Покореженное эхо - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Март cтр.№ 21

– Разумеется, полиция тоже об этом догадывается.

– Конечно. Но только сделать ничего не может. Не пойман – не вор! Кажется, так звучит ваша пословица.

– Где гарантия, что музейщик не обманет грабителей. По идее он нанимает людей для своего дела. В чем интерес грабителей?

– Картины они оставят у себя. Музейному работнику они их вернут через десять лет по цене страховки в миллионов долларов за каждую и плюс по одному проценту за год хранения. Получается приличная сумма.

– Сколько же получит сам музейщик?

– Можете придумать любую сумму и не ошибетесь. Но когда начинают считать чужие деньги, пропадает главное. Романтика! То, на чем вы строите все свои триллеры. Важен процесс, а не результат.

– Порой весь процесс затевается ради последней фразы последней странице. Смазанный финал разочаровывает Читателя, даже если книга в целом получилась интересной. Финал можно сравнить с фейерверком, с хлопком пробки шампанского в новогоднюю ночь под бой курантов. А в вашей идее кульминация сводится к самому ограблению.

– Не разочаровывайте меня. Вы ведь мастер интриги, вкрутите так, что и про ограбление в конце книги все успеют забыть. Начинаешь читать про Петю, но выясняется что книга про Наташу, а в итоге все дело в Михаиле.

– И еще вопрос. Если картины останутся грабителям, но как они переправят их за границу.

– А зачем? Чтобы потом возвращать обратно. В стране, де находится галерея, места очень много, чтобы спрятать и Законсервировать картины на сотню лет.

Украли, отвезли, спрятали и со спокойной душой возвращайся домой. Пусть полиция хоть на голове тут стоит. Не пойман – не вор! Работник музея спокоен, его заговорить не заставишь, свидетелей нет, а грабители могут только тешить свое самолюбие воспоминаниями об ограблении и следить за расследованием из газет.

Они-то точно знают, что через десть лет, Чтобы ни случилось, свои миллионы они получат. Пожалуй, такое приключение пережить интересней, чем переехать пустыню на велосипеде.

Гортинский глянул на собеседника. Возможно, он и говорил в каком-то интервью о велогонках в пустыне, разве все упомнишь. Швед не глуп, успел немало узнать о случайном курортнике из России, а вот он о нем ничего не знал.

– Как вас зовут?

– Герман Шверник. Мой дед был русским. И вообще, я люблю Россию и ее народ. Удивительная и непредсказуемая страна.

– И сколько, по-вашему, должно быть грабителей?

– Шесть человек. По количеству картин. Дело в том, что работник музея сможет отключить сигнализацию на тридцать секунд. По-другому не получится.

Значит, один человек успеет за это время снять только одну картину и замкнуть провода.

– Любопытный ход. Шесть человек. Значит, роман может строиться на взаимоотношениях шестерых, после пролога, в котором совершается ограбление.

– Ну вот, видите, как лихо вы вывернули сюжет наизнанку. Потрясающий ход.

– Ход будет в другом. Каждый из миллионеров за десять лет разорится. Ведь Россия непредсказуема. И каждый из десятерых захочет сам, один, получить все картины в свои руки, а друзей убрать со своего пути.

– Блестящая мысль. Ведь работнику музея важны картины, а не тот, кто ему их принес. Он выплатит все деньги с процентами тому, кто вовремя и в целости доставил товар!

– Хорошо. Что-то в вашей идее есть. Мне надо подумать. Давайте завтра встретимся в это же время, в этом месте. Я обмозгую ваш сюжет. Возможно у меня возникнут вопросы. И позвольте мне взять этот журнальчик. Я еще не читал собственное интервью. Обычно они фантазируют сами, я не возражаю. Мне жаль времени на репортеров. Кажется, с журналом «Профиль» я дел не имел.

– Вспомните новогоднюю ночь. Кто-то сумел сфотографировать вашу компанию.

– Репортеров в «Метрополе» хватало. Там любят отмечать праздники светские особы.

– До завтра, Вениамин Борисович.

– До завтра, Герман.

Гортинский взял со стола журнал и отправился в свой номер.

В отличие от своего нового знакомого из Швеции, Вениамин Гортинский эту ночь не спал. Он был человеком впечатлительным, с богатым воображением, и, если ему на зуб попадала какая-то неординарная идея, то он ее разжевывал, пока она не стиралась в порошок.

Гортинский над новым замыслом работал круглые сутки. Даже во сне прокручивались сценки, эпизоды и неожиданные решения. Многие не подозревали, беседуя с ним, что он пребывает совсем в другом мире и его мысли далеки от темы разговора. После вчерашнего знакомства с Германом Шверником, он вновь потерял покой. А если высказаться более точно, то вошел в привычное свое состояние.

Многие считали его романы очень кинематографичными. И в этом они не ошибались. Гортинский видел сюжет в голове, словно сидел в кинотеатре и ему прокручивали пленку. Но все дело в том, что он сам проигрывал все роли и был режиссером, подчиняя себе весь творческий процесс. Варианты пролистывались, как книжка с яркими картинками. Он уже видел тот самый музей, картины и перебирал варианты действий. Полночи просидел над журналом, где была напечатана новогодняя фотография его друзей, и отбирал кандидатуры, отводя каждому свою роль. По старой традиции все друзья, а их было девять, Новый год всегда встречали вместе и без жен. Девятого в кадре не оказалось, его место пустовало.

Возможно, отошел отдать распоряжения метрдотелю. Именно он всегда занимался организационными вопросами, так как сам держал ресторан и разбирался в тонкостях застолья. Но пустое место Вениамина Борисовича не смущало. Ему хватало воображения вернуть друга на место и поставить рядом с другими.

Разглядывая лица своих потенциальных сообщников, он давал им точные и однозначные оценки. Все правильно, не один пуд соли съели, вот только гонки на велосипедах в пустыне не устраивали. Успеется еще. Самому старшему среди них исполнилось сорок два, младшему – тридцать три. Сил и энергии еще не на один подвиг хватит. Вопрос состоял в другом. Одно дело – сумасбродные выходки вроде прыжков в Москву-реку с Крымского моста, за что всем пришлось переночевать в ближайшем отделении милиции, другое дело – ограбление. И пока он не почувствовал себя в шкуре грабителя, как в том самом белом смокинге с фотографии, сюжет стопорился. Тут самое важное, считал Гортинский, войти в роль. Представить себе некий образ, вдохнуть в него жизнь, создать характер и даже вообразить его прошлое, вплоть до таких деталей, как биография его родителей. Когда герой готов, необходимо слиться с ним в единое целое.

Соотнести и присвоить! Соотнести свое "я" с его "я", а чужое "я" присвоить себе. Только так может получиться достоверный образ, если, конечно, таланта хватит. В своих талантах Гортинский никогда не сомневался. Писатель без амбиций, что мотогонщик на трехколесном велосипеде. Если ты не считаешь себя по меньшей мере Джеком Лондоном, то нечего и за перо браться.