Книга тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Генри Лайон Олди, Андрей Дашков, Марина Наумова, и др. cтр.№ 118

— Ты?!

— Привет!

На какое-то мгновение все опасения оставили Альбину; два радостных взгляда встретились, две пары рук рефлекторно потянулись друг другу навстречу… и остановились на полдороги.

Рудольф увидел Тихого.

Альбина заметила журналистку.

Но не только на их лицах возникло вдруг изумление: Тихий вновь поднял брови, а Э. Светлая негромко ахнула.

— Вы?! Боже! — Эльвира отступила на шаг и неожиданно вцепилась Рудольфу в рукав. — Я же была на ваших похоронах!

Все четверо молчали, изучая друг друга.

— Господа, — кашлянул Рудольф. — Может, мы все-таки войдем? На лестнице стоять небезопасно.

— Да, вы правы, — подтвердил Тихий. — Так что вы, госпожа Светлая, говорили о моих похоронах?

При этих словах Альбина испуганно зажала рот руками. Теперь она уже не знала, кто здесь сумасшедший — Тихий, эта незнакомка или она сама.

Рудольф прошел в прихожую, едва ли не силой втаскивая за собой Эльвиру. Альбина этого не заметила — ее внимание было поглощено недавним спасителем.

— Этого не может быть, — зажмурилась и потрясла головой журналистка. Она быстро оправилась от шока, но все равно не могла поверить своим глазам. — Но я же…

— Тише, — жестом остановил ее Тихий. — Так вы, говорите, были на похоронах? Теперь я понимаю, насколько был наивен, надеясь, что за примерное поведение меня могут выпустить! Что ж, дорогая Э. Светлая, у меня будет к вам большая просьба: считайте, что перед вами не я. Не вспоминайте того человека, который, по вашим же словам, умер, — лучше представьте себе, что имеете дело с его двойником… или на худой конец братом-близнецом. Договорились? Если вдуматься, так это не так уж и далеко от истины — того человека и впрямь уже нет, и я первый бросил камень на его могилу, превратившись в Тихого… Теперь меня зовут так.

— Ничего не понимаю, — строгим голосом сказал Рудольф.

— Руди, — Альбина подошла и прижалась к его груди, — только не сердись… Этот человек спас мне жизнь, когда констрикторы напали на больницу… Ему больше некуда было идти, вот я и пригласила его к себе.

— Еще бы! — подтвердил Тихий. — Меня, оказывается, даже успели похоронить… Кстати, — он повернулся к журналистке, — это было почти сразу после того интервью или немного погодя? Да, и еще: я рад видеть вас живой и здоровой…

Эльвира скрипнула зубами, и Альбине удалось это услышать.

— Можно подумать, — отозвалась журналистка, — что вы ставите мне это в упрек. Ведь не я решаю, что можно печатать, а что нет… Тот материал зарубили, как и многие другие мои материалы.

— Я вас ни в чем не упрекаю, вы нормальная, здоровая молодая женщина, и не мне требовать от вас самоубийства, — развел он руками. — Я действительно рад, что вас пощадили.

Возможно, он говорил искренне, но самой Эльвире поверить в это было сложно: ей не составило большого труда догадаться, какова была судьба этого человека. Пусть в общих чертах, без подробностей, но она догадывалась, и от этого ей было еще более стыдно. Обычно в таких случаях Эльвира сердилась и на себя, и на весь мир, и обычно больше всего на тех, кто невольно являлся немым укором ее совести. Сейчас она должна была сердиться на Тихого, но гуляющая вокруг опасность и общее настроение не позволяли ей сделать этого.

И еще ей было стыдно. По-настоящему.

— Да что же мы стоим? — пришла в себя Альбина. — Проходите в комнату. Может, чаю?

Тихий незаметно подмигнул девушке — ему понравилась такая ее реакция.

— Кстати, — проходя в комнату и опускаясь на диван, обратился к Тихому Рудольф, — я вас тоже, кажется, знаю. Помнится, вы выступали на экологической конференции в…

— У-у, хватили! — махнул рукой в его сторону Тихий. — Когда ж это было? — добавил он негромко себе под нос: — И я ли там был?

«Что ж, — скривила губки Альбина, направляясь в кухню за чаем, — вот этого я ожидала меньше всего». Обидно чувствовать себя полной дурой, даже если тебя в любой момент может придушить заразный сумасшедший…

А что еще она могла подумать?

* * *

Они шли по городу — разные и вместе с тем похожие друг на друга. Ядро группы или голову колонны (тут уж как кому больше нравится) составляли молодые парни, но не только вокруг вожака поблескивали выскобленные бритвой черепа — просто уже человека через четыре от заводил их разбавляли новые члены компании, среди которых мелькали порой и лысины возрастные, хотя преобладали нестриженые шевелюры, слегка подкрашенные сединой. Охотничьи ружья, топоры, палки, ледорубы, багры — все, что только можно использовать в качестве оружия, — было представлено в широком ассортименте; пожалуй, фантазии ополчившихся против эпидемии горожан могли бы позавидовать и славившиеся умением превращать все в орудия убийства ниндзя. В другое время сложно было бы вообразить на мирных улочках этого тихого города подобное сборище, но теперь ему никто не удивлялся, разве что наиболее осторожные прохожие норовили заранее убраться с его пути во избежание случайных недоразумений.

Донесшийся из одного из домов крик заставил шествие приостановить движение. Бритый вожак поднял руку. Наступила тишина. Крик повторился.

— Здесь, — коротко проговорил бритый.

Что бы ни творилось вокруг и какие бы стихийные или прочие бедствия ни терзали народ, всегда найдутся несколько человек, которые и под извергающимся вулканом умудрятся устроить пикничок, игнорируя потоки лавы. Нашлась такая компания и здесь. Эпидемия, война ли — влюбленным все равно; раз свадьба назначена, раз приглашены гости, заказан зал и расставлены по столам блюда — чего же еще желать от жизни, зачем нарушать естественный ход? Авось мимо пройдет беда, авось пронесет…

И пенилось в бокалах шампанское, и пестрели на выгнутых буквой П столах закуски, золотились жареные гуси, пряталась в зелени рыба, темнели винные бутылки, ожидая своего часа… Грех пропадать такому добру: и полон был зал, и песни пели, и визжали от радости… А невеста-то как хороша — ну просто Венера, выходящая из пены кружев: нежное личико, светлые локоны с золотой искоркой, глаза — синие блюдца! Кричали «горько», целовались по полчаса — да что говорить, счастлив тот, кто влюблен.

Но не эту полную жизни картину застал бритоголовый разведчик, первым поднявшийся в разукрашенный воздушными шарами и цветами зал. Когда он вошел, часть стульев валялись на полу, опрокинутые в спешке; полупьяные гости метались по залу, орали, вопили что-то отнюдь не радостное, а у почетного места происходило что-то непонятное: златокудрая Венера обнимала нежными ручками шею свидетеля, а тот хрипел, пуская кровавые пузыри… Изящно очерченная верхняя губка невесты чуть приподнялась, лицо ее не выглядело полностью бессмысленным, как у большинства констрикторов, — скорее, она казалась просто сильно сосредоточенной на каком-то своем очень важном деле. Изредка ее длинные ресницы слегка вздрагивали от прилагаемых усилий — девушке нечасто приходилось так трудиться.