Балдежный критерий - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Тенн cтр.№ 144

— А вы когда-нибудь видели кого-либо из представителей этих пресловутых протоплазменных народов, которых троххты якобы защищали? Разумеется, нет, да и не увидите! Потому что, как только какая-нибудь раса — животная, растительная или минеральная — развивалась настолько, что становилась потенциальной угрозой для червеобразных агрессоров, ее цивилизация просто демонтировалась бдительными троххтами. Поскольку вы находитесь на такой примитивной стадии развития, что не представляете для них опасности, они в шутку дали вам иллюзию полного равенства. А разве вы получили хоть какую-нибудь информацию о технологии троххтов? Несмотря на все труды по изготовлению их машин и бесчисленные жизни, потерянные при этом? Нет, разумеется, нет! Вы лишь вложили свою долю в дело порабощения далеких-далеких народов, которые вам лично не сделали ничего дурного.

— Вам есть из-за чего чувствовать себя виноватыми, — говорили внушительно денди, когда несколько уцелевших переводчиков с прабенгали выбрались из своих убежищ. — Но ваша коллективная вина — ничто по сравнению с той, которую несут на себе червивые коллаборационисты, то есть те предатели, что заняли место ваших мучеников — прежних лидеров. Да еще эти непотребные переводчики, проложившие тропу через языковой барьер к существам, нарушившим мир в Галактике, продолжавшийся два миллиона лет… Убить их мало, — сказали денди.

И убили.

* * *

Когда троххты вернулись снова и захватили власть над Землей примерно восемнадцать месяцев спустя, принеся сладкие плоды Второго Повторного Освобождения, а также полное и необычайно убедительное опровержение доводов денди, то нашлось очень немного людей, которые захотели принять на себя обязанности, связанные с освободившимися прекрасно оплачиваемыми постами в области языкознания, науки и управления Разумеется, поскольку троххты, повторно освобождая Землю, сочли необходимым удалить взрывом огромный кусок Северного полушария, то на Земле населения сильно поубавилось, но даже оставшиеся предпочли скорее прибегнуть к самоубийству, нежели принять титул Генерального Секретаря ООН, когда денди вернулись обратно для Славного Третьего Повторного Освобождения. Между прочим, это было то самое Освобождение, которое содрало с нашей планеты глубокий слой рыхлых пород и придало ей форму, названную нашими праотцами грушевидной.

Возможно, что именно в это время, а может быть, Освобождением или двумя позднее, троххты и денди обнаружили, что орбита Земли стала столь эксцентричной, что уже не удовлетворяет условиям безопасности, предъявляемым к театрам военных действий. И вот сверкающим зигзагом смертельная битва удалилась в направлении Альдебарана.

Все это произошло девять поколений назад Но тот рассказ о событиях, что передавался от отца к сыну, а от сына к внуку и правнуку, почти ничего не потерял при передаче. Вы услышали его сейчас от меня почти в том же виде, в котором я впервые услышал его сам. Слыхал я его от своего отца, когда мчался плечом к плечу с ним от одного болотца к другому, через бесплодные пространства пышущего жаром желтого песка. Слыхал я его и от матери, когда мы жадно втягивали легкими воздух, неистово цепляясь за пучки жестких зеленых стеблей, в то время как планета под ногами содрогалась в предчувствии геологического спазма, который мог ввергнуть нас в ее раскаленные недра или внезапным изменением скорости вращения выбросить в космическое пространство.

Да, теперь, как и тогда, рассказываем мы все ту же историю, пробегаем все с той же безумной скоростью мили непереносимого жара ради еды и влаги, ведем все те же, не знающие пощады битвы с гигантскими кроликами из-за жесткого и почти непригодного в пищу мяса друг друга и всегда жадно ловим легкими драгоценный воздух, который уходит из нашего мира во все больших количествах при каждом новом безумном рывке.

Нагими, голодными и жаждущими пришли мы в этот мир, нагими, голодными и жаждущими влачим мы наши жизни под чудовищным, никогда не заходящим солнцем.

Никогда не меняется этот рассказ, никогда не меняется и его традиционная концовка, которую я слышал от своего отца, а он — от своего. Так наберите побольше воздуха в легкие, покрепче уцепитесь за пучки водорослей и выслушайте важнейший и священнейший вывод из нашей истории: «Оглядываясь назад, мы с законной гордостью можем сказать, что вряд ли какой-нибудь другой народ или другая планета были освобождены столь окончательно и бесповоротно, как Земля и земляне».

Все правильно. Наверное, мне положено испытывать стыд.

Но я писатель, а эта история слишком замечательна, чтобы позволить ей пропасть втуне. Тем более, воображение мое иссякло, и я абсолютно не в состоянии придумать сколько-нибудь сносный сюжет; остается лишь придерживаться фактов. Что я и делаю.

Кроме того, рано или поздно кто-нибудь наверняка проболтается («Такие уж мы ненадежные твари» — так, кажется, сказал вилобородый?), почему бы тогда мне самому не поработать на свой карман.

Хотя кто знает, — возможно, на лугу перед Белым Домом молока сейчас хоть залейся…

Но буду последователен. Итак, весь август я просидел дома, потея над рассказом, который мне вообще не следовало начинать. И вот однажды в мою дверь позвонили.

Я вскинул голову и громко сказал:

— Входите, не заперто!

Послышался привычный скрип петель. По коридору, которому, благодаря его бесконечности, я обязан тем, что моя арендная плата чуть ниже, чем у остальных жильцов нашего дома, зашлепали шаги. Походка была мне незнакома. Я замер в ожидании, занеся пальцы над клавиатурой пишущей машинки и с интересом поглядывая на дверь.

В комнату вошел маленький человечек, не больше двух футов ростом, одетый в зеленую тунику, едва доходящую ему до колен. У гостя была очень крупная голова, короткая рыжая борода клинышком, высокая остроконечная зеленая шляпа, и он все время бормотал что-то себе под нос. В правой руке он держал предмет, более всего смахивающий на позолоченный карандаш; в левой — скрученный пергаментный свиток.

— Ага, ты, — гортанно произнес он, тыча в мою сторону бородой и карандашом. — Ты, должно быть, и есть писатель?

Я с трудом проглотил ком в горле, но, что интересно, каким-то образом мне удалось утвердительно кивнуть головой.

— Хорошо. — Взмахом карандаша он сделал пометку у себя в свитке. — На этом регистрация закончена. Следуй за мной.

Я попытался протестовать, но он схватил меня за руку — ощущение было такое, словно на мне защелкнули стальные наручники, — благожелательно улыбнулся и потопал вместе со мной к выходу. Время от времени он взлетал в воздух, но, заметив свою оплошность, снова опускался на пол.

— Что?.. Кто?.. — бормотал я, спотыкаясь и то и дело с шумом врезаясь в стену. — Постойте… кто… вы…

— Пожалуйста, не поднимай шума, — воззвал он ко мне. — Предполагается, что ты существо цивилизованное. Если хочешь, задавай разумные вопросы, но только сначала как следует сформулируй их для себя.

Я задумался над его словами, а он тем временем закрыл дверь моего жилья и потащил меня вверх по лестнице. Не могу сказать, насколько хорошо работало его сердце, зато он точно обладал силой по меньшей мере десяти человек. Ощущение было такое, словно моя рука — древко, а я — полощущийся на ветру флаг.