мы не можем рисковать. Мы не можем отдать все машины во власть Арчи.

— Но ведь мы отстаем от графика, — с мукой в голосе простонал Мак, — если отключить, то…

— Я сказал отключить! — заревел Гаррисон. — Спаркс связывается с Землей. Я позвоню тебе позже.

Он повесил трубку, затем снова поднял ее и набрал номер службы связи.

— Как сообщение с Землей?

— Пытаюсь соединиться, — пролепетал Спаркс, — но, боюсь… мы приближаемся к Солнцу. Мы отрезаны от… Минуту… Связь появилась… Соединяю…

В телефонной трубке раздались треск и щелчки.

— Гаррисон? Привет, Гаррисон! — издалека послышался тонкий высокий голос.

Несмотря на помехи, Гаррисон мгновенно узнал, кому принадлежит голос, и его лицо перекосилось. Он так и видел, как президент «Радий Инкорпорэйшн» Р. С. Уэбстер подпрыгивает на стуле, взбешенный тем, что на Венере опять проблемы.

— Да, Р. С., это Гаррисон.

— Ну, — пропищал Р. С., — что случилось на этот раз? Говори же, приятель, что там еще произошло?

Гаррисон коротко пересказал суть дела. Дважды помехи прерывали разговор, и Спаркс из кожи вон лез, чтобы восстановить связь.

— Так чего ты боишься? — заорал человек на Земле.

— Ну, просто, — объяснил Гаррисон, с ужасом сознавая, насколько глупо это звучит, — Арчи сбежал. А значит, теперь весь радон знает то же, что и он. Если мы заправим мозг новым радоном, уже разумным… Понимаете, этот радон будет знать о нас все… то есть…

— Ну и чушь! — заорал Р. С. — Что за околесицу ты несешь? В жизни не слыхал ничего более нелепого.

— Но Р. С….

— Вот что, парень, — проговорил Р. С., еле сдерживая злость. — Разве мы не отстаем от графика? Разве ты находишься на Венере не для того, чтобы добывать радий?

— Да, — в отчаянии ответил Гаррисон.

— Ну так копай радий! Догоняй график. Заправляй мозг и принимайся за дело!

— Но вы не поняли…

— Я сказал, заполняй мозг и приступай к работе. Нечего сидеть сложа руки.

— Это приказ? — спросил Гаррисон.

— Это приказ! — отрезал Р. С.

В трубке зашуршали помехи, словно кто-то сдавленно хихикал над ними.

Гаррисон, не отрывая глаз, следил, как от поверхности Венеры с ревом отрывается корабль и исчезает в буре белоснежного формальдегида. Мак, стоявший рядом, довольно потер руки, скрытые защитным скафандром.

— Теперь мы почти догнали график, — довольно сообщил он.

Гаррисон молча кивнул, не отрывая мрачного взгляда от простиравшейся перед ним равнины. Снова наступила ночь, и вихри формальдегида извивались в какой-то дьявольской джиге. Ночь, буря — и температура сто сорок градусов по Фаренгейту. За день длиной в неделю на планете стало еще жарче.

До его слуха доносились гул мощных, управляемых мозгом машин, копающих в шахтах руду, завывание ветра, вольно гулявшего над куполом станции и между ребристыми остроконечными холмами, легкое пофыркивание системы охлаждения в скафандре.

— Когда сделают банку для Арчи? — спросил он. — Новому наблюдателю от института Солнца не терпится поскорее приняться за работу.

— Еще пара часов — и готово, — ответил Мак. — Много времени ушло на расчеты, но теперь с ними закончено, и за дело взялись роботы.

— Как только закончите, сразу сообщите. Мы пытались установить контакт с радоном в машинах, но без толку.

— Есть только одна загвоздка, — добавил Мак.

— Что еще? — Гаррисон резко повернулся к нему.

— Мы не совсем точно рассчитали углы в этой банке. Ты ведь знаешь, в ней есть чрезвычайно сложные компоненты. Но мы решили поторопиться, чтобы этот стукач из института сразу, как только приедет, принялся за дело. Но когда роботы…

— Ну?.. — поторопил его Гаррисон.

— Когда роботы добрались до того места, где мы запутались, они просто отбросили чертежи в сторону и продолжили работу. Подумать только, даже не замялись.

Гаррисон и Мак обменялись озадаченными взглядами.

— Не нравится мне это, — заявил Мак.

— Мне тоже, — мрачно вздохнул Гаррисон.

Он повернулся и медленно побрел к станции, а Мак отправился обратно к шахтам.

А в это время в кабинете Гаррисона док знакомился с Роджером Честером, новым наблюдателем от института.

— В институте скопились горы отчетов, — говорил Честер, — я изучал их перед отлетом на Венеру. Читал их дни и ночи напролет, с тех пор как мне сообщили, что я должен лететь на смену Буну.

Док аккуратно разрезал новую сигару, одну половину положил в карман, вторую сунул себе в рот.

— И что же ты искал? — спросил он.

— Ключ к разгадке. Дело в том, что я хорошо знал Буна. Мы дружили много лет. Он был не из тех, кого можно так просто сломать. Одной Венере с ним было бы не справиться. Но я ничего так и не обнаружил.

— Может, у Буна в бумагах что-нибудь осталось? — предположил док. — Ты читал его отчеты?

— Я их сто раз перечел, — признался Честер, — в них ничего нет. Некоторые отчеты вообще исчезли — те, что за последние дни…

— Последние дни можно в расчет не принимать, — сказал док. — Парень был уже явно не в себе. Я бы не удивился, если бы он вообще ничего не писал в те дни.

— На него это не похоже, — упрямо проговорил Честер.

— Так что-нибудь ты все-таки накопал? — Док беспокойно толкнул сигару в другой уголок рта.

— Мало. После Мастерсона мы почти не сдвинулись с места. Даже сейчас, спустя столько лет, не верится, что радон — разумный.

— Из всех газов радон лучше всего приспособлен для жизни. Это тяжелый газ. Вес молекулы — двести двадцать два. Он в сто одиннадцать раз тяжелее водорода и в пять раз — углекислого газа. Молекулярное строение у него довольно простое, а вот строение атома — одно из самых сложных. Настолько сложное, что в нем и вправду могла зародиться жизнь. А если говорить о неустойчивости — а для жизни это условие просто необходимо, — так это его радиоактивность. Химически он, пожалуй, инертен, но физически — это потрясающе неустойчивый, невероятно активный газ.

В кабинет вошел Гаррисон.

— Опять об Арчи треплетесь? — хмыкнул он.