Зона Справедливости - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Лукин, Любовь Лукина cтр.№ 15

— Да опаздываю я… — соврал зачем-то Колодников.

Верзила помолчал, отворотясь, потом, судя по движению щеки, дернул ртом и наконец кивнул в сторону переулка: иди, мол, только быстрей…

Алексей выпорхнул наружу и чуть ли не до самой троллейбусной остановки чувствовал себя храбрецом…

В скверике лаял мегафон и колыхались красные флаги. Там возле столика с каким-то, надо полагать, воззванием толклись и перетаптывались немногочисленные граждане обоего пола, не слишком-то отличающиеся по возрасту от старух, ежедневно украшавших собой скамейку перед подъездом Алексея. Кое-где на пыльном черном костюме запеклись орденские планки, а то и сам орден. Оттаяли, митингуют… Странно… Коммунисты на прошлых выборах победили и в области, и в городе — какого же им лешего еще надо?..

Но Полтина-то, а? Даже он не уберегся… Черные пятна на асфальте располагались, как запомнилось Алексею, обильно и несколько вразброс. Должно быть, стреляли несколько раз… В память впечатался неряшливый след поскользнувшегося в неподсохшей крови мелка. Вот тебе и квартира в двух уровнях, вот тебе и охрана в прихожей, и «мерседес» у подъезда!.. Нет, ну его к черту это богатство — уж лучше огрести невзначай пару оплеух в ночной арке, чем вот так…

Троллейбус не спешил, и Колодникову пришло в голову, что все прискорбные случаи с жильцами дома и впрямь подвержены некой странной закономерности. Видимо, на пародоксальную эту мысль его натолкнули престарелые митингующие в скверике и недавние намеки электрика Борьки. Свят-свят-свят! Да уж не коммунистическое ли подполье орудует в арке после ноля часов? С позволения администрации… Колодниковы-старшие (оба бессребренники) практически отделалась испугом. Димка уже подвергся крепкому внушению — за связь с бизнесом и частным капиталом. А Полтину просто изрешетили в упор, как эксплуататора неимущих слоев…

Хотя непонятно, чем в таком случае им насолили замерзший алкаш и застреленный офицер спецназа… А заодно и владелец серой «Волги»… Хотя Димка сказал: калымил Костик…

Но тут наконец подошел троллейбус с размазанными изнутри по стеклам пассажирами, и забавную эту мысль Алексей решил развить уже на работе…

* * *

К удивлению Колодникова, оказалось, что убиенный в арке Полтина был хорошо известен всем сотрудникам инвестиционного фонда: от бухгалтерши до машинистки… Охранников же и директоров весть о его гибели просто потрясла.

— Так ты с ним, выходит, в одном доме жил? — моргая, переспросил бывший замполит полка. — Слушай, а ведь это очень серьезно… Это, считай, все группировки города на ушах будут! Пока не найдут тех, кто его заказал, не успокоятся ведь… Тьфу, как некстати!

Последней его фразы Алексей по наивности своей не понял. Ему еще сложно было уразуметь, каким образом убийство крупного теневика может отразиться на работе пусть жульнического, но вполне солидного, а главное — легального учреждения…

Комсомолец-книголюб Андрей, непривычно бледный, тут же с кем-то созвонился и разузнал подробности.

— В первом часу ночи, — сообщил он, положив трубку. — Отпустил машину возле арки, решил пройти через двор пешком. В арке его и встретили…

— Там же, где и меня, короче… — сдавленно сказал Алексей, и на него посмотрели несколько даже очумело. Ну ты, дескать, мужик, сравнил!..

Фонд гудел. Новость вышибла из колеи всех. Пожалуй, только два унылых труженика за решетчатой дверью, не обращая ни малейшего внимания на общую суматоху, продолжали тыкать в кнопки и бубнить вплоть до шести часов…

Все оказалось настолько серьезно, что Алексей так и не рискнул выдать в порядке хохмы свою версию, что-де убийство совершено пенсионерами-коммунистами. Тут, понимаешь, беда, а он со своими шуточками! Вот спадет паника — тогда еще куда ни шло…

Естественно, что, возвращаясь домой в двенадцатом часу, Алексей по врожденной рассеянности поперся через переулок, начисто забыв о возникшей еще утром возможности проникнуть во двор со стороны проспекта. Вспомнил он об этом, уже одолев полпути до арки — и то лишь заметив, что бьющийся вдалеке желток светофора растекается в лаковых изгибах капотов и кpыльев. У бровки, съев добpую половину пpоезжей части, выстpоились на выщеpбленном асфальте штук пять тpауpно-темных машин несомненно иностpанного пpоисхождения.

Сеpдце екнуло, Колодников остановился. Затем пpиблизился медленно к пpоему — и остолбенел.

В аpке колебалось пламя свечей и пpиглушенно звучал Шопен. Очерченный мелом контур лежащего тела был выложен дорогими цветами. Розами, в основном, и орхидеями. В нише мигал огоньками плейеp, теплились свечи. Под облупившимся сводом аpки неподвижно сидели на коpточках несколько человек в стpогих чеpных костюмах. Здесь же на асфальте стояла, как на цыпочках, бутылка изысканной фоpмы и меpцала паpа узких pюмок. На глазах Алексея в скоpбном молчании один из сидящих поднялся, налил себе полpюмки и, выпив, вновь мpачно пpисел на коpточки.

От правого ближнего угла арки беззвучно отломилась глыбастая тень и качнулась к Колодникову.

— Куда? — недружелюбно спросили его.

Масляный отсвет пробежал по складкам кожаной куртки и по выбритой до глянца одутловатой щеке.

— Домой… — растерянно сказал Алексей.

— Обойди… — равнодушно прозвучало в ответ, и мордоворот вновь ушел в стену.

На этот раз упрямиться Колодников не стал. Не стал он и прикидываться, будто не знает, что арка, соединяющая двор с проспектом, уже раскрыта. Во-первых, время — темное, братва — сердитая, а во-вторых, кто бы сейчас оценил его геройство?.. Позабились все, должно быть, по квартирам, нос боятся высунуть… А уж милиция, наверное, этот дом теперь за квартал обходит…

Один из сидящих в арке медленно повернул голову.

— Стой… Иди сюда…

«Ну вот… — просквозила обреченная, беспомощная мысль. — Нарвался… Так тебе и надо, придурок…»

Жертвенно ослабев, Колодников приблизился к выложенному цветами меловому очерку и застыл — весь внимание и трепет.

— Выпей… — угрюмо велел подозвавший, не глядя на Алексея. — Помяни…

Шевельнул желваками, плеснул в рюмку и, так же не глядя, сунул ее Колодникову. Господи, да мальчишка же совсем, чуть старше Димки…

— Спят… — с болью молвил подозвавший. — Ноготка его не стоят, а спят… Такой человек ушел…

Скрипнул зубами — и умолк. Алексей левой рукой (в правой была рюмка) стянул с головы лыжную шапочку, чудом не прихватив очки.

— Царствие тебе небесное, — сдавленно обратился он к меловому контуру, причем настолько прочувствованно, что на глаза и впрямь чуть было не навернулись слезы. Выпил, не ощутив вкуса, бережно поставил рюмку рядом с бутылкой и, отступив на шаг, широко, истово перекрестился. Тихие аккорды Шопена расходились волнами по гулкой ночной арке.

«Досчитаю до трех… — с замиранием мыслил Алексей. — И тихонечко, тихонечко отсюда… приставными шажками… Лишь бы отпустили…»