Белоснежка и семь апостолов - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Кноблох, Всеволод Пименов cтр.№ 7

Вот, вспомнила про Артема и опять почувствовала — завожусь. Из-за Красноярска и просто так, потому что накипело. Ну разве так делается? Нас восемь человек, а решает все один. А потом еще обижается, ворчит, что я во все лезу.

Увы, Артем, я не могу притвориться, что мне все равно, кто будет планировать мою жизнь. Я родителям не позволяла собой помыкать, а ты мне даже не дядя. И не муж, слава богу.

Вначале мы еще сохраняли какую-то видимость демократии, но к концу прошлого сезона стало ясно, что у нас наклевывается абсолютная монархия. Для порядка, правда, регулярно устраиваем совещания и даже голосования, только вот волеизъявление рядовых граждан чаще всего игнорируется. «Старейшины» наши — Отто и Артем — проводят свой совет с глазу на глаз, затем Отто «включает» свою исключительную дипломатичность, подсвеченную обаянием, и деликатно объясняет нам, как следует правильно поступать для всеобщего блага. А Артем при этом хранит невозмутимую мину — ни дать ни взять великий вождь Суровый Бизон — и делает вид, что он тут совершенно ни при чем. Клоуны-эквилибристы-факиры, поколебавшись слегка, со всем соглашаются, а Белоснежка как всегда глупо хлопает накладными ресницами и недоумевает — куда же делась демократия?..

Со злости я проглотила еще рюмочку, и тут мне в одночасье полегчало. А что — Красноярск тоже вариант. И прав Артем, по дороге можно заняться любимым делом — выступать бесплатно в деревнях. Из стариков там мало кто просыпается, зато почти вся молодежь и дети — вмиг. Люди там более непосредственные, чем горожане, легче удивляются, работать с ними проще.

В самых маленьких деревушках можно показывать самые смелые трюки. Например, «Пьяную корову». Обожаю я этот номер.

Просим кого-нибудь одолжить на выступление свою животинку, обещаем клятвенно, что вреда никакого ей не будет; потом Чжао эту буренку на глазах у всех доит (я в это время держу ее, чтобы, не дай бог, не лягнула и не забодала парня), а Артем, неприметно стоя в сторонке, потихоньку превращает молоко в водку. Попсово, но эффектно. И все довольны. После этого нас, правда, частенько осаждают «жаждущие», каждый просит подоить его корову тоже. А некоторые приносят бутылки и ведра с молоком и робко интересуются: «А без коровы можно?..» Один раз, помнится, подошел к нам после очередной «Пьяной коровы» местный голова — то ли начальник фермы, то ли председатель колхоза — и говорит: «Ребята, ну признайтесь — вы же в молоко подсыпаете что-нибудь, а?» — и подмигивает так по-шпионски. «Нет, — говорим и делаем честные глаза, — исключительно ловкость рук и никакой химии»«. «А то, — молвит этот дядя, — я бы у вас эту «ловкость» купил или обменял, скажем, натри коровы». «Спасибо, — отвечаем, — не надо. Мы типа честные волшебники». А самим смешно! Ведь проводит нас деревня, помашет вслед платочками, а через неделю — глядь! — у того же дядьки эта ловкость откуда ни возьмись объявится.

Чжао не отказывается продемонстрировать свой коронный номер — «Восставший из гроба». На этот случай гроб у нас всегда с собой. Мы возим его в прицепе, вместе с маленьким шапито и остальными габаритными декорациями. Кондовый такой гроб, деревянный, с пунцовым бархатом внутри. Показываем его зрителям, даем потрогать, проверить все, потом на совесть заколачиваем в нем нашего китайского Копперфилда и закапываем в землю. Он оттуда благополучно выбирается (кто-нибудь наверху караулит его с простыней, потому что протаскивать через крышку гроба одежду Чжао пока не умеет), а потом мы извлекаем из земли заколоченный гроб и предлагаем кому-нибудь из особо недоверчивых зрителей самому повыдергивать гвозди.

Еще, бывает, устраиваем вызывание дождя. Дело это трудоемкое, требует совместных усилий: метеоспецов среди нас нет, но все понемногу облака гонять умеют. Собираем пару тучек, брызгаем дождиком на зрителей. Опять все довольны.

Я обычно развлекаю детвору заклинанием животных. Это мой конек. Показываю своих заколдованных кошек — они у меня уже опытные артистки, могут и хоровод водить, и конгу выплясывать на задних лапах под гитары Влада и Димки. Но веселее всего получается, когда зрители приводят своих животных — собак, кошек, овец, поросят, гусей; вот тогда можно сымпровизировать. К примеру, подсадить чужую кошку к моим — и запляшет не хуже той же Дуси. Или заставить собак и кошек сыграть в перетягивание каната. Или устроить так, что цыплята будут бегать паровозиком или маршировать, как солдаты на плацу. Нет цыплят — подойдут хоть тараканы, мыши или любая другая живность. Можно еще дать какому-нибудь поросенку в зубы прутик и заставить его написать на земле несложный текст «под диктовку».

Иногда мне помогает чревовещатель — Отто. Приводят нам какую-нибудь бодливую козу, а мы ее заставляем рассказывать почтенной публике анекдоты. Фокус, кстати, совершенно честный. Потому что Отто самый настоящий чревовещатель. Никакой магии. И, как говорят специалисты, в своем ремесле он искусен как никто. Потому что даже труднейшие для произнесения любым его коллегой «губные» звуки «п», «б», «ф», «в» и «м» у него выходят достоверно. Ему не приходится ломать голову над текстами монологов, подбирая слова, в которых этих звуков не было бы.

У Димки тоже готово несколько номеров специально для деревенских. Незатейливо развлекает публику клоунскими репризами и незаметно подлечивает. Кто-то после представления перестанет мучиться от ревматизма, у кого-то в правится сама собой грыжа, а у какой-нибудь столетней Матрены Карповны возьмут да и вырастут новые зубы.

Волшебный цирк Белоснежки уедет, а «клоуны» из числа инициированных останутся. И через неделю-другую какой-нибудь двенадцатилетний Васька повторит на потеху друзьям трюк с цыплятами, а розовощекая девица Надюша, замечтавшись, надоит со своей Зорьки полведра «Шанели № 5». И начнется на селе совсем другая жизнь. Но мы будем уже далеко…

Ладно, Артем, твоя взяла, едем в Красноярск.

…Утро настало прямо-таки вопреки моему желанию. Мерзкое, промозглое до судорог, дождливое утро. За окнами — серая муть и ровный шорох капель.

Вчерашний коктейль из шампанского и коньяка безо всяких Артемовых фокусов превратился в яд, от которого электрически гудела голова, а в желудке поселилась муторная невесомость. А надо было вставать, кормить кошек, устранять последствия вчерашней вечеринки и собираться в дорогу.

Как выяснилось, меня разбудили последней. Вид у меня спящей был настолько беспомощный и трогательный, что ни у кого не поднялась рука меня растолкать. Наконец Владка деликатно просочился в мой тревожный сон и напомнил, что пора вставать. Глаза нехотя разлепились. Оказалось, я спала одетая, завернувшись с головой в куртку Отто. Окончание вечеринки в моей памяти не задержалось. Надеюсь, я вела себя пристойно… А то бывали у меня случаи, когда совершенно невинные, как мне казалось, проделки оборачивались нешуточными проблемами. Как-то раз я уговорила Артема сотворить мне пол-литра валерьянки, а он как раз пребывал в слишком хорошем настроении, чтобы отказывать. Странное дело, он даже не заподозрил, для чего заклинательнице кошек валерьянка. М-да… Помнится, особо буйных — Дусю и Нуар — пришлось на время усыпить трансмутированным хлороформом. Остальных я кое-как закрыла в клетке. Никакая магия на пьяных кошек не действовала. Зато я протрезвела несказанно быстро.