Люди полной луны - читать онлайн книгу. Автор: Александр Экштейн cтр.№ 50

— Не надо мне его трупа, — возмутился Поль Нгутанба. — За кого вы меня принимаете?

В ответ он услышал лишь добродушный смех. Председатель МОАГУ знал, что разговаривает с представителями подземного государства, посредниками между внешним и внутренним мирами, ламами лазурного посвящения. Это были настоящие ламы — без дураков. Как всегда, разговор проходил не на равных, лазурные видели его хорошо, а за стеклянной сферой был мрак.

— Поль, успокойтесь, — услышал он голос невидимого собеседника. — Мы выбрали вас на этот пост, и мы отлично знаем все ваши слабые и сильные стороны. На далай-ламу не сердитесь, у него и без этого жизнь тяжелая…

Внутри сферы, где находился председатель совета МОАГУ, был разлит чистый благородный свет, который как бы льнул к телу Поля Нгутанбы, вливался внутрь, и председатель совета МОАГУ буквально чувствовал, как этот свет убирал внутри его зародыши будущих недомоганий и обливал сердце благодатным бальзамом.

— Внутри чего я нахожусь? — спросил Нгутанба непроницаемую темноту, приникшую к сфере с той стороны. — Не разобьется? Больно уж хрупкая в сравнении с темнотой вокруг нее, — не удержался и съязвил глава МОАГУ.

— От нашего света можно ослепнуть, — отпарировали лазурные, — а находитесь вы внутри одного из крепчайших веществ мира. Перед вашими глазами и вокруг вас идеально отшлифованная трехметровая толщина природного алмаза самого высокого качества, он называется «Родниковая безмятежность», такие многометровые красавцы рождаются лишь в центре земного шара, в самой раскаленной части его нежного, пульсирующего ежесекундно рождающимся огнем сердца. Вот вам и степень нашего доверия. Так что пока вы с нами разговариваете, он вас обновляет и лечит. А если вас оставить внутри этого алмаза навсегда, вы всегда и будете пребывать в нирване.

— Вот это бриллиантик! — Поль Нгутанба оглядел сферу диаметром около десяти метров. — А вы на меня смотрите, видимо, так, как люди на поверхности рассматривают янтарь, внутри которого креветка.

— Креветка не живая, Поль, — парировали лазурные, — а янтарь не драгоценность, в древности им иногда растапливали печи, он превосходно горит. Давайте лучше о деле. Что там происходит с нашей структурой в России?

— А-а, — отмахнулся Поль Нгутанба. — Россию не знаете, что ли? Наш УЖАС где-то там на курорте в Сочи выгуливал Чебрака, ну и целая гора криминала в итоге. Силовики России взъерепенились и теперь интригуют против УЖАСа, хотят его свалить и растоптать.

— Ну-у, — удивилась темнота. — И что же?

— Ничего они не сделают, — ответил Поль Нгутанба. — У наших восемь солнечных и целая толпа суперсолдат, я уж не говорю об агрессивных мистиках. Но выговор Марущаку я сделаю, и это будет строгий выговор. Нельзя тревожить государство пребывания и тем более нарушать его законы без особой надобности. Хотя, — глава МОАГУ покачал головой, — у них все беды от этого идиота, в смысле Чебрака, он даже солнечных, сволочь такая, умудрился из шизофреников сотворить, но надо отдать должное, сотворил великолепно.

— Понятно, — ответили лазурные. — Но Чебрак и этот английский ученый, что в компьютерном кресле сидит в параличе, гений-паук, они неподсудны и…

— Да все я знаю! — обиделся Поль Нгутанба. — У меня за десять лет хотя бы одна ошибка произошла?

— И мы рады этому, — успокоила его «темнота», — нам греет это сердце. Кстати, вы можете съездить в отпуск на месяц или, как вы любите выражаться, «слинять в Нью-Йорк».

— Это у меня нервное, — хохотнул Нгутанба. — Далай-лама забодал.

— Где это вы так образно научились выражать свои мысли, Поль? Индийская и французская лексики не предполагают таких оборотов живописности в алогизмах личностных характеристик.

— Пообщайтесь с русскими столько же, сколько общаюсь я, и выпуклая живописность речи вас не минует. Вы станете похожи на принцев крови, воспитанных в тюремно-уголовной среде. — У Нгутанбы вдруг затуманились глаза, и он равнодушным голосом спросил: — Вы мне покажете ваш мир?

— Нет, Поль, не покажем. Вы и так один из немногих, знающих о нашем мире достаточно много. Больше знать нельзя, дальше начинается территория запредельного, разум и взгляд человека на той территории самоустраняются.

— Извините, — обиженно произнес председатель МОАГУ.

— Никогда не извиняйся, не имея на это достаточно веских оснований, — посоветовали ему из «мрака».

— Не буду, — серьезно отреагировал на эти слова Поль Нгутанба.

Председатель совета МОАГУ вдохнул полной грудью чистейший воздух предгорий Тибета и поморщился. В сравнении с воздухом внутри гигантского алмаза горный воздух явно страдал загрязненностью. Тем не менее самочувствие у Поля Нгутанбы было великолепным. В свои пятьдесят шесть он чувствовал себя двадцатилетним. Впрочем, его это не удивляло, а радовало, лазурные ламы вновь предоставили ему алмазный кокон для переговоров с ними. Это говорило о том, что в глубинной стране его ценят, а на мнение далай-ламы не обращают внимания.

Французско-индийская кровь Поля Нгутанбы придавала ему сходство с молодым Жаном Марэ, двадцать лет подряд загоравшим на берегу Ганга и чудом избежавшим нападения хищников, а оксфордское образование, репутация непревзойденного специалиста по биоэнергетике, знание семи языков, десять лет научной работы в неологии делали его если и похожим на Жана Марэ, то в гораздо улучшенном и полезном варианте. Поль Нгутанба любил женщин, это была его ахиллесова пята, но представители подземного мира лишь посмеивались над его пристрастием. Лазурные ламы избегали сурово судить слабости поверхностного люда. Лишь изредка они подтрунивали над слабостями Поля Нгутанбы какими-то завораживающими шутками, которые были настолько серьезны в своей шутливости, что Поль воспринимал их как доброжелательную лекцию по анатомии человеческих удовольствий.

— Вам хорошо, — возмутился как-то глава МОАГУ в ответ на очередную шутку. — А мне нравятся женщины.

— Нам действительно хорошо, — ответили тогда лазурные. — Потому что «плохо» вне нашего понимания…

Над головой Поля раздался стрекот двухместного вертолета, который вначале завис в воздухе, а затем с завидной точностью плюхнулся, рядом с ним.

— Поль, что за привычка уходить без предупреждения к черту на рога? — возмущался член совета МОАГУ и лучший друг Поля, англичанин Клосс Воргман.

— Ну да, — согласился Нгутанба, садясь в вертолет. — В следующий раз оставлю тебе записку: «Клосс, я у черта на рогах. Предупреждаю».

Вертолетик взмыл вверх, сделал наклон влево и, словно большая стрекоза, скрылся среди морщинистых склонов, поросших вечно юной изумрудной растительностью тибетских предгорий.

Здание МОАГУ удобно расположилось неподалеку от Лхасы, между холмом Марпори, на котором стоит Потала, место обитания далай-ламы, и холмом Понгвари, где жили лари бодхисатва Манджушри — победители смерти. Это была изящная постройка в виде холма, поросшего густой растительностью и ничем не отличающегося от других холмов, кроме мощно развитой и современной инфраструктуры для работы и жизни внутри его, то есть техническая мощь внутри холма превышала в несколько раз возможности Хьюстонского космического центра, Пентагона и ЦРУ, вместе взятых, а места для отдыха были гораздо комфортабельнее номеров-люкс в «Президент-отеле» и полезнее для здоровья курортов Сочи, Адриатики и прочей популярной морской помойки. Среди лари-холмов Лхасы и холма МОАГУ дыбились и исчезали вершинами за облаками вечно белоснежные и вечно грозные горы Гималаев.