Десять сигм - читать онлайн книгу. Автор: Пол Мелкоу cтр.№ 36

Комки снега падают откуда-то сверху и отскакивают от моего капюшона, и я боюсь, что нас засыплет. Приходится отвлечься и разгребать снег вокруг нас.

Еще пару пригоршней, и снег вдруг проваливается, а передо мной открывается пещера из снега, льда и брезента. Внутри пещеры три тела, три Джулиана. Они живы, дышат, и один из них в сознании. Я по очереди вытаскиваю их на поверхность и укладываю рядом с товарищем.

Те двое, которые не потеряли сознания, прижимаются друг к другу и жадно глотают ртами воздух. Я так устал, что мне хочется самому рухнуть в эту дыру.

Я осматриваю каждого — возможны гипотермия, переломы, ушибы. У одной девушки сломана рука; девушка морщится от боли, когда я передвигаю ее. У меня с собой есть моток веревки, обычной, а не шелковой, и я подвязываю сломанную руку. Четвертый цел и невредим.

— Очнись, — тормошу его я. — Давай же.

Он открывает глаза, и его тело сотрясает кашель. Девушка со сломанной рукой по-прежнему без сознания. Осторожно похлопываю ее по щекам. Она приходит в себя, дергается и вскрикивает от боли. Остальные — остатки кластера — собираются вокруг нее, а я отхожу в сторону и в изнеможении навзничь валюсь на снег. Мои глаза устремлены в небо, и я вижу, что снегопад усиливается.

— Мы должны спуститься, — говорю я. — Если прилетит еще один аэрокар, он вызовет новую лавину. И тогда нам конец.

Похоже, они меня не слышат. Жмутся друг к другу и стучат зубами.

— Нужно спускаться с горы! — кричу я.

Воздух наполняется сначала феромоном отчаяния, а потом смесью беспорядочных эмоций. Эти четверо в шоке.

— Пойдем. — Я поднимаю одного из них.

— Мы не можем… наш… кластер, — бормочет он, перемежая слова химическими мыслями, которые я не понимаю. Их кластер разрушается.

— Мы погибнем на этом склоне, если не поторопимся. Мы замерзаем, и нам негде укрыться.

Они не отвечают, и я понимаю, что они скорее умрут, чем расстанутся.

— Вас четверо, — говорю я. — Почти целый кластер. Они переглядываются, и я чувствую запах консенсуса.

Затем один сердито отворачивается. Не получается. Они не могут прийти к согласию.

Я сажусь на снег, опускаю голову и смотрю на снежинки, которые, кружась, падают мне на колени. Из нас шестерых я остался один. Меня захлестывает волна усталости и отчаяния, к глазам подступают слезы.

Я сильный, я никогда не плачу. Но мое лицо вдруг становится мокрым от слез — я оплакиваю свой кластер, погребенный под снегом. Мое лицо словно огонь, по которому медленно ползут слезы. Капля падает на снег и исчезает.

Охваченные отчаянием, мы заснем и умрем еще до наступления утра.

Я смотрю на кластер Джулиана. Нужно спустить их с горы, а я не знаю как. Пытаюсь представить, какие мысли передала бы мне Мойра, будь она рядом. Она бы знала, что делать с этой четверкой.

Их четверо. Матушка Рэдд когда-то была квартетом. Все наши учителя — четверки. И премьер Верховного правительства. К чему плакать, если они такие же, как самые лучшие из нас? Лить слезы нужно мне, а не им.

Я встаю.

— Я тоже потерял свой кластер, и я вообще один! Это я должен рыдать, а не вы! Вас четверо. Вставайте! Вставайте немедленно!

Они смотрят на меня, как на сумасшедшего. Я пинаю одну из девушек, и она стонет.

— Вставайте!

Они медленно поднимаются, и я ухмыляюсь, словно маньяк.

— Мы спускаемся. Следуйте за мной. Я — сильное звено.

Я веду их по снегу к застывшему потоку второй лавины. Нанолезвием складного ножа перерезаю торчащую из снега веревку. На другом конце веревки мой погибший кластер. Я ступаю на серую массу. А вдруг мне удастся откопать их, как я откопал Хейгара Джулиана? Снег осыпается у меня под ногами, и я слышу глухой рокот. Сверху падают комья снега. Пласт неустойчивый, и новая лавина может сойти в любую минуту. Я понимаю, что прошло слишком много времени. Если они погребены под снегом, то уже задохнулись. Поверни я к ним сразу, пойди вдоль веревки, когда лавина остановилась, я мог бы спасти их. Но это не пришло мне в голову. Рядом не оказалось Кванты, которая напомнила бы мне о логике выбора. Я спешу подавить подступившую горечь. Со мной четверо, о которых нужно позаботиться.

Мы выстраиваемся цепочкой, держась за веревку. Потом я веду всех вниз. Нас окружает почти полная темнота, если не считать отраженного света луны, разлитого по снегу. Край обрыва и провалы видны хорошо. Опасаться нужно скрытых под снегом расселин. Но каждый наш шаг это все же лучше, чем лечь на снег и заснуть.

Дорога приводит к краю пропасти, и я поспешно веду всех назад, не позволяя им заглядывать в бездну. А что, если пути вниз просто нет? Утром нас высадили из аэрокаров прямо на склоне горы. Может, в это глухое место можно добраться только по воздуху. Может, отсюда нельзя спуститься. Или того хуже — мы попадем под лавину и погибнем под грудами снега.

Снегопад не утихает, и в некоторых местах мы проваливаемся по пояс. Тем не менее усилия согревают. Движение — жизнь, а остановка — сон и смерть.

Деревья не отличить друг от друга, и я опасаюсь, что мы делаем круг, но если все время двигаться вниз, рано или поздно доберешься до подножия горы. Не видно никаких следов — ни людей, ни животных. Нетронутую пелену снега нарушаем только мы.

Веревка дергается, и, обернувшись, я вижу, что упала девушка со сломанной рукой, шедшая последней.

Я возвращаюсь к ней и вскидываю на плечо. Ее вес — ничто по сравнению с тяжестью, которая лежит у меня на сердце. Подумаешь, лишние шестьдесят килограммов. Но теперь движение замедляется.

Остальные все равно отстают, и я делаю короткие остановки, чтобы Джулиан не заснул. Потом усталость наваливается на меня, и глаза закрываются.

Я отключаюсь всего лишь на секунду. Затем встряхиваюсь. Сон равносилен смерти. Заставляю четверку встать.

Четверка. Я воспринимаю их не как кластер, а как число. Интересно, будут ли они обращаться со мной как с одиночкой? Отдельным человеком? В обществе найдется место для квартета. Но не для одиночки.

После Исхода Сообщества и войн власть перешла к кластерам. Именно они взяли на себя заботу о планете, а из обычных людей — то есть одиночек — на Земле остались лишь не признающие прогресса луддиты. Катастрофу пережили только кластеры, появившиеся в результате биологического эксперимента и составлявшие меньшинство населения. Но теперь я больше не кластер; я одиночка, и мое место в анклаве одиночек. Мне нет места в сообществе кластеров. Какой от меня прок? Никакого. Я смотрю на четверку. Кое-что я все-таки могу сделать. Эти четверо не перестали быть кластером, единым организмом. И я могу их спасти.

Я встаю.

— Пойдем. — Моя интонация смягчилась. Протестовать у них нет сил. Я показываю, как поднести снег к губам и пить, когда он растает. — Нужно идти, — повторяю я.