Единородная дочь - читать онлайн книгу. Автор: Джеймс Морроу cтр.№ 48

Промокший с головы до ног, к Билли брел крепыш Джошуа Тукерман. Он был одет в рубаху лесоруба, и сейчас ее мокрые рукава свисали с локтей, как испанский лишайник. У каждого из воинов Спасителя были свои причины присоединиться к крестовому походу. У каждого была своя, не похожая на другие, история. Джошуа, например, решил принять участие в священном походе после того, как узнал, что у него рак поджелудочной железы.

— Я должен был сделать все «У Данте», — задыхаясь, простонал Джошуа. — Но тут эта вода. Что происходит?

— Возьми себя в руки, брат мой, — скомандовал Билли. — Скоро здесь будет Тимоти. — Его глазная повязка мелко дрожала. — Задушенный огонь возгорится снова.

— В самом деле? А ему хватит бензина?

Вместе они устало побрели на север, в сторону Теннесси, оставляя позади смрадные останки многоквартирных домов Балтик-авеню. Вода как будто помалу сходила. Сходила? Да неужто? Или настоящий глаз его обманывает? Да нет, уровень воды действительно упал, море уползало обратно в свое лоно. «Все так и было предсказано, — с благоговением вспоминал Билли. — Откровение, глава 12, стих 15: «И пустил змий из пасти своей воду как реку…» Но все же добро восторжествовало, о да, братья и сестры. В шестнадцатом стихе главы двенадцатой вода была поглощена землей, Вавилон пал — глава 14, стих 8, Зверь был схвачен — глава 19, стих 20».

Но как же так? Не видно что-то дыма на западе, ни единого облачка. Или у Эрни Винслоу из «Венис-парк Гексахо» не вышло открыться на два часа раньше, как было условлено? Тимоти не смог наполнить свои канистры? Билли бросился бежать.

Впереди виднелся «Трамп-кастл», злорадно поблескивая своими целыми окнами. Никаких следов пожара. Дальше — «Гаррах», тоже целый и невредимый. Поражение смертельно-бледной маской легло на веснушчатое лицо Тимоти, когда он уводил пятьсот своих сподвижников с побережья залива. Шулеры и развратники ехали в своих злорадных «феррари» и издевательских «порше» по обе стороны удрученно бредущей колонны. Как же они жестоко потешались, сигналя вслед Тимоти и его отступающему войску, какое извращенное наслаждение сквозило в их криках «Эй, святой Джо!» и «Берегитесь, божьи шуты!». Как же быстро улетучится их самодовольство, когда они увидят обвалившийся Променад, пепелища казино и истекающих кровью идолопоклонников!

Отец и сын встретились на перекрестке с Маккинли-авеню.

— Нестыковка с заправкой? — спросил Билли.

— Что? — рассеянно переспросил его сын.

— Заправка не была открыта? Вы не смогли наполнить канистры?

— Да нет, пап. — Пила Тимоти куда-то исчезла, а канистра оттягивала руку, как ядро каторжника. — Бензина много, не в этом дело.

— Что же тогда?

— Где-то между «Венис-парк» и островом, — мальчик весь сжался и ссутулился, словно под бременем гигантского яйца Зверя, — примерно на этом участке бензин… бензин… — Словно Христос, предлагающий жаждущему путнику бурдюк с водой, Тимоти протянул Билли канистру. — Попробуй, папа.

— Что ты, Тимоти, это же гнев Господень!

— Попробуй.

Билли открыл канистру, плеснул немного в крышку. Что за цвет? И запаха характерного нету. Он осторожно макнул в жидкость кончик языка.

Приятное. Нежное.

Белое.

Спаситель когда-то превратил воду в вино, а Шейла…

— Что это? — Билли оторопело смотрел на сына.

— Молоко, — отвечал тот.

— Молоко?

— Или даже сливки.

— Знаете что, отче, — заговорил Джошуа Тукерман, — лучше бы нам вернуться к яхтам, пока тут еще не опомнились.

Джули устала. Слегка кружилась голова, но восторг от сознания собственной власти был куда сильнее. «Интересно, что я за божество, — думала она, раскачиваясь взад-вперед, стоя на крыше обсерватории. — Божество любящее или карающее? Любовь — это прекрасно, но гнев позволяет особым образом воздействовать на окружающий мир». Часть ее желала направить водную лавину на эту безумную, нелепую армию, утопить их, как крыс, смыть этого паскудника Милка в море. Но в конце концов, человек должен стремиться раскрыть в себе все лучшее. Ведь ее брат каким-то образом прошел свой путь до конца, ни разу не запятнав руки кровью. Немногие пророки отличались таким человеколюбием, но она тоже поступит, как он: позволит разбойникам Милка уйти, более того, она поможет им. Принятое ею решение словно запечатлелось на ладони, которой она смахнула со лба пот. И вода спала, открывая потрепанному воинству Милка путь к отступлению.

Лишь когда отступление шло полным ходом, когда первая жалкая кучка крестоносцев взгромоздилась на плоты и, сражаясь с прибоем, пробивалась к яхтам, недобрый соблазн вернулся, пульсируя в венах далеко не божественной жаждой мести. Раздавить их, уничтожить по Моисею — око за око. Какое зрелище она могла устроить для страдальцев, разбросанных по всему пляжу, какой это был бы финал: поднять их яхты на тысячу футов и сбросить вниз, как подбитые самолеты.

Нет. Не сегодня. Может быть, в другой раз. Повинуясь настойчивому движению ладони Джули, направленной на поверхность океана, обсерватория начала спускаться. И к полудню Шейла почила.

Спускаясь на пирс, Джули уже слышала крики узнавания, болезненно отдававшиеся в измученной плоти:

— Эй, да это же та самая, из «Полночной Луны»!

— Точь-в-точь как на фотографии!

— Это она!

— Шейла!

Она шла по пандусу, с изумлением видя, как толпа расступается перед ней, словно волны перед форштевнем. Стоило Джули сделать шаг, как толпа снова смыкалась за спиной в единую сущность, воплощенное благоговение.

С высоты башни во всем этом кошмаре, что творился на берегу, была видна какая-то внутренняя закономерность, смысл. Но здесь, внизу, было царство хаоса. Уцелевшие игроки оторопело бродили среди трупов, лежавших повсюду, словно выброшенная на берег рыба. От усталости у Джули звенело в ушах, глаза словно остекленели. Она медленно продвигалась вперед, надежно защищенная окружавшим ее облаком божественности. Стоны раненых переплетались с плачем осиротевших детей, дрожала израненная плоть, истекали кровью еще не остывшие обрубки. Джули наткнулась на совсем еще молодого парнишку, левая нога которого превратилась в страшное обугленное полено.

Она что же, должна помочь всем этим страждущим? Ее долг распространяется на весь этот пляж, будь он проклят? Охватывает город с горами обожженных и искалеченных? Дальше весь штат — и в конце концов вообще все? Ока не может спасти всех этих людей сразу, она не в состоянии подарить им бессмертие и соединить их с Богом. У нее есть лишь пара рук. Она может броситься в горячку исцеления, зашивать разорванную плоть кончиками пальцев, облегчать своей слюной боль ожогов, сваривать раздробленные кости лазерным взглядом…

И тут снова — тот самый запах, что исходил от Роджера Уорта в ночь их чудесного спасения, когда «виннебаго» упал с моста, запах поклонения. Он ударил в ноздри Джули, он, казалось, доносился отовсюду. Задохнувшись от отчаяния, она рухнула на песок. Папа был прав: стоит ей выбрать широкую дорогу, и она обречет себя на оковы обожания, станет рабом восхваления.