Струна - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Соколов, Виталий Каплан cтр.№ 21

— Зато в силах приглушить, — мрачно отозвался я. — И вообще, отдохни от эстетических переживаний, за дорогой вон лучше смотри. Сверзимся сейчас в кювет, а после Кузьмич скажет: «Работа, конечно, проделана большая…»

Я и не знал, блуждая во тьме,

Бешеной музыкой ей платя,

Что у больной судьбы на уме,

И для чего принесли дитя.

Хоть и негромко, а рваный ритм песни бил по ушам. Нет, не люблю я этих «Погорельцев», хоть у них и осмысленные тексты. Как будто жуткие сюжеты Гоголя проросли в современной реальности. Пускай это и поэзия, но не в моем вкусе. Музыка, правда, неплохая, в чем-то шокирующая, в чем-то заводящая…

— Кстати, прошлым летом я в похожей операции работал, — точно прочтя мои мысли, ухмыльнулся Женя. — Та же фиговина, жертвенная чаша, кремневые ножи, ну и само собой, ребятенок в саване. Сатанисты, понимаешь.

— Что, и впрямь человеческие жертвы? — присвистнул я. До сих пор о подобном мне доводилось читать лишь в газетах, падких на обжаренных в собственном сале уток.

— А как ты думаешь? — отозвался Женя. — Начинается, конечно, с кошечек-собачек, потом хочется чего-нибудь поострее. И пошло-поехало. Особенно когда вожак у них без тормозов, да еще дурью люди балуются. Короче, это в Ель-Пожарском было, отсюда километров двести. Глухое село, три бабки доживают свое, зато дачники на лето ездят. Там избу купить за копейки можно, добираться, правда, хреново, даже и с машиной. Дорог, сам понимаешь, никаких. Ну вот, там заброшенная церковь есть, вернее, развалины. Как в тридцатых взорвали пережиток, так и осталось — купол снесло, стены покорежило, но все-таки стоит. Ну и повадилась туда теплая компашка ездить, в черные мессы по ночам играть. Компашка так, ничего особенного, молодежь сопливая, двадцати нет. Только вот что смешно — заправляла у них бабка. Изрядно так за шестьдесят. Потомственная, блин, гадалка, целительница и всякое такое… Короче, на черной магии у нее крыша поехала.

— А мы тут при чем? — удивился я. — Ну, в смысле, «Струна»?

— Да вроде не при чем, — вздохнул Женя. — Там же все совершеннолетние, то есть нас как бы и не касается. Дерьмо, конечно, зверюшек мучают… стоило бы шкуру спустить в воспитательных целях… Но все-таки, сам понимаешь, не наш объект. Тем более что и по закону не прикопаешься. Демократия, всяк по-своему с ума сходит. Но вот видишь ли, в деревне дачники летом отдыхают. С детьми, что характерно. И вот как-то пожилая чета идет в лес с корзинками. Рыжиков тьма там была. И натыкаются они на рыхлую такую свежекопанную землю, и оттуда, из земли, торчит что-то белое. Мелкий такой краешек. Дедок, надо заметить, попался энергичный, потом с сыном туда пришли, с лопатами… В общем, детский трупик. Обескровленный. В какую-то простыню завернутый, что ли. Козлы и закопать-то как следует не закопали, видать, под дурью были.

Ну, ясное дело, паника в деревне, милицию вызвали, приехал полупьяный участковый, почиркал в блокноте и укатил в райцентр. А дальше — никакого шевеления. Ты сам прикинь — дело тяжелое, надо возиться… Землю рыть буквально… За обгрызенную штуку деревянных. Тем более, заявления безутешных родителей нет. Мусора на это дело плюнули за раз, но мы не менты, менты не мы! — Женя гордо воздел к потолку палец. — Кузьмич решил — надо съездить, посмотреть. Ну мы и поехали с Лешкой Ольшевским, ты его не знаешь, его еще осенью в Павловск перевели, с повышением. Остановились у одной бабки сознательной, вроде как родня. Кстати, неплохо — речка, лес… Природа, блин. Неделю мы там загорали, приглядывались. Полнолуния ждали.

— Дождались?

— А то! — судя по тону, Женя хотел сплюнуть, но не рискнул открыть пепельницу. Месяц назад он забросил курить и пока что упорно держался. — Залегли мы с биноклями, наблюдаем. Приехали наконец господа бесноватые, и что ты думаешь — вытаскивают из джипа ребятенка. Совсем мелкого, лет пяти от силы. Такая вот сомнабулка — видать, вкололи ему чего.

Ну, порядку ради мы дождались, когда они свою бодягу доведут до кондиции и мальца на камень положат. Тут уже пора настала двигаться.

— И чего? — сглотнул я.

— А чего? — удивился Женя. — Повязали мы их. Быстро и культурно.

— Так вас же только двое было?

— А разницы? — Женя снисходительно хохотнул. — Мы же тогда в Резонансе были. Десять ублюдков да бабка — это не проблема, когда вибрируешь. А, ты еще этого не видел. Бережет тебя Кузьмич, на боевые выходы не пускает. Короче, когда в тебе Струна звучит, пофигу, сколько их и чем вооружены. Правда, бабуська непроста оказалось, ее чуть не упустили. Как потом выяснилось, тоже кой-чего умела.

— И чего вы дальше с ними? — в горле у меня вновь пересохло. — Привели в исполнение?

— Хотелось бы, — зевнул Женя. — А не положено. Тут же сам глянь — без следствия не обойтись. Сколько и когда детей погибло узнать, связи опять же. Так что вызвали мы нашу бригаду, приехали ребята, отконвоировали нечисть в Столицу. Тут ведь уже и не региональный масштаб. Ну а потом, конечно, их в другую тональность транспонировали. Причем, подозреваю, помирали они плохо. Но заслужили. Вот… А ты говоришь…

— Да я ничего и не говорю, — вздохнул я, отворачиваясь к окну. Мелькавшие вдоль дороги перелески покрылись уже клейкими, готовыми вот-вот раскрыться листьями, и оттого казались опушенными светло-зеленым снегом. Лишь вкрапления темных, величественных елей нарушали мягкую цветовую гамму — синее, у горизонта подернутое клочьями облаков небо, серая стрела шоссе, а по обеим его сторонам ликующее, согретое рыжим солнцем разнотравье.

Май плыл над миром, жаркий и ласковый. Точно такой же, как и год назад.

Ветер удачи лупит в лицо,

Ветер удачи дождем кропит…

Вот и замкнулось время в кольцо.

Сколько же этих колец в цепи!

Думал ли я, опаздывая на утреннюю получасовую пятиминутку, что пройдет год — всего год, веточка на дереве жизни — и это дерево окажется в совсем ином лесу. Прощай Столица, прощай мама с папой… я так и не решился подать весточку. Знаю только, что они живы, звонил по междугородному автомату, слушал взволнованное «Алло?» и клал трубку. Увы, большего я сделать не мог. Если за утерянной чернильной кляксой Демидовым идет охота, любая такая засветка губительна. И не только для меня. Стоит маме проговориться… тем же соседкам, подругам — и не исключено, что как-то вечером в дверь позвонят вежливые ребята из следственного отдела. «Мы хотим вам, Мария Николаевна, задать всего пару вопросов…» По тем же причинам исключались друзья. Уж если моим пожилым родителям лучше не встречаться со «Струной», то друзьям-то…

Допрашивать наши следаки умеют… Помню, все помню, и расщепленную на конце бамбуковую палку, и веревочную петлю, которой стягивают череп, и лохань с вонючей дрянью, в ней даже и не топят, а так… притапливают. В самом деле, чего церемониться с глиняным? Когда на карту поставлена судьба несчастных детей… и тут какие-то козлы уважения требуют? Абстрактного гуманизму хотите? Хрен вам, гипсовые болваны, у нас гуманизм конкретный. И весьма действенный. Нам некогда решать неразрешимые вопросы, нам детей от Мирового Зла спасать надо. Любой ценой. А чего дергаться? Струна сказала свое слово… Так что бывай, Уходящий, не кашляй!