Стоя в дверном проеме бара-закусочной, я наблюдал за тем, как профессионально он включил цепь зажигания без ключа. Едва взревел двигатель, как он вывел «сааб» из полосы для парковки и помчался по мощенной булыжником улице, сбивая боковые зеркала стоявших машин.
Я потерял Кроуфорда из виду, пока возвращался к «ситроену». Объехав площадь, я отправился искать его в гавани и в старом городе. Иногда я останавливался и ждал, не появится ли он сам. Я уже собирался вернуться в клуб «Наутико», когда увидел туристов, столпившихся у входа в театральный клуб «Лицей» на Калье-Домингес. Они пытались успокоить раздраженного водителя. Угнанный Кроуфордом «сааб» зажало между тротуаром и фургоном с египетскими костюмами для предстоящей постановки «Аиды».
Не дожидаясь, пока найдут водителя фургона, Кроуфорд громко всех поблагодарил, нажал на газ и загнал «сааб» между фургоном и стоявшим впереди него легковым автомобилем. Раздался металлический скрежет сминавшихся крыльев и звон разбитого стекла, – это фара фургона отвалилась и упала на мостовую между колесами. Костюмы пустились в пляс на своих вешалках, словно подвыпившие фараоны. Улыбнувшись перепуганным туристам, Кроуфорд дал задний ход, а затем снова погнал «сааб» вперед, сокрушенно вскинув вверх руки, когда смятое крыло фургона содрало краску с двери его машины.
Больше не беспокоясь о том, что могу попасться ему на глаза, я поехал за ним, едва Кроуфорд освободился из этой «коробочки» и снова стал как сумасшедший носиться по улочкам Эстрелья-де-Мар. Во время своего не то инспекционного, не то криминального рейда он объезжал часть Эстрелья-де-Мар, не видную невооруженным глазом, подозрительный мир баров сомнительной репутации, магазинов порновидео и не совсем обычных аптек, притаившихся на боковых улочках. Деньги ни разу не переходили из рук в руки, и я предположил, что этот ураганный рейд был необходим ему для того, чтобы ощутить прилив вдохновения, почувствовать себя в новом качестве, дополняющем роль парня-заводилы в клубе «Наутико».
К концу поездки Кроуфорд снова остановился на Церковной площади, вышел из «сааба» и смешался с толпой, запрудившей тротуары возле галерей и книжных магазинов. С его открытого, как у симпатичного подростка, лица не сходила улыбка, его рады были видеть все, с кем.он встречался. Владельцы магазинов приглашали его на pastis
[38]
, продавщицы были счастливы, пококетничать с ним, люди вставали из-за столиков в кафе, чтобы поболтать с ним или переброситься шутками. Меня, как всегда, поражала широта его натуры, неиссякаемый источник теплоты и доброжелательности, таившийся в нем.
Но столь же весело и беззаботно он крал и рассовывал по карманам все, что плохо лежит. Я видел, как в парфюмерном магазинчике на Калье-Молина он сунул в карман флакон-пульверизатор только для того, чтобы пробежать по переулку и обрызгать одеколоном бездомных кошек. На Галлериа Дон Карлос он придирчиво оглядел макияж какой-то уличной проститутки. С серьезностью косметолога он повертел в руках ее карандаш для бровей, а потом прошмыгнул мимо нее в ближайший винный погребок, где украл две бутылки фундадора и поставил их между ног пьяницы, дремавшего на тротуаре. С ловкостью фокусника он стащил пару туфель из крокодиловой кожи с витрины прямо из-под носа управляющего, а еще через несколько минут появился из ювелирного магазинчика, где шла бойкая торговля, с небольшим алмазом на мизинце.
Похоже, он только делал вид, что не замечает моей слежки. Когда мы пересекали лужайки Церковной площади, он помахал рукой Сонни Гарднеру, который стоял на ступенях англиканской церкви с мобильным телефоном у пухлых губ. Этот бывший бармен и яхтсмен кивнул и мне, когда я проходил мимо. Я понял, что в преступных вечерних шалостях Кроуфорда принимают участие и другие.
Вернувшись к разбитому «саабу», Кроуфорд подождал, пока я сяду за руль «ситроена», а затем запустил перегретый двигатель. Устав от города и толп туристов, он уехал с площади и двинулся мимо последних магазинов к жилым кварталам, лежавшим на лесистых склонах холма ниже имения Холлингеров. Он таскал меня за собой то в одном, то в другом направлении по окаймленным пальмами дорогам и все время держался на виду, а я задавался вопросом, не собирается ли он взломать дверь какой-нибудь виллы.
Потом, когда мы огибали один и тот же островок безопасности уже в третий раз, он внезапно умчался от меня, обогнав «ситроен» почти на целый круг, оказался у меня на хвосте, а потом исчез в лабиринте улиц. Он то и дело подавал мне громкие веселые гудки, постепенно стихавшие, когда он перевалил за гребень холма, – наверное, так, по-своему тепло, он со мной попрощался.
Спустя двадцать минут я обнаружил, что «сааб» припаркован на подъездной дорожке большой деревянно-кирпичной виллы в ста ярдах от ворот имения Холлингеров. За высокими стенами и камерами слежения какая-то старуха неодобрительно наблюдала за мной из окна второго этажа. Я решил, что Кроуфорд закончил на сегодня безумный рейд по Эстрелья-де-Мар и попросил какого-нибудь попутного водителя его подвезти.
Я подошел к «саабу», чтобы взглянуть на изуродованный кузов и взломанную систему зажигания. Отпечатки пальцев Кроуфорда наверняка остались повсюду, но я был уверен, что владелец не станет сообщать о краже гражданской жандармерии. Что же касается местной добровольной полиции, то ее главная функция состояла, похоже, в защите существующего криминального порядка, а не в выслеживании злодеев. За время этой увеселительной прогулки по Эстрелья-де-Мар «рейнджроверы» полицейского патруля дважды прикрывали Кроуфорда и явно присматривали за угнанным «саабом», пока он воровал безделушки в магазинах на Церковной площади.
Устав от безумной гонки, я присел на деревянную скамейку возле ближайшей автобусной остановки и еще раз взглянул на разбитую машину. В нескольких футах от меня по склону холма поднимались каменные ступени. Они вели к вершине скалы над домом Холлингеров. Случайно или с умыслом, Кроуфорд оставил «сааб» почти точно на том месте, где был найден «ягуар» Фрэнка с уликой – бутылкой смеси эфира и бензина. Это натолкнуло меня на мысль, что поджигатель попал в лимонный сад, поднявшись по этим ступеням. Возвращаясь, он увидел «ягуар» возле автобусной остановки и воспользовался возможностью впутать в свое преступление владельца машины, подбросив на заднее сиденье неиспользованную бутылку.
Предоставив старушечьим камерам слежения присматривать за «ситроеном», я стал подниматься по истертым ступеням из известняка. Как я прочитал в местном путеводителе, они были на два века старше курорта и вели к наблюдательному посту, построенному во времена наполеоновских войн. Внешние стены соседних вилл так близко подступали к ступеням лестницы, что я с трудом протискивался. Из-за буйно разросшегося на холме кустарника в безоблачном небе появился дельтаплан, голова пилота в солнцезащитном шлеме выделялась на фоне шелестящих крыльев.
Когда я преодолел последние ступени и поднялся на наблюдательную площадку, подо мной оказались даже самые верхние виллы курорта. Я присел на зубчатую стену и, запыхавшись, стал судорожно вдыхать холодный воздух. Подо мной расстилались возвышенности полуострова Эстрелья-де-Мар. В десяти милях к востоку от меня высотные здания отеля Фуэнхиролы подставляли свои фасады заходившему солнцу. Их стены казались громадными экранами, на которых вот-вот начнется эффектный вечерний спектакль, где основными выразительными средствами будут свет и звук. С этой каменной площадки мимо почерневшей лимонной рощицы до задней калитки и гаража уничтоженного пожаром дома вела круто спускавшаяся вниз дорожка.