Дети Бога - читать онлайн книгу. Автор: Мэри Д. Расселл cтр.№ 85

— Замечательное проникновение, — заметил Дэнни Железный Конь.

— Да. Она была необыкновенным ребенком…

София умолкла, пораженная мыслью. Возможно, Ха'анала вовсе не была необыкновенной. Возможно, она была лишь тем, кем могли стать другие из ее вида; но никого из этих других София не знала. За исключением Супаари. А теперь… «Так много мертвых, — подумала она, сжимая на коленях маленькие подагрические руки. — Так много мертвых…»

И тут заговорил другой священник, Шон Фейн.

— А что вы сказали ей о Боге Израиля? — спросил он.

«И давно он здесь?» — раздраженно удивилась София. Джон Кандотти всегда предупреждает, что он тут. Почему остальные молчат? Затем подумала: «Возможно, Шон сообщил, а я забыла».

— Я сказала ей: «Вот почему мой народ страшится Бога, но по той же причине мы Его любим, ибо Он видит все, что мы делаем, знает все, однако любит нас».

А затем, как это часто с ней случалось, София уплыла мыслями вдаль, чтобы провести время с людьми, которые давно умерли, но которые были для нее более реальны, чем эти, новые. «Даже если это всего лишь поэзия, София, ради нее стоит и жить, и умирать», — сказал ей Д. У. Ярбро… когда? Пятьдесят лет назад? Шестьдесят? И она сама стала такой старой, такой старой. Она не знала, есть ли жизнь после смерти, но стала надеяться на это — не потому, что страшилась забвения, а лишь оттого, что хотела знать, правильно ли она поступила.

— Минуту, час или день спустя София заговорила вновь.

— Однажды я рассказала Ха'анале о Содоме и Гоморре, — произнесла она и подождала какого-нибудь отклика.

— Я здесь, София, — подал голос Джон, — Я рассказала ей, как Авраам договорился с Господом о судьбе десяти праведников, которые там проживали. Она сказала: «Авраам должен был забрать младенцев из этих городов. Младенцы невиновны». — София повернула лицо на голос Джона. — Я была права, рассказав ей эти предания, — сказала она. — Думаю, что была права.

— Вы поступили правильно, — произнес Джон Кандотти» — Я уверен в этом.

Тогда София заснула. Она верила Джону.

«Джордано Бруно»

2065, земное время

— В чем дело? — спросил Сандос, вскидывая руку, чтобы заслонить глаза от внезапного света.

— Ты кричал, — сообщил ему Джон.

Эмилио сел на койке — озадаченный, но не огорченный. Прищурясь, он посмотрел на полуголого Джона в дверном проеме каюты.

— Извини, — вежливо произнес Эмилио. — Я не хотел тебя будить.

— Эмилио, так не может продолжаться, — строгим голосом сказал Джон. — Ты должен сказать Карло, чтобы он перестал давать тебе это снадобье.

— Почему? Оно снимает боль в руках. К тому же я так долго перенапрягался, что даже приятно, когда на все плевать.

Джон изумленно уставился на него.

— Ты вопишь почти каждую ночь!

— Ну, кошмары мучают меня не первый год. По крайней мере, теперь я не помню их, когда просыпаюсь. — Сдвинувшись назад, Эмилио прислонился к переборке и оглядел Джона с терпеливой улыбкой, которая могла привести в бешенство. — Если шум тебя беспокоит, могу вернуться в лазарет — там отличная звукоизоляция.

— Эмилио, да разве в этом дело! — воскликнул Джон. — Я видел, куда может завести квелл, ясно тебе? Ты как будто влезаешь в долги. До времени не чувствуешь беды, но срок оплаты по чеку подходит. Посмотри, как ты моешься! Обрати внимание! Пульс ускоряется, верно?

Сандос нахмурился, затем кивнул, но пожал плечами.

— Квелл можно принимать не дольше двух дней. А ты сидишь на нем два месяца! Когда-нибудь придется вернуться в реальность, и чем скорее — тем лучше…

— Джон, расслабься. Может, и тебе стоит попробовать?

Открыв рот, Джон уставился на него.

— Ты уже не способен ясно мыслить, — сказал он убежденно, после чего выключил свет и удалился, закрыв за собой дверь каюты.

Какое-то время Сандос сидел, привалившись к переборке и опустив на колени свои загубленные, слабые, лишенные нервов кисти. Он попытался восстановить в памяти кошмар, разбудивший Джона, но, к его удовольствию, тот остался недосягаем для сознания.

«Лучшая составляющая наркотического состояния — это ночная амнезия», — решил он.

Эмилио всегда придавал значение снам. С первых недель своего обучения на священника он взял за правило обдумывать последний сон ночи, выискивая в нем тревоги и скрытые опасения, которые еще не проявились в яви. Но в последние три года его сны редко требовали толкования. Ужасающие в своем неприкрашенном правдоподобии, его еженощные кошмары были детальным воссозданием событий, происходивших в последний год его пребывания на Ракхате. Даже сейчас — накачанный лекарствами, безмятежный — Эмилио мог видеть все: ту резню, ракхатских поэтов. Ему не нужен был сон, чтобы слышать звуки бойни или изнасилования. Ощущать вкус младенческой плоти. Чувствовать мертвую хватку и горячее дыхание на затылке. Наблюдать словно бы со стороны, как он взывает к Богу, но не слышит ничего, кроме собственных всхлипов и стонов удовлетворения, издаваемых насильником…

Ночь за ночью Эмилио пробуждался, мучаясь тошнотой, нередко доходившей до рвоты. Но раньше он не кричал — это что-то новое. «Новые кошмары? — подумал Эмилио и ответил себе: — Кого это волнует? Лучше кричать, чем блевать».

Вероятно, Джон прав: иногда нужно возвращаться в реальность. Но нынешняя реальность могла предложить ему не многое, и какое бы послание ни таили эти новые сны, Эмилио был вовсе не прочь обменять их на искусственную безмятежность квелла.

«Химический дзен-буддизм», — подумал он, соскальзывая под одеяло и вновь погружаясь в искусственный покой. Возможно, копы раздают это дерьмо на уличных перекрестках, точно сладости.

Уже засыпая, Эмилио лениво удивился: «Бог мой, а ведь сон, наверное был чудовищный, если заставил меня вопить». Но, подобно Пию IX, похитившему мальчика Мортару, ipse vero dormiebat: [29] спал он после этого хорошо.

В отличие от остальных членов команды.

Из каюты Сандоса Джон Кандотти сразу направился в свою, где активировал интеркомовские коды, необходимые, чтобы; говорить со всеми, кроме Эмилио.

— Общий зал. Через пять минут, — произнес он тоном, не оставлявшим сомнений, что Джон лично вытащит каждого из постели, если сами не явятся.

Не обошлось без недовольного ворчания, однако никто не притворялся, что его не напугали вопли, поэтому все, один за другим, потянулись в зал. Джон молча ждал, сложив руки на груди, пока наконец не явился Карло — с виду бодрый и, как всегда элегантно одетый, с Нико, маячившим за его спиной.

— Вот что, — сказал Джон с твердой и спокойной вежливостью, по очереди оглядев каждого, — у вас свои мотивы. Но от Сандоса не будет пользы никому, если он свихнется, а именно к этому идет дело.