Пересадочная станция - читать онлайн книгу. Автор: Клиффорд Саймак cтр.№ 186

Она сказала, что она — друг, но слово-то можно сказать какое угодно. Двадцать лет наблюдала за мной! Ну, это уж точно ерунда. Двадцать лет назад я улетел к Лебедю, и тогда меня никто не знал. Да и сейчас я не слишком важная персона. Для кого я и представляю интерес, так исключительно для самого себя, мне доверили величайшую идею. Мне одному. Неважно, что эти проныры пересняли рукопись, все равно они в ней ничего не поймут, ни единого слова.

Его мысли опять вернулись к Еве. Я спросил ее — друг она или враг? Она знала, что Бентона наняли. Ответила, что она — друг. Она позвонила и назначила мне свидание. Она сказала… Слова словами, но было еще кое-что, чего словами не скажешь — ее губы, ее пальцы, нежно коснувшиеся моей щеки…

Он погасил сигарету, встал и подошел к чемодану. замок проржавел, ключ повернулся с трудом…

В чемодане оказалась груда старых бумаг, однако все они были аккуратно перевязаны и рассортированы. Саттон невольно улыбнулся. Бастер всегда отличался педантичностью.

Саттон уселся на пол и стал перебирать содержимое. Пачки старых писем. Его студенческая записная книжка. Альбомчик с переводными картинками, а вот этот — побольше — с коллекцией дешевых марок.

Саттон устроился поудобнее и принялся перелистывать старый альбом. Пахнуло детством. Марки были дешевые, потому что денег на дорогие не хватало; яркие, потому что только такие и нравились. Многие — уже в весьма плачевном состоянии, но было время, когда он от них приходил в восторг…

Филателистическая лихорадка, вспоминал он, продолжалась два, самое большее — три года. Тогда он просматривал от корки до корки все каталоги, покупал пакетики с марками, научился странному языку своего хобби: «гашеные, негашеные, штриховка, водяные знаки, инталия…»

Саттон улыбнулся. Были марки, которые ему жутко хотелось заполучить, но он знал, что это невозможно, и довольствовался тем, что любовался их изображениями в каталогах, он знал их, если можно так сказать про марки, наизусть. Саттон положил альбом на пол и снова заглянул в чемодан.

Еще какие-то блокноты и тетради. Письма. Какой-то странный гаечный ключ. Обглоданная до снежной белизны кость — вероятно, это сокровище принадлежало одной из любимых собак.

Хлам, подумал Саттон. Бастер сэкономил бы уйму времени, если бы просто взял и сжег все это.

Пара старых газет. Съеденный молью вымпел. Пухлое письмо в нераспечатанном конверте. Саттон повертел конверт и положил его поверх остальных бумаг, вынутых из чемодана. Но что-то заставило его снова взять конверт в руки.

Очень, очень странная марка… Ну, во-первых, цвет! Он напряг память и вспомнил эту марку. То есть не ее, конечно, а ее изображение в каталоге. Потом поднес конверт ближе к глазам и ахнул от изумления. Марка была старая, безусловно, старая. Очень старая и очень дорогая… Господи, сколько же она тогда стоила?

Он попытался разглядеть стоимость марки, но цифры почти совсем стерлись.

Он поднялся, подошел к столу, сел в кресло и стал разглядывать конверт. Что за адрес такой на штампе?

БРИДЖП… ВИС…

Скорее всего — Бриджпорт, А Вис…? Какой-нибудь из древних штатов? Штат — территориальная единица, смысл и значение которой давно смыты волнами времени.

Июль, 198 ...

Июль, 198-какого-то года!

Это что же! Получается, что письмо написано шесть тысяч лет назад? Рука Саттона дрогнула.

Нераспечатанное письмо, отправленное шесть тысяч лет назад! Оно лежало в этой куче хлама. Рядом с обглоданной костью и несуразным гаечным ключом.

Нераспечатанное письмо с маркой, стоившей целое состояние…

Саттон еще раз внимательно разглядел штамп почтового отделения. Бриджпорт, Вис… Июль, а число? Как будто, 11. 11 июля 198… Последняя цифра была такая бледная, что разобрать ее можно было разве что с хорошей лупой.

А вот адрес был виден прилично:

М-ру Джону Г. Саттону, Бриджпорт, Висконсин Ага, вот что значило это «Вис…». Висконсин, вот что! Письмо предназначалось Саттону. А кому же еще?

Что сказал тот андроид, адвокат Бастера? «Целый чемодан семейных бумаг».

Нужно будет заглянуть в историческую географию, подумал Саттон, и выяснить, где находился этот Висконсин.

Ну, а кто такой этот Джон Г. Саттон? Какой-то давний предок, чей прах уже столько лет покоится в земле. Наверное, человек рассеянный, поскольку не распечатал предназначенное ему письмо.

Саттон перевернул конверт. Нет, конверт действительно не вскрывали. Клей засох от старости, и, когда он провел ногтем по краю заклеенного уголка, в воздухе рассыпалось облачко… Бумага сильно истлела. С письмом нужно было обращаться осторожно.

«Целый чемодан семейных бумаг»… Да не бумаг, а трухи! И среди всего этого хлама — письмо, отправленное шесть тысяч лет назад и нераспечатанное.

А Бастер знал про это письмо? Задав себе этот вопрос, Саттон ни минуты не думал над ответом. Конечно, знал. Знал и постарался, чтобы оно не слишком бросалось в глаза. Он засунул письмо в середину, хорошо понимая, что тот, кому оно предназначено, отыщет его. Чемодану намеренно был придан такой вид, будто в нем нет ничего важного — так, ерунда. Старый, драный чемодан, в замке торчит ключ что это должно было значить? Вот что — «Да ничего у меня внутри нет, так, хлам один, но если тебе некуда девать время, открой и посмотри». И если бы кто-то открыл и посмотрел, то не испытал бы ничего, кроме недоумения и разочарования. Да, ничего не было в этой груде бумаг, кроме копившейся долгие годы сентиментальности.

Саттон смотрел на конверт.

Джон Г. Саттон, мой предок, живший шесть тысяч лет назад… Его кровь течет во мне, хотя время и разбавило ее во много раз. Но он существовал, этот человек — жил, дышал, ел, пил, а потом умер. Он видел, как встает солнце над зелеными холмами Висконсина… если, конечно, в Висконсине есть холмы, и вообще где он, этот Висконсин?

Наверное, он ходил на реку ловить рыбу, а на склоне лет, вероятно, возился в садике у дома…

У него была совсем другая жизнь, думал Саттон, и в ней, наверняка, были свои прелести. Джон Г. Саттон жил ближе к Земле, потому что у него, кроме Земли, ничего не было. Он понятия не имел ни о какой инопланетной психологии, и Земля в его время была всего лишь местом для жизни, а не центром управления, где никто уже не выращивает полезных растений и не производит полезных вещей. Он мог выбрать себе любую профессию и не страдал от этой треклятой обреченности — трудиться только в органах управления, на благо экспансии Галактической Империи.

И до него, и после него были другие Саттоны. Цепь жизни тянется от одного поколения к другому, и все звенья похожи, как две капли воды, и вдруг какое-то из них по страшной случайности привлекает внимание. Нераспечатанное письмо именно такая случайность.

В дверь постучали. Саттон сунул письмо во внутренний карман куртки и крикнул: