H2O - читать онлайн книгу. Автор: Яна Дубинянская cтр.№ 87

— Ты его очень любишь?

— У людей обязательно надо любить. Когда не выходит, люди чувствуют себя виноватыми, а когда получается — считают, что им теперь должны. Это странно. Я пробую понять.

Анна притормозила, тут же провалившись в снег:

— Но ты его ждешь? Он придет сегодня?

— Может быть. Он приходит, когда хочет, чтобы все стало просто. Если ты будешь с ним, он, конечно, не придет.

— Ты же все знаешь заранее.

Ильма удивленно пожала узкими плечами. Наверное, приподняла брови, но бровей не видно под низкой шапочкой, и не припомнить, есть ли они у нее вообще.

— Не все. Только то, что не может быть по-другому.

Они уже дошли до наклонных взлетающих сосен, за которыми белела беседка. Оттуда открывается широкая панорама берега, вспомнила Анна, оттуда мы впервые увидели замысел Виктора во всем его масштабном размахе. А Ильма тогда что-то сказала, такое неправильное и странное, и мы не придали значения… что именно?.. сейчас… вот.

Когда они поднялись в беседку, солнце скрылось, и ожерелье граненых стразов вдоль побережья не сверкало, а сдержанно поблескивало под облачным небом. Бесконечное, уходящее за горизонт.

— Ты говорила, они разобьются, — негромко напомнила Анна. — Это точно? По-другому не может быть?

Ильма снова удивилась:

— Со стеклом?

— Но это очень прочное стекло. На человека, который их придумал, работают лучшие специалисты. Ты знаешь, для чего они, его комбинаты?

Она думала, что Ильма равнодушно кивнет: как можно не знать очевидного. Но девочка с живым любопытством вскинула глаза:

— Для чего?

— Чтобы добывать топливо и энергию разве что не из воздуха — из воды. В неограниченных количествах, практически даром. Аш-два-о. Эта формула сделает его самым сильным и свободным в мире. Он всю жизнь этого хотел.

— А Олег?

— Что Олег? Разве он может что-нибудь поделать?

Она ждала ответа напряженно, будто надеялась и вправду получить конкретные указания, план действий, с которым было бы так заманчиво явиться в его дом. Женщина, знающая точно, что именно делать мужчине; бывают моменты, когда такое знание гораздо ценнее, чем просто любовь. Пускай нам лично этот мужчина ничего не должен — но если он может что-то изменить для всего мира, он не в праве отказаться. Дело за малым: преподнести и то, и другое в одном пакете, в одном флаконе. И тогда…

— Наверное. Или нет. Он сам решит.

Ильма раскинула руки, опираясь на парапет беседки, подалась вперед, на взлет вместе с соснами. На мгновение показалось, будто нас тут и нет вовсе. Только она одна, странная летящая девочка, и Олег смотрит сейчас на нее в окно. Нет, не смотрит. У него перед окном теперь глухая стена. Пробивать ее или игнорировать — решать ему самому, никакая влюбленная женщина не даст правильного совета или ответа. Да это и невозможно, потому что ничего правильного больше нет вообще.

Но мы можем по крайней мере быть рядом. Хотя бы в этот раз.

И наконец прорвалось, пробилось, живое и яркое, словно весенний росток. До сих пор умозрительное не ощущение даже, а так, умопостроение на заданную тему, преобразилось в зримое, реальное чувство и знание: мы будем вместе! Уже совсем скоро. Вот-вот. И, может быть, даже навсегда.

Она стояла, оглушенная этим знанием, этим чувством, этой единственной истиной — когда раздался звон. Звенели воздух и море, сосны и снег, звенело солнце ослепительным бубном. Со звоном вспорхнули с ветки две маленькие птички, нырнули в беседку и смешно обсели Ильму: одна на ее плече, а другая — на голове, точно посередине шапочки. Наши птенцы, сообразила Анна. Они уже летают?..

Звон прекратился мгновенно, умолк без малейшего отзвука, и стало жаль даже, что его больше нет.

— Весна, — утвердительно сказала Ильма.

Оторвалась от парапета и пошла прочь, не прощаясь, и ее уход был таким же естественным, как море и наклонные сосны, как смирные птицы на ее шапочке и плече. В нескольких шагах от беседки она обернулась:

— Там калитка, — указала рукой направление. — Открытая.

Она удалялась, по-прежнему не оставляя ни следа на снегу. Анна машинально обернулась в ту сторону, откуда они обе только что пришли. Наши собственные следы попробуй не заметить: взрытая, взломанная траншея в снегу. А рядом…

Следы Ильмы вились тут же — ровная, слегка извилистая цепочка темных проталин. В ближайших, что подходили к самой беседке, отчетливо виднелась свежепробившаяся к солнцу трава ярко-салатового цвета.

(за скобками)

Трамвай покачивался и дребезжал, как будто был собран из многих плохо пригнанных сегментов. Скоро их, наверное, совсем не останется в городе, трамваев.

За окном был дождь и огни. Вокруг каждого огонька имелся светящийся ореол — круглый, где стекло запотело, а там, где

Татьяна протерла его ладонью — двумя узкими лучами вверх и вниз. Большинство светило желтым и оранжевым, некоторые красным, а каждые десять метров попадались ярко-салатовые, с четкой проплаченной периодичностью.

Совершенно одна в пустом последнем трамвае. Родители давно запретили возвращаться поздно самой, а что делать? Чем ближе к выборам, тем нереальнее освобождаться пораньше, а провожать ее некому и незачем. Коса, непривычно свисавшая на грудь и тонким кончиком спадавшая на колени, казалась чужеродным предметом, атавизмом вроде хвоста. А сзади тем более мешала, воскрешая детское чувство провокативной незащищенности тыла. Отрезать бы ко всем чертям… Но невозможно, все равно что ампутировать здоровую руку или ногу.

Остановка; новая порция жалобного дребезга. Ехал бы уже не останавливаясь, все равно больше никому в городе никуда не надо в позднюю дождливую ночь… Нет, кто-то еще заходит в заднюю дверь. Все, поехали.

Неверные, словно по палубе в качку, шаги протопали через весь салон, чье-то тело рухнуло на сиденье рядом, и она успела вздрогнуть по всей длине косы, прежде чем услышала:

— Привет, Таня.

Не оборачиваясь, отозвалась на голос:

— А, Олег… добрый вечер.

— Я тебя еле узнал в окно. Думал: ты — не ты.

— Без прически никто не узнает. Меньше проблем.

— На партийной машине было бы еще меньше.

— Это с какой стороны посмотреть.

Некоторое время они ехали молча. За окном ритмично проплывали ярко-салатовые фонари. Идея Розовского, и хорошая ведь идея. Она, Татьяна, никогда не додумалась бы до фонарей.

— Тань, я тебя давно хотел спросить, — заговорил Олег. — Все как-то не… Почему ты вернулась туда?

— А ты?

— Я первый спросил.

— А я выше в списках.

Усмехнулся: