Вальсирующие со смертью - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Март cтр.№ 76

Когда Петр выходил из магазина с продуктами, к нему подошел невысокий парень с простецкой физиономией и коротко сказал:

— Я из Управления ФСБ. Нам нужно поговорить. Садитесь в машину. — Он указал на припаркованный к тротуару «мерседес».

Петр испугался и подчинился беспрекословно.

— Послушайте, товарищ, тут какая-то ошибка. Я ни в чем не виноват. Я строитель…

— Я все о тебе знаю, парень.

Максим открыл ему дверцу и втолкнул Петра на переднее сиденье. Сам сел за руль и тут же отъехал.

— А теперь, Петя, ты будешь действовать только по нашим указаниям или пойдешь под суд за пособничество иностранным агентам спецслужб.

Тот что-то хотел ответить, но, кроме нечленораздельных звуков, ничего произнести не смог.

— Сколько раз ты ходил на почту?

— Один раз.

— Когда тебе будет звонить заказчик?

— Завтра или послезавтра.

— Сейчас заедем на почту, возьмешь письма и больше туда ни ногой. Ты оформлял ящик на свое имя?

— Да. Сначала они не хотели. Я иногородний, без прописки, но потом согласились, потому что я оплатил за год вперед и сверху дал.

— А адрес?

— Такого нет. Я назвал номер дома, который мы еще только строим.

— Это хорошо. Действуй быстро. Вошел, взял письма и в машину. Не оглядывайся, не суетись и не трясись. Спокойно и быстро.

Максим остановил машину за углом. Отделение связи находилось через дом.

— Продукты и свой паспорт оставишь мне. И не вздумай валять дурака.

Перепуганный строитель взял себя в руки, насколько это ему удалось. Он вернулся через три минуты и тут же сел в машину. Максим сорвал «мерседес» с места и скрылся из виду. Некоторое время машина петляла по улицам, потом заехала в подворотню и остановилась в глухом дворе.

— Сколько писем?

— Пять.

— Давай сюда.

Максим осторожно распечатал каждое и внимательно прочел. Одно он порвал, второе положил в карман, а в конверт сунул то, которое заготовил заранее. Вернув Петру конверты, он сказал:

— Потом дома заклеишь, но аккуратно. Как только резидент позвонит тебе, тут же отнесешь ему их. И ни звука о нашей встрече.

— Так он со мной и не разговаривает. Я сразу понял, что здесь дело нечисто. Он точно на шпиона похож.

— Запомни: на почте тебе появляться нельзя. Письма для резидента я буду давать тебе сам.

— Я все понял, начальник.

— А теперь иди домой и готовь жратву для своих собратьев. Считай, что тебе повезло.

Строитель вышел из машины и побрел к воротам, озираясь на каждом шагу.

Максим точно знал, на какое письмо Добрушин клюнет. Он сам положил его в конверт, а письмо это передала ему гадалка Надя после того, как она и очередная сумасшедшая из коллекции Нодия составили его для будущего принца.

Все шло согласно плану, но Максим беспокоился. Шеф ничего не говорил определенного, но он заказал у Жоржа паспорта на себя и на нотариуса, а эта примета не сулила ничего хорошего. Нодия слишком хитер и осторожен. Как бы Максим не остался с носом. Два года трудов, риска, бессонных ночей — все к черту. Кажется, пора закругляться с этой поножовщиной. Можно упустить момент.

Максим выехал со двора и поехал в офис своего хозяина. Он еще оставался его преданным псом.

Войдя в подъезд, он первым делом заглянул в почтовый ящик. Ни газет, ни писем, ни рекламных листков. Это означало, что корреспонденцию изымают ежедневно.

Наверх Добрушин поднимался пешком, медленно, оглядываясь, словно кого-то опасаясь. У квартиры Кати он остановился, долго думал, потом нажал кнопку звонка. Перед тем как открыть квартиру, он еще немного постоял и наконец решился.

Чисто. Ни пылинки. Свежий воздух колыхал занавески. Богатая ухоженная квартира. Он подошел к кровати, на которой лежала газета. Сегодняшнее число. «Ну и что? — успокаивал себя он. — Мало ли кто может у нее жить!» Он-то точно знал, что она мертва. Мертвее не бывает. Две пули тридцать восьмого калибра, одна из которых угодила ей в сердце. Море крови. А потом колодец. Из него невозможно выбраться даже скалолазу со здоровьем быка. Нет, она мертва. Добрушин мог предположить что угодно, но только не воскресение из мертвых. Он уже запрашивал справки по своим каналам, и ему подтвердили, что Екатерина Гусева — единственная дочь у родителей и не имеет сестер-близнецов. Обычное переутомление. Он жил слишком перенапряженной жизнью. Но, успокаивая себя, майор не мог закрыть глаза на очевидные вещи. А очевидным было следующее. Он, Семен Добрушин, убил женщину из пистолета «беретта», выпустив в нее три пули. Две попали в цель, одна в окно. Вчера он выпустил в привидение остальные пять пуль. Он не сомневался в том, что попал в ходячую мумию, но она даже не реагировала на выстрелы. Утром он осмотрел стены и дверь. Ни одной дырки. Эта тварь их просто сожрала и не поморщилась, а потом растворилась в воздухе.

Добрушин вынул из сумки вещи Кати и бросил их на кровать. Пистолет, паспорт, косметичка, ключи и сумочка из крокодиловой кожи.

— И деньги я тебе верну! — пробормотал он.— Только оставь меня в покое. Ведьма!

Из спальни он перешел в большую комнату и застыл на пороге. Под потолком горела пятирожковая люстра, в то время как за окном светило солнце. Но не это заставило майора затаить дыхание. На стене висела картина, квадратная, в рамке, метр на метр. Сначала он узнал ее лицо, бледное, испуганное, кричащее, зовущее на помощь, с кровавыми слезами на щеках и развевающимися волосами. Ее руки были воздеты к небу, а ноги устремились вниз. Она падала, летела в пропасть. Нет, это была не пропасть. Вокруг нее был выложен каменный круг. Поросший мхом камень казался холодным и скользким, а там, где-то далеко на дне, чернела вода. Картина казалась такой ужасающе страшной и достоверной, что зритель едва не потерял сознание. Он стоял как завороженный с приоткрытым ртом и не мог отвести взгляда. Так длилось несколько минут, пока нервы не сдали, и он с криком выскочил из квартиры. Он летел по ступеням очертя голову и ничего не понимал и не видел вокруг себя.

Тем же вечером он сидел у Александра Одинокова дома, пил водку и рассказывал про сумасшедшего маньяка, которого замучили ужасы. Писатель к водке не прикасался, он сидел на раскладушке с блокнотом и с трудом успевал записывать быструю, неразборчивую речь своего одуревшего корреспондента.

Она смотрела в окно и восхищалась:

— Какая красота! Как много мы теряем, живя в Москве. Как тут тихо и спокойно. Жаль только, что лето кончается. Листья пожелтели, падают, но воздух чистый, прозрачный. Как незаметно летит время. Зима, лето, зима, лето, а мы не молодеем. Приходит старость, и выясняется, что человек не готов к встрече с ней.