Любовь и сон - читать онлайн книгу. Автор: Джон Краули cтр.№ 50

Он предложил эту книгу литературному агенту в Нью-Йорке — как книгу о прошлом, а та постепенно (страница за страницей, ланч за ланчем) превратила ее в книгу о будущем. Пирс не воспротивился, но позднее, читая и бесконечно перечитывая лукаво-двусмысленные страницы своей заявки, чувствовал (помимо странного удовлетворения, которое всегда доставляла ему собственная проза), что здесь присутствует намеренное преувеличение, и готов был провалиться сквозь землю.

Автобус попетлял по зеленым предгорьям, пересек туда и сюда реку и влился в большую артерию, ведущую в город. На выглаженной равнине дорожные полосы все больше переполнялись транспортом, жавшим на всех парах к коричневатым башням Дита, [145] которые долгое время казались все такими же далекими, пока, отчаявшись, все машины не рванули заодно в аорту туннеля, чтобы вынырнуть в старом, изрезанном рубцами сердце; всегдашний сюрприз — гераклитово окружение, то же самое, но всегда другое.

Дивясь на грязь и разномастные толпы — то и другое вроде бы еще более дикое, чем в прошлый раз (не утратил ли он броню, способность не замечать того, что не нужно?), — Пирс по лестницам и эскалаторам стал спускаться вместе с толпой осужденных душ в адские рвы; где-то в карманах лежал данный Джулией Розенгартен адрес ресторана, места их встречи; Пирс надеялся, что она уже заказала ему ланч.

К центру. Пара остановок.

Оттого, что ему непременно нужно было вырваться из этого города, перебраться куда-нибудь в другое место, а еще требовались деньги, требовалось как-то добывать себе пропитание, но только не в прежнем маленьком колледже, Пирс и затеялся писать книгу и предложил идею Джулии Розенгартен, собственнице и единственной служащей литературного агентства «Астра». Она выслушала его истории, прочитала первый набросок заявки и объяснила, что так идею не продать, необходимо еще кое-что. Вроде чего?

Нет, она думала, это интересно, насчет Египта и теневой его страны, и как магия пережила века и только сейчас снова вышла на свет. Что за магия? Ей хотелось больше магии. Пусть Пирс не только коснется в общих чертах старых наук, но и намекнет на новые; пусть его собственная могущественная индивидуальность, пробужденная оккультными штудиями, воззовет к силам, которые дремлют в душах читателей.

Ей хотелось — Пирс это понял не сразу — книги о магии, новой черной книги, clavis Salmonis, ars magna. [146] Вот это, сказала она, можно будет продать.

— Мы живем в новом веке, Пирс, — сказала Джулия. — Все это дело возвращается.

Пирс обещал попытаться. Во многих отношениях он годился в авторы такой книги, но было одно противопоказание, или недостаток, или то, что могут счесть недостатком, а с другой стороны, вдруг пройдет как косвенное достоинство: сам он в магию не верил. Даже если в его собственных исторических сочинениях или в источниках найдется точное описание действий, эдакого ново-старого ритуала, у него не поднимется рука кого-нибудь в этом наставлять; для того только, чтобы придать хоть немного убедительности рецептам и процедурам, составлявшим некогда продуктивный выход всей этой гигантской мыслительной системы, потребуется изрядное количество риторического глянца: тут подправить невнятную физиологию, там превратно истолковать неработающую физику, лишь бы осталась незамеченной огромная пропасть (Пирс, во всяком случае, не сомневался, что она существует) между тем, что мы делаем сегодня и что по крайней мере работает, и тем, что делали они и что не работало.

Собственно, этот трюк он исполнил в миниатюре на немногих страницах своей заявки, и в результате Джулия оказалась права, книгу удалось продать гигантскому издательству, выпускающему пейпербэки; а далее Пирс остановился, не зная, как повторить этот прием в настоящей большой книге. Книга не продвигалась, но вот Пирс переехал в Блэкбери-откос, где наконец набрел на коробку с бумагами на столе Крафта. И обнаружил, что Крафт имел дело с той же проблемой и в отличие от Пирса сумел ее решить.

Когда-то мир был не таков, каким сделался позднее, говорил, или возвещал, или хотел возвестить Крафт. Некогда все было устроено совсем не так, как сейчас: у мира была другая история и другое будущее. Даже плоть и остов его — физические законы, управлявшие им, — были не те, что нам ведомы теперь.

— Я никогда не слышала о таком писателе. — Джулия Розенгартен сидела напротив Пирса за столиком превосходного тихого ресторана; прежде она приглашала его в заведения попроще — разбогатела, не иначе. — Кто он?

— Романист. В свое время довольно популярный. Жил как бы отшельником: один, работая над этой огромной…

— Ее можно публиковать?

— Нет-нет. Это просто идея. Пространная. Та самая.

Джулия оперла подбородок о ладонь, многочисленные браслеты соскользнули вниз по руке, прошелестев деревом и металлом.

— Ну вот, — произнесла она.

— Ну вот, предположим, это так, — сказал Пирс. — Подумай, что из этого следует.

— Признаюсь, не могу вообразить. Я даже не уверена, что вполне тебя понимаю.

— Это может означать, что в былые времена при былых физических законах некоторые ритуалы, о которых мы читаем, действительно работали так, как о них говорилось, хотя ныне уже не работают. Пример — алхимия. Юдициарная астрология или астрологическая медицина. Автоматы. Пророчества.

— В самом деле? То есть я думаю, они и правда работали. Вероятно. Некоторые из них.

Джулия, как подозревал Пирс, от случая к случаю обращалась к невинному мелкому колдовству: кристаллы, карты, magia naturalis. [147]