Письма полковнику - читать онлайн книгу. Автор: Яна Дубинянская cтр.№ 94

Эва вздрогнула.

Брадай похлопал себя по карману и потер друг о друга кончики пальцев. Деньги. Ну, допустим, деньги решают многое, а он и вправду прилично получал до недавнего времени за съемочный день. Да, но здешний персонал постоянно имеет дело с очень состоятельными людьми. Захочет ли человек, который тут работает, рисковать местом ради… стоп. Думать еще и о судьбе какого-то инструктора — это для нее уже слишком.

Не надо притворяться. Она прекрасно знает, на что идет. И с кем.

…Сквозь огромное, во всю дальнюю стену, окно было видно, что сразу за корпусом действительно начинаются горы. Пологий подъем, поросший кое-где ползучей травой, усеянный мелкими камешками и утыканный камнями покрупнее; чуть в отдалении начинались скалы, за которыми скрывались извилистые и неприметные, как змеи, горные тропы. И совсем близко, будто в паре сотен метров, ослепительно искрился снег. Хотелось бы знать, сколько нужно идти на самом деле, чтобы добраться хотя бы туда, до снега.

Холл был просторный, ощутимо отделанный тезеллитом, и пустынный — только у окна с видом на гору расположилась небольшая группка туристов. Эве показалось, те самые, которых она видела по пути от посадочного пункта к магазину: такие же рюкзаки… хотя рюкзаки тут, допустим, у всех одинаковые. Но не покидало ощущение, что на всей базе не больше десятка человек, не считая персонала. И разработчиков; если тут все-таки есть разработчики.

— Ждите, — бросил Федор, скинул в угол рюкзак и взбежал вверх по лестнице; Эва и не заметила ее сразу.

Опустилась на кожаный пуфик у стены. Красс присел рядом на корточки и попытался взять Эву за руку. Собственно, взял на какое-то мгновение — она не успела отдернуть, только выдернуть. До чего мерзко: проигрывая на одном фронте, тут же пытается взять реванш на другом. Отвратительно, гадко, но все-таки она в одной связке и с этим претендентом, и со вторым, и намерена идти так до конца. Причем скоро эта метафора воплотится в реальность. Эва нервно усмехнулась.

— Ева, — негромко позвал Красс.

— Что?

— Как ты думаешь, откуда он может знать место? Если не знаешь даже ты… откуда?!

— Чего ты от меня хочешь? Твое цивильное управление уж точно осведомлено лучше.

— Ева!

Он снова протянул к ней руку, но не донес, застопорил на полдороги. Потом запустил пальцы в полуседую шевелюру и проговорил обиженно, как ребенок:

— Не надо так со мной.

Она пожала плечами.

Спустился Федор. Однако не подошел к ним сразу, а сначала направился к дальней стене, где некоторое время, задрав голову, пристально смотрел в окно, потом перекинулся парой слов с туристами, отозвавшимися эмоционально и многоголосо. Красс отвернулся, демонстрируя намерение не замечать соперника. Эва ждала.

Он подошел, мрачный и, пожалуй, немного растерянный:

— Значит, так. Инструктор говорит, барометр низко, в горы идти сейчас нельзя. Как это надолго, неизвестно.

— Странно, — Эва поднялась. — Погода вроде бы хорошая.

— Я тоже не понимаю. Возможно, им уже сообщили про нас, и они просто тянут время… хотя вон тем ребятам сказали то же самое полчаса назад.

— Н-да, этих могли бы спокойно повести, мы б даже не заметили, — пробормотал Красс. — Похоже, правда.

— И что будем делать?

Она не думала специально их провоцировать, ставить друг против друга: ну, кто из вас найдет выход, кто первым предложит рискнуть, наплевать на всех на свете инструкторов и барометры, да неужели уместна мелкая осторожность в игре, которую всё равно выиграет кто-то один?! Просто сказала. Ни к кому не обращаясь, в гулкое пространство холла.

— Я предлагаю пообедать, — буднично откликнулся Красс. — Может, он и поднимется пока, их чертов барометр.

Брадай косо глянул на него, молча признавая свое маленькое поражение. Ничего, он еще отыграется, подумала Эва, осматриваясь в поисках вывески ресторана. Ага, вон там, под лестницей.

…Они как раз усаживались за столик. Вернее, Федор уже раскрыл меню, когда в дверях показалась продавщица из давешнего магазина. Что-нибудь забыли? — удивилась Эва. Девушка подошла ближе — запыхавшаяся, раскрасневшаяся. Кажется, смущенная.

— Извините, — пролепетала, переводя дыхание. — Как хорошо, что вы еще здесь… Я сразу не решилась, а потом… Пожалуйста, дайте автограф!

И, внезапно испугавшись возможной ошибки, уточнила:

— Вы же правда Федор Брадай?!

* * *

Здравствуй, папа.

Оказывается, это единственное, что я еще могу. Писать тебе. Зная: ты — в соседней комнате. Письмо, которое ты никогда не прочитаешь, теперь я уверена в этом больше, чем когда бы то ни было. Нельзя, чтобы ты сейчас прочел такое вот письмо. Но я не могу, не могу поделать ничего другого. Не могу держать в себе. Но и поговорить с тобой — не могу и не знаю, смогу ли когда-нибудь.

А кроме тебя, мне тут не с кем говорить. Ты, наверное, не сумеешь себе представить, что это такое — чужой мир. Мир, где живут миллиарды людей, — и никто из них, ни один…

Нет. Я сама себя обманываю, а возможно, это просто спасительный маневр подсознания, которое стремится отсечь, спрятать, забыть… Исходник тут не при чем. У меня нигде никого нет, кроме тебя. И я не знаю, есть ли у меня ты. Но всё же пишу, потому что это единственное…

Хожу по кругу. Страшно. Если я не разорву его сейчас, могу остаться в нем навсегда.

Я должна.

Не всё сразу, папа, ты ведь поймешь? Лучше я начну с конца. С нашей теперешней жизни. Ты, наверное, воспринимаешь ее совсем по-другому. Может быть, тебе еще тяжелее, чем мне: я ведь всё это время прожила, как в тумане, в ирреальности, из которой пытаюсь теперь выбраться, а конкретные обстоятельства и детали не имели для меня особого значения. Для тебя же всё это — по-настоящему. Реальное падение с громадной высоты. Любой другой на твоем месте разбился бы насмерть. Но ты сильнее любого другого. Сильнее, чем все они думали. Сильнее, чем думала я.

Ты остался жив, а значит, тебе очень больно. И я ничем не могу помочь, а ведь я хотела и, наверное, смогла бы, я чувствовала в себе силы накануне, когда заказывала телепорт… Знаешь, Панчо силой запихнул меня туда. А сам остался прикрывать… Думаю, то есть, я точно знаю — его тоже убили.

Всё перевернулось, всё оказалось наоборот. Вместо того чтобы поддержать тебя, увезти, спасти, я сама спасалась, бежала, хотя, по сути, мне было уже всё равно… Тот момент, когда оказалось, что телепорт с этой стороны никем не контролируется, забыт и бесхозен в неразберихе переворота, многое решил. Я должна была куда-то бежать, кого-то расспрашивать, что-то делать. У меня была цель — разыскать тебя. Я сузила, сфокусировала всю себя в яркую точку этой цели, оставив там, в темноте, на слепом пятне всё остальное. Только поэтому я до сих пор живу.

Мы с тобой живы, папа. Теперь я уже в состоянии осознать, как это важно и ценно само по себе. Какая она, моя нынешняя жизнь? Другая. Если ты перечитаешь мои детские и подростковые письма, то увидишь, как я стремилась к ней, к другой жизни. Как мечтала попасть сюда, в Исходник… Нет, не хочу делать ударение на грубой иронии судьбы, это слишком общее место, это неинтересно. Мне, потерявшей всё, необходимо без малейшей иронии разобраться в том, что я приобрела. Только так — раз я действительно собираюсь начать сначала.