Исчадия разума - читать онлайн книгу. Автор: Клиффорд Саймак cтр.№ 216

Они двинулись под гору все втроем. Идти стало легче, встречное течение больше не мешало. Бун по-прежнему не чувствовал тверди под ногами, и звезды по-прежнему вели свою заунывную песнь, но теперь он не обращал на это внимания. Он не снизил скорости и тогда, когда склон остался позади. Ему хотелось одного — как можно скорее выбраться из этой путаницы иллюзий. И вдруг Инид, шедшая следом, воскликнула:

— Вот она, наша линия! Я вижу ее снова!..

Бун обернулся. Двое других замерли недвижно, завороженно глядя на линию. Он тоже видел белую нить совершенно ясно, но оказался по другую сторону от нее, и не оставалось сомнений, что он пересек ее не заметив. Переступив назад, он присоединился к созерцающим спасительную линию. А Инид все не могла успокоиться:

— Она выведет нас в точности туда, где мы были! Как здорово, что мы нашли ее!

— Вполне логично, что нашли, — попробовал перебить ее Бун. — Мы двигались по прямой…

— Прекрати настаивать на прямых, — вмешался Конепес. — Я втолковывал тебе и втолковывал.

Бун не стал вслушиваться в очередную отвлеченную тираду. Бросив взгляд на склон, оставшийся позади, он внезапно увидел и узнал блистательную новую или сверхновую, которой они с Инид любовались на пути к центру, а рядом маленькую желтую звездочку. Не сводя с нее глаз, он устремился в том направлении.

— Ты куда? — окликнула его Инид.

— Пойдемте со мной, — бросил он не оборачиваясь. — Пойдемте, и я покажу вам звезду с крестом.

В общем-то, столь решительно приглашать их следовать за собой было глупо: может, это была вовсе не та звезда. Желтых звезд в Галактике видимо-невидимо, они попадаются на каждом шагу. Но тревога оказалась необоснованной — звезда была та самая, помеченная крестом.

— Звезда особого значения, — изрек подоспевший Конепес. — Иначе зачем бы ее метить?

— А по виду ничем не отличается от миллиона звезд ее класса, — сказал Бун. — То-то и странно. Я, признаться, побаивался, что мои глаза подвели меня. Все желтые звезды так похожи друг на друга…

— Возможно и вероятно, что значима вовсе не звезда, — предположил Конепес. — Возможно, что у звезды есть планета и именно планета обладает значимостью. Однако усмотреть планету мы не можем.

— Одну минутку. А что, если можем?.. — Инид подняла свой заветный черный ящичек и навела его на меченую звезду. И в тот же миг ахнула: — Ты угадал, Конепес. Там есть планета.

Встав у нее за плечом, Бун уставился на экран. Да, на экране была планета, она росла, приближаясь с каждой секундой, и вскоре стала видна поверхность — и то, что на поверхности.

— Город! Планета есть город! — возгласил Конепес. С экрана к ним тянулись огромные высоченные здания. Конепес понизил голос, но не скрыл ликования: — Вот куда проляжет наш путь! Вот на что указует белая линия!..

— А что потом? — поинтересовалась Инид.

Конепес ответил вопросом на вопрос:

— Однако откуда мне знать?

Инид опустила телевизор, экран погас.

— Поспешим же, — пригласил Конепес. — Поспешим, придерживаясь линии. А затем оседлаем невод.

— Погоди-ка, — осадил инопланетянина Бун. — Это следовало бы обсудить не торопясь. Обмозговать все толком…

Но Конепес, не дослушав, уже бросился вдоль белой линии неуклюжим галопом. Бун взглянул на Инид, и она отозвалась:

— Ты, конечно, прав. Это надо обмозговать…

— А сперва надо вырваться отсюда, — поставил точку Бун.

Они шли медленнее, чем Конепес, хоть им и не терпелось избавиться от миражей галактической схемы. И вот впереди слабо забрезжила серость, потом наметились очертания домика, проступили контуры столовой на вольном воздухе. А чуть позади столов и стульев — силуэты волка и замершего рядом с ним плоскоголового робота.

Наконец Бун ощутил под ногами твердую почву и понял, что схема осталась позади. Подойдя к волку, он спросил:

— Ну как поживаешь, старина? Что тут новенького?

Волк сидел степенно, не шевелясь, а перед ним на земле валялся недвижный, истерзанный Шляпа. Инопланетянина нигде не было видно. Впрочем, присмотревшись, Бун заметил вагонетку, бегущую по колее прочь от домика, и в вагонетке сидел пассажир.

Люк откинулся наружу и превратился в трап. Хорас направился было к выходу, но задержался, едва перенеся ногу через порог. Эмма, следующая за ним по пятам, пронзительно взвизгнула:

— Куда мы попали?

— Не знаю, — бросил Хорас. — Спросить тут не у кого.

Сам-то он поставил бы первый вопрос иначе: не «куда», а «в какую эпоху». Кори себя — не кори, а такому опытному пилоту полагалось бы справиться с задачей получше. Конечно, ситуация сложилась кризисная, и все же он мог бы успеть проложить курс.

Допустим, на то, чтобы тщательно продумать все до мелочи, как он привык, времени действительно не оставалось. Но бросаться куда попало, лишь бы удрать от кровожадного страшилища, наседающего на пятки, нет, это все равно непростительно.

Не то чтоб я и впрямь перепугался, разъяснял он себе. Я всего лишь уступил здравому смыслу, требующему уносить ноги как можно скорее. Знаю, что обо мне говорят разное. Что я самодоволен, а подчас, может быть, и напыщен. Что я упрям, но в большинстве случаев упрямство — добродетель, а не порок. Что я консервативен, а вернее, осмотрителен и не расточителен. Одного обо мне никак нельзя сказать — что я трус.

В конце концов, продолжал он рассуждать сам с собой, все шло как по маслу до того злополучного дня, когда на сцене объявились эти двое из двадцатого столетия. Впрочем, более чем вероятно, что виновны тут не они, а Мартин. Мартину следовало бы знать, что происходит. А он, очевидно, не знал, даже не догадывался ни о чем до тех самых пор, пока Коркоран не предупредил его, что кто-то рыщет по Лондону, расспрашивая о поместье Гопкинс Акр. И как этот Мартин поступил тогда? Не придумал ничего лучшего, чем удрать вместе со Стеллой. Стало быть, это Мартин отпраздновал труса. Придя к такому выводу, Хорас вмиг почувствовал себя лучше. Он нашел, на кого возложить вину, а следовательно, он лично ни в чем не виноват.

Он спустился еще на два-три шага, но предпочел оставаться на трапе на случай вынужденного поспешного отступления.

Ковчег лежал на склоне холма близ самой вершины. Внизу виднелась долина, где раскинулось черным пятном приземистое одноэтажное сооружение со множеством несуразных угловатых пристроек, будто оно многократно переходило из рук в руки и каждый новый хозяин считал своим долгом присобачить к нему что-нибудь как заблагорассудится. Хорас довольно долго рассматривал нелепый многоугольник, прежде чем его осенило: это же один из монастырей, возведенных бесконечниками! В сущности, они не были монастырями в прямом смысле слова, но люди прозвали их так потому, что сами бесконечники внешне напоминали низкорослых и к тому же прихрамывающих монашков.