Благо еще вовремя язык прикусил!.. Узнай он, этот Геннадий Степанович, что в ночь с тридцатого на тридцать первое оба Колодниковых вернулись домой в один и тот же час… Но Димка-то, Димка! Как же это о нем опер выразился? Какая-то совершенно неправильная, уголовно-корявая фраза… Все предлоги не те… А!.. «Бригадирствует на киосках… От Архитектора…»
Бригадирствует… То есть чем-то там руководит… А чем? Собирает дань с продавцов?.. То есть, попросту говоря, занимается рэкетом?.. «А все Александра!.. — задохнувшись, в бессильной злобе подумал Колодников. — Слова ему никогда поперек не скажет… Не то что мне!.. И ведь предупреждал я его, предупреждал!..»
Он уже не шел, а бежал, что, впрочем, со стороны должно было казаться вполне естественным: забыл человек зонтик, теперь вот боится под дождь угодить…
Небо и впрямь хмурилось. На перекрестке Колодников был обыскан ледяным сквозняком, не проверившим разве что наличие брильянтов в известном месте. Апрель называется!.. Алексея уже поколачивала дрожь, и пожалуй, что не от холода.
Мысль о том, что Димка может быть причастен к разборке двух группировок, Алексей не просто отвергал — он отвергал ее с внутренним воплем. Однако, пытаясь понять, насколько велика грозящая сыну опасность, Колодников попробовал сдуру взглянуть на события глазами упомянутого опером следователя, и к добру это, естественно, не привело. Вскоре он осознал, что странное поведение Димки, и раньше тревожившее его своей непонятностью, становится тут же вполне объяснимым, стоит только допустить, что Колодников-младший и впрямь во всем этом замешан.
Известие о постигшем Костика несчастье он воспринял, помнится, как-то слишком уж равнодушно, словно знал обо всем наперед. А вот визит Алексея к судмедэксперту поразил Димку куда сильнее… Даже сковородку отставил… Далее! Получив в отместку по морде, запретил упоминать об этом в милиции, отказался идти в поликлинику… Потом настоятельный совет — забрать заявление! И самое главное: расправа со Скуржавым… Скуржавый не мог не сопротивляться!.. Такие продают жизнь дорого… И Димка вновь приходит домой весь избитый… И по времени все совпадает… Боже мой! Боже мой!.. Колодников чуть не плакал. Теперь он понимал, почему Димка с некоторых пор смотрит на него с затаенным страхом. Никак не сообразит: знает обо всем отец или нет? Догадался или не догадался?..
Теперь уже знает… Добрые люди подсказали…
* * *
— Дмитрий дома?
— А в чем дело? — немедленно вскинулась Александра.
— Так дома или нет? — Алексей скинул туфли, содрал куртку и, кое-как определив их на место, двинулся к Димкиной двери, как водится, плотно закрытой.
Александра перекрыла ему путь. Ну, Махно — и Махно!.. Ей бы еще маузер, тачанку и черное знамя за спиной…
— Что тебе от него надо? — процедила она. — Я же вижу: опять что-нибудь стряслось на работе… Обязательно нужно на ком-то настроение сорвать?
— Не лезь, куда не просят!.. Иди вон детективы свои читай… — огрызнулся Колодников, углядев в ее руке очередную книжонку малого формата.
— Это не детектив… — презрительно на него глядя, сказала она.
Алексей всмотрелся и досадливо тряхнул головой, как бы отгоняя наваждение. В правой руке Александра держала «Новый завет», причем заложив меж страницами указательный палец.
— В монастырь, что ли, собралась?
— Да хоть бы и в монастырь… Тут с тобой вообще скоро монашкой станешь!..
От такой наглости Алексей на миг онемел. То на драной козе к ней не подъедешь, а то, оказывается, монашкой она из-за него живет…
Не в силах что-либо сказать в ответ, Колодников молча отодвинул легкую Александру и без стука отворил Димкину дверь. В малой комнате, принадлежащей сыну, он не был уже давно, и, может быть, именно поэтому изменения в обстановке сразу же бросились в глаза. Со стены исчезли плакаты со Шварценеггером. Куда-то делось спортивное железо, равно как и газовый пистолет, валявшийся обычно вместе с кобурой на самом видном месте.
Сам Димка сидел за пустым, вытертым влажной тряпкой столом и, запустив пальцы с оббитыми суставами в короткую стрижку, усиленно вникал в толстенную, не знакомую Алексею книгу. Не было таких книг в доме…
Зрелище, прямо скажем, ошарашивающее. А тут еще Димка поднял подживающую физиономию и неумело улыбнулся отцу. Колодникова чуть столбняк не хватил.
— Здравствуй, папа… — незнакомым, вполне человеческим голосом приветствовал его Димка. Не буркнул, не проскрипел — проговорил!
Колодников недоверчиво вгляделся в странно изменившиеся черты сына. Такое впечатление, что припухлости, ссадины и кровоподтеки, сходя, обнажали совсем другое лицо — не то, что было прежде.
— Что это с тобой? — вымолвил наконец Колодников.
Димка поднялся во весь свой пугающий рост и, вздохнув полной грудью, подошел к отцу.
— Папа, — проникновенно и в то же время как бы через силу произнес он, взяв окоченевшего Алексея за руки. — Прости меня за все… Лох я был…
Если бы не последняя фраза, Колодников решил бы, что ослышался. Осторожно высвободил руки из сыновьих лап.
— Послушай, Дим… — озадаченно покашливая и испытывая почему-то страшную неловкость, начал он. — Я сейчас с оперуполномоченным говорил… — В этот миг взгляд его упал на открытую книгу — и Алексей запнулся. Ошибки быть не могло. Библия. Ни одна другая книга так не верстается…
— Откуда это у тебя?
— Купил… Сегодня утром…
Так. Сюрприз за сюрпризом… Колодников стиснул зубы и заставил себя забыть обо всем, кроме того, что услышал сегодня от опера.
— Дима! — решительно начал он. — Слушай… м-м-м… Дима!.. Вот ты, как я знаю… э-э-э… бригадирствуешь на киосках…
Алексей предполагал, что Димка при этих его словах хотя бы насторожится, но тот просто оставил их без внимания.
— В общем… спасибо тебе… — смущенно выдавил Димка. Тут же повеселел и, шагнув к столу, возложил нежную лапищу на раскрытую книгу, кажется, готовясь что-то зачитать вслух.
— Я серьезно с тобой говорю! — вспылил Колодников. — От кого ты бригадирствуешь? От Архитектора?..
Сын вскинул голову. Глаза его на несколько секунд стали, как раньше, отчужденными и колючими. Словно нажали некую кнопочку — и снова включился прежний Димка.
— А что за дела?.. — надменно проскрипел он.
— Это я должен тебя спросить, что у тебя за дела с Архитектором!..
Однако кнопочка уже свое отработала. Черты Димки вновь смягчились.
— Да Бог с ним с Архитектором… — поразмыслив, кротко молвил он. — Сказано: получит он награду свою…
Колодников сбился. Меньше всего он ожидал уловить в речи сына эту известнейшую цитату из Нагорной проповеди, пусть даже в несколько искаженном виде.
— Да что это на тебя нашло? — пробормотал он.