Пространство мертвых дорог - читать онлайн книгу. Автор: Уильям Сьюард Берроуз cтр.№ 59

Ким лениво размышляет о своей миссии, о том, что он должен отыскать недостающее звено, то, с которого началась история человеческой речи… И о забытых племенах в отдаленных долинах, которые по-прежнему используют гортань в качестве полового органа… «Чем-то похоже на отвратительных золотых рыбок, – думает Ким, – которые целуются, впиваясь друг другу в холодные губы». Первые слова были невыразимо непристойны… Именно поэтому, за исключением тех самых отдаленных долин, они уже миллионы лет нигде более не звучат… Ким вспоминает одну историю.

Гончие Тиндалоса [71] , март 1929 года… В нашем языке нет слов для их описания… смутные намеки на них содержатся в мифах о грехопадении… непристойные древние таблички… У греков для них существовало специальное имя, которое скрывало их грязную суть… Дав чему-либо имя, вы тем самым отнимаете у него силу, в данном случае силу их гнусной сущности, в которой заключена суть их существования… Они слишком ужасны для того, чтобы называть их по имени или смотреть на них… Если ты сможешь взглянуть Смерти в глаза, та она потеряет свою силу и не сможет одолеть тебя. Quien es? Если ты требуешь у Смерти предъявить верительные грамоты, ты – труп. Фотография в ее паспорте – твоя посмертная маска, добраться до этих чертовых гончих, той жуткой и страшной тайны. Воистину нечто ужасное и невыразимое произошло в начале начал. Не было слов в начале каких начал? В начале тех начал, когда произошло ужасное и невыразимое, а как еще? До времени произошло ужасное и невыразимое, породившее время, а с ним вместе – и все обрушившееся на нас дерьмо… Семена греха до сих пор таятся в темных закоулках, алчущие и жаждущие… В белом сиянии, которое не было светом, в кричащем молчании я услышал их дыхание, ощутил его у себя на лице…

Дела идут все хуже и хуже, надо быть психом, чтобы захотеть вновь родиться на свет. Мы будем толкать перед собой тележки для покупок, полные каких-нибудь бумажек вроде денег, и нужно будет тратить все больше и больше чтобы приобретать все меньше и меньше и то же самое с документами их требуют все больше и больше чтобы доказать все меньшее и меньшее простаиваешь днями в конторах чтобы получить справку, но бюрократия сжевывает все больше и больше капусты из карманов налогоплательщика и гадит все новыми и новыми законами, пока твое разрешение на ношение оружия не окажется погребенным под кучей дерьма. У тебя нет формы 4F-Q, считай у тебя ничего нет, даже меньше чем ничего, и даже если у тебя этого нет, они все равно придут и заберут даже то, чего нет.

Я умчался от них на квинтильоны лет, но они учуяли меня и там. Они алчут чистого, неиспорченного… но при этом все, что не запятнано грехом, это они презирают. Они есть то самое, что отделилось от чистоты в самом начале начал… они по природе своей грязны – пожирающие нечистоты, раболепные, порочные, льстивые твари, вот кто они такие, сосуды всяческого беззакония. В этой Вселенной существует только чистое и грязное… Грязное алчет чистоты, но понимает лишь как пищу, которую можно пожрать, чистое же время от времени мечтает об искупительной капле грязи. И это беспокоит тех, кто нечист.

– Ах, дорогуша, ты, наверное, внутри такой порочный и уродливый, бедняжка ты моя несчастная…

Грязное выражает себя через углы. То есть это как?

Человек, чистая его часть, происходит от кривой. А теперь какую такую кривую швыряешь ты нам, Чамберс? Срамную кривую?.. Я не намереваюсь оставаться и слушать подобную чушь… Продолжительный отдых в хорошем санатории должен принести тебе неизмеримую пользу.

– Нужно держать их вне этого мира. Они могут проникнуть к нам только посредством углов… Мы должны устранить все углы в этой комнате… Великая Мать, спаси меня от гончих… Пошли их назад – ненасытных, рычащих, обозленных – в нечистоту, которая существовала в начале до сотворения времени и пространства… Благодарю за помощь… резкий тошнотворный запах… да я от тошноты прямо-таки пополам сложился, сэр, словно меня кулаком в живот ударили, ну тут меня сразу же и вывернуло, сэр, как можно отличить настоящего джентльмена – настоящий джентльмен всегда щедрый.

Репортер неохотно расстается с десятью шиллингами.

Он лежал нагишом, его грудная клетка и руки были покрыты голубоватой слизью, которая пахла так, как могло бы пахнуть гнилое олово. «Берегитесь Дойлзов. Они могут помочь им проникнуть сюда, вы, разумеется, в курсе, кто они такие. Сатиры могут помочь. Они могут войти сюда через алый круг, греки знали, как бороться с этим. Боже милостивый, штукатурка осыпается… В комнате темнеет… их языки…»

Киму хочется в туалет по-маленькому. Он осторожно выползает из гамака, подбирает ботинки, вытряхивает из одного скорпиона и прибивает тварь тяжелой подошвой. Затем надевает ботинки и выходит из дверей под яркий свет луны, в одних трусах и ремне, на котором болтается револьвер 44-го калибра. Стоя лицом к утесу, он мочится в серебрящийся поток. Ночной воздух, ароматный и холодный, овевает его тело. И в тут же секунду раздается собачий лай, кто-то идет. Другие мальчишки вскакивают из гамаков, сжимая в руках готовое к бою оружие. Дом огорожен живой изгородью из кактусов. Узкая калитка из колючей проволоки.

– Разведать и доложить. Интересно, с чего это они не на шутку растявкались?

Сын хозяина постоялого двора держит лампу. У мальчика невозмутимый жизнерадостный вид. У него пистолет, заткнутый за пояс-патронташ, финка и в руке – гибкий стальной прут с грузом на конце.

– У меня важные новости для капитана Карсонса… Калитка отворяется, собаки с рычанием устремляются во тьму.

– Позвольте мне заняться их воспитанием. Иначе псы, которые так вас ненавидят, вопьются вам в горло, как только вы заболеете или окажетесь ранены… такова уж их природа… Назад, гончие Тиндалоса! Сосуды нечистот!

Он наносит удары прутом, рычание превращается в визг, и псы расползаются, поджав хвост, по своим грязным конурам. Мальчик улыбается, сгибая в руках стальной прут.

– Видите, мииистер Карсонс, я ненавижу собак не меньше вашего.

И мальчик оскаливает зубы в приветственной улыбке диких псов.

– Что за херня тут творится, что вы нас всех заставили выскочить из постелей с утренним стояком наперевес?

– Я пришел, чтобы показать вам путь к месту, где живут горлоебы…

И он издает гортанью звук, от которого у Кима сводит челюсти.

– Да? Но я вовсе не утверждал, что мне туда нужно…

– Вы что, забыли про вашу миссию, мииистер Карсонс? Может быть, вам напомнить?

– Ладно, ладно, ради всего святого, хоть одеться мне дайте…

Ким собрал свое снаряжение: револьвер 44-го калибра, пружинный нож, короткоствольный 38-го, тонкий, как вафля, мелкокалиберный под патрон 22-го калибра, очень легкий полуавтоматический карабин 45-го калибра с четырнадцатидюймовым стволом и десятизарядным магазином, унцию морфина и унцию гашиша, аптечку первой помощи, столовый прибор и набор для починки одежды… Трое мальчиков, которым он сообщил, что они отправляются далеко-далеко на восток, решили отказаться. Уже через десять минут он следовал по пятам мальчика-проводника, углубляясь в пустыню. Они шли не менее трех часов, используя так называемую «поступь волшебника», при которой тело наклоняется слегка вперед. Наконец, они натолкнулись на патруль… Мальчик назвал пароль. Занималась заря, и в сером утреннем свете он различил дирижабль, привязанный к стальной мачте, который покачивался под дуновением поднимавшегося утреннего бриза… Они быстро вскарабкались по лестнице и вошли в кабину, которая оказалась довольно просторной…