Гаугразский пленник - читать онлайн книгу. Автор: Яна Дубинянская cтр.№ 48

И пришлось хоть что-то сказать:

— Но ведь это же был приватный блок. И… там шел праздник. — Последнее прозвучало совсем уж детским лепетом, и я срочно исправилась, заговорив по-деловому: — Дестракты, как известно, происходят в помещениях различных властных структур и бизнес-организаций или же в местах социального пользования, так какой же смысл…

— А вам не приходило в голову, что они могут не только учащаться, как вы предрекаете, но и, так сказать, совершенствоваться качественно? — Генерал вздохнул. — Приватный блок… не смешите меня. А деструкция городского купола по всей площади, например?.. Как вам такая возможность?

Я тоже вздохнула:

— Не исключаю.

— И я не исключаю.

Некоторое время мы оба молчали. Допрос себя исчерпал. Сейчас мы скорее всего вернемся к тому, с чего начали: «Будем прощаться, стажер Юста Калан?»

Значит, будем прощаться. И в который раз начнем все сначала… Должен же быть еще какой-нибудь путь — туда… Я продумаю, я найду. В конце концов, Роб первый обхохотался бы, узнав, что его сестра пошла служить в ГБ в надежде его разыскать. Теперь я придумаю что-нибудь другое.

— Вы умненькая девочка, Юста, — вдруг произнес генерал.

— Что?

Вышло совершенно идиотски. Просто я была уже слишком далеко отсюда.

— И, думаю, вам будет нелишне кое-что узнать.

— Что? — снова спросила я. Кажется, уже более-менее в тему.

Генерал выдержал паузу — гебейная привычка, выработанная годами. Его глаза ощупывали меня со странным оценивающим интересом: как если б он закачал новую Секретаршу и теперь раздумывает, в какой интерьер ее запрограммировать. Я с независимым видом выпрямилась в неудобном кресле.

— В Департаменте прогнозов вам делать нечего, — сообщил он. — Кстати, эту структуру давно пора свернуть, никакого с нее проку, только раздувает штат. Переведем вас… к Мееру! — Он тихонько расхохотался. — Если возьмет, конечно.

— Вы об этом собирались мне сказать?

Прозвучало резче, чем я хотела. Я вообще не думала дерзить, тем более теперь, когда стало так интересно. И тут генерал опять меня удивил.

Он обиделся!

— Нет, — бросил коротко и раздраженно. — Я хотел вам сказать, что в блоке Далии и Винсанта Пролов… впрочем, пожалуй, я ошибаюсь. Не стоит рассказывать такое девчонке, через которую и так постоянно происходит утечка. Вы свободны, стажер Юста Калан. С вами свяжутся.

— Извините, — сказала я преданно и кротко. — Я больше не буду. Никогда. Клянусь.

Обхохочешься. Жаль, что эту сцену не транслируют на все управление — в нашем департаменте бы оценили. Особенно Сорра и Эния…

Стоп.

Все-таки заговорил:

— Согласно показаниям свидетелей, вчера на вечеринке в блоке Далии и Винсанта Пролов присутствовала женщина. Которую никто из опрошенных не знает лично. И которой уже не было, когда прибыли спасатели. В памяти Постового на шлюзе не оказалось ни ее самой, ни ее капсулы… Женщина с черными волосами.

Помолчал и закончил негромко и раздельно:

— Один из гостей сделал ее цифроснимок. Впервые за всю историю дестрактов.

И развернул ко мне монитор своего персонала.

Взбитые хлопья сероватой позавчерашней постели окружали меня со всех сторон, а сквозь закушенную в зубах трубочку по капле просачивался в рот свежий энергик. И все же ни хорошо, ни комфортно не было. Все время хотелось сменить позу, встать, пройтись, придумать какой-нибудь предлог, чтобы отвлечься и заняться чем-то другим, более срочным…

Ничего более срочного нет и быть не может. Если не поймать момент, не подать рапорт именно сейчас, потом будет поздно. У нас в ГБ мгновенно засекречивают, потом подвергают сомнению, а затем и бесследно забывают данные и материалы, которые противоречат концепции, принятой в верхах. Например, что пресловутый «гаугразский след» — нелепая выдумка «желтых» информалок и зеленых стажеров…

На краю зрения привычно поблескивал сбоку монитора мой артефакт. Я взяла его в руки: звякнули, свисая с большого серебряного ромба, маленькие ромбики-подвески с зелеными и фиолетовыми камнями. Роб. Я не видела его пятнадцать лет. Может быть, я теперь его и не узнаю, если… когда встречу лицом к лицу.

Тяжелый. И как у них не болят уши, у несчастных гаугразских женщин?..

Ничего себе несчастных.

Разумеется, генерал лишь удивленно приподнял брови, когда я попросила у него цифроснимок. О том, чтобы вынести за пределы управления подобное вещественное доказательство, не могло быть и речи. Скорее всего я и апеллировать к нему не смогу в своем рапорте: наверняка его, это самое доказательство, уже успели засекретить и признать несуществующим.

Но я помню.

Сплошное мельтешение огней, слегка поплывших в оцифровке. Вполоборота — огромный выпуклый глаз с двумя яркими бликами. Едва-едва намеченный изгиб шеи и черная, растворяющаяся во тьме коса…

А еще длинная серебристая искра чуть ниже того места, где должно быть ухо.

И несколько маленьких — брызжущими в стороны лучами-подвесками.

В Небесном глазу была серая мгла. Уже без звезд, но еще без единого проблеска солнца.

В очаге под слоем серого пепла тлели несколько углей. Мильям присела на корточки, нагнулась, отведя в сторону край накидки, дунула на них длинно и протяжно, словно запевала грустную песню. Бестелесный язычок пламени ожил навстречу клочку сена, превратился в настоящий огонь, затрещал на дровах… Еще немного разгорится — и можно будет ставить чай. Пряный животворный чай с плоскогорья Изыр-Буза, после него всегда становится легче.

— Мильям…

Вздрогнула. Взвилась всем телом, как потревоженная птица.

— Чего ты боишься, глупенькая? Это я.

Она вздохнула и сказала тихо и ровно, морским плеском при полном штиле:

— Вернулся.

— Как дети? — спросил Робни-ван.

— Хорошо… — Мильям рассеянно указала в полумрак дальнего края жилища. — Спят.

— А ты?

Его лицо, подсвеченное снизу горячими отблесками, казалось тревожным и даже опасным, будто испещренный расщелинами и скалами склон незнакомой горы. Прятались в глубоких гротах темные глаза. И поблескивали спутанные искры в бороде: золотая-серебряная-золотая… Так странно — Мильям никак не могла привыкнуть, — что в светлых волосах тоже видно седину.

— Я заварю чай? — Мильям просительно вскинула глаза.

Робни-ван нахмурился:

— Ты опять пьешь много этого… чая?

Она потупилась; чеканный заварник глухо лязгнул в руке. Хотела сказать, что чай с Изыр-Буза с незапамятных времен пьют по утрам в каждом жилище селений Срединного хребта… но она-то ставит заварник на очаг куда чаще, чем по утрам, особенно в отсутствие мужа, и Робни-ван об этом знает. А почему нет?!. Ведь Матерь запрещает изырбузский чай только женщине в тяжести, либо кормящей ребенка…