- Но деньги, договор.... - пьяным слабым голосом пролепетал Софрон.
- А я не с ними, я просто поэт! - вкрадчиво сказал Ырыа, - меня зовут Степан Евдокимов!
- Я слышал, что ты там плел, змееныш! - злобно отрезал шофер.
- Но Идам... - вопросительно произнес Головко.
- Я не Идам, я - настоящий русский Иван! И я вам не дам! Вон отсюда!
Из тайги раздался выстрел.
- Это что еще, е6 твою в душу богомать! - выругался Идам и посмотрел направо. Прозвучал еще один выстрел. В туманном белесо-сумеречном воздухе за окнами автобуса проступили черные фигуры. Они приближались, становились все четче и четче.
- Блин, тунгусы! - с сожалением вымолвил Идам, быстро садясь за руль.
- Как? - спросил Софрон, но тут дверь автобуса резко открылась. Ворвался высокий статный человек, одетый в черные сапоги и черную куртку. В руках у него был автомат, который он тут же направил на голову Идама.
- Руки вверх! - крикнул он - Вы окружены! Бросай пушку, и не вздумай дурить. Одно нажатие на педаль, и твои мозги выстрелят из твоей башки, как юбилейный салют! Понял?!
Наступила напряженная пауза.
- Усритесь, гады! - наконец вымолвил Идам, поднял руки, выпуская свой пистолет, который упал и негромко стукнулся об пол.
- То-то же, - миролюбиво проговорил вошедший, нагибаясь и подбирая пистолет. - Здравствуйте. Я - младший лейтенант Энгдекит, Национальный фронт Освобождения Эвенкии. И прошу сразу иметь в виду: мы - не тунгусы, мы - эвенки! Куда направляетесь?
- В Алдан, - вежливо улыбаясь, ответил Головко, - к другу на свадьбу.
- К другу? Свадьба? А друг, наверное, якут...
- Да нет...
- Ясно! - прогремел Энгдекит. - А вы откуда?
- Я - поэт! - сказал Ырыа.
- А что вы делаете на территории Эвенкии?
- Я?.. Живу.
- А почему вы не сражаетесь с русскими, якутами, эвенами, советскими?
- У меня... статья.
- Вы - дебил?
- Я - поэт!
- Ясно... - проговорил младший лейтенант, подойдя к шоферу. - Вас я, кажется, знаю. Вы из Нерюнгри. Наш главный враг.
- Да я сам эвенк... - хмуро сказал шофер. - Во мне есть кровь эвенкийская... Я всегда был за вас, я просто вез их, для вас...
- Понятно! - строго произнес младший лейтенант. - Я думаю, вам всем нужно сейчас пересесть в вездеход и поехать с нами в наш лагерь. Там мы разберемся кто вы. Особенно меня интересуют вот эти двое, которые якобы едут на свадьбу. Выходите из автобуса!
- Но дорогой мой... - прошептал Софрон.
Энгдекит четкими уверенными шагами подошел к нему и злобно посмотрел в глаза.
- Ты что, не понял, ублюдок!
Он размахнулся и резко ударил Жукаускаса в солнечное сплетение. Софрон охнул, согнулся и стал кряхтеть, задыхаясь. Энгдекит отошел немного назад и быстро врезал Жукаускасу ногой в подбородок. Софрон упал.
- Отнесите его, - сказал Энгдекит Головко, потом, наставив на Идама автомат, сделал ненавидящее лицо, повернулся и вышел из автобуса.
- Вот и все... - мрачно произнес Идам. - Они нас убьют. Они всех убивают.
- Неужели это действительно происходит?! - восторженно воскликнул Ырыа.
Идам посмотрел на него, вздохнул и сплюнул.
- А-бэ-бэ-бэ... - никнул избитый Жукаускас на грязном автобусном полу. Головко заботливо склонился над ним, взял его за туловище и резко поставил на ноги. Софрон шатался, закатив глаза, словно поисковая антенна, выслеживающая нужную частоту; нижняя губа распухла и кровоточила, пачкая бордовой кровью его подбородок, измазанный сапожной ваксой; руки его болтались, как мертвые змеи, повешенные на ветке; и если бы не Абрам, крепко державший его торс обеими руками, он бы тут же рухнул обратно на грязный автобусный пол.
- Пойдем, дружище, пойдем, делать нечего, что-нибудь придумаем... - шептал Головко в ухо Жукаускасу.
Ырыа сложил руки за голову и, нагло улыбаясь, вышел из автобуса. За ним, осторожно озираясь, последовал шофер Идам. Вдруг Жукаускас воспрял, отчетливо посмотрел на Абрама и завопил.
- Вы что!.. - укоризненно сказал Головко.
- Я не пойду! Я никуда! Я не хочу! Поедем обратно! Мирный, Якутск, жена моя, жена...
- Надо, - виновато проговорил Головко.
- Пусть Дробаха! Сделайте это с ним! Аааа! Замучили! Замучили!
- Да никто тебя еще не мучил! - раздался игривый голос Энгдскита. - Выходи, милашка, а то еще получишь.
- Пойдемте, Исаич, хуже ведь будет, - вкрадчиво произнес Абрам Головко, смотря Жукаускасу в лицо.
Софрон посмотрел ему в грудь. Потом, как будто что-то сообразив, обиженно сжал губы и сделал первый шаг.
Они вышли на пустынное шоссе, прорубленное сквозь волшебную густую тайгу. Автобус окружало шесть человек в черном с автоматами наготове. Они стояли, и их глаза были бесстрастными, как у хищных рыб, когда они разрывают трепещущие тела своих жертв. Они были похожи на какие-то устройства по расстрелу, или просто на идеальных солдат, лишившихся своих личностей, вследствие долгих упорных упражнений. Возможно, так только казалось. Или уже нет. Энгдекит стоял около лиственницы, весело улыбаясь, как будто удачливый биржевой маклер, проделавший выгодную операцию и наживший какие-то деньги. Рядом с ним стоял большой зеленый вездеход, располагающийся передней своей частью на шоссе и задом в тайге. Вездеход выглядел, как переделанный танк; на его гусеницы налипла земля, и на его брезентовом покрытии лежал желтый пальмовый лист.
- Прошу вас, милашки, - с издевкой проговорил Энгдекит, показывая рукой на вездеход. - Зря вы сюда приехали. Ведь здесь наш пост, здесь я командую, здесь мои люди!! А теперь поедем вон туда. И посмотрим, что с вами делать.
Ырыа, маршируя, подошел к вездеходу, хлопнул у себя над головой в ладоши и скрылся внутри.
- Вот бравый парень! - одобрительно кивнул Энгдекит. - А вы, что же?
Идам, запинаясь, осторожно пошел вперед, искоса поглядывая на двух людей, стоящих вблизи него, которые наставили на него автоматы и вели ими соответственно его передвижению, как собаки, устремляющиеся за рукой, сжавшей кусок желанной пищи. Он что-то бормотал про себя и постоянно плевался. Наконец он тоже скрылся в вездеходе.
- А теперь вы! - скомандовал Энгдекит.
Жукаускас слегка повернул голову, увидел дуло, смотрящее прямо в его нос, издал какой-то слабый звук и упал на руки Абрама.
- Опять эта неженка, дрянь! - злобно воскликнул младший лейтенант, приближаясь.
- Что с ним?!
- Обморок, - вежливо ответил Головко, преданно взглянув на Энгдекита.