Расколотые небеса - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Ерпылев cтр.№ 32

– Экий вы несговорчивый…

– А так? – вмешался другой голос, и Александр взвыл от неожиданной и резкой боли в руке, ударившей, словно током высокого напряжения – до зеленых кругов перед глазами.

– Прекратите! – одернул неведомого мучителя «прибалт». – Я и без вашей помощи могу разобрать господина Бежецкого на составные части, но что нам это даст? Он просто-напросто сдохнет на наших глазах, скрипя зубами и посылая перед смертью проклятия нам и всем нашим родственникам до девятого колена. Этот тип людей мне слишком хорошо известен. Сдохнете ведь, а? – снова тупо укололо нывшее запястье.

– Сдохну! – с огромным трудом расцепил Александр зубы, сцепленные до хруста (эх, прощай, пломбы!). – Хрен вы от меня что-то услышите…

Последние сомнения относительно причастности неведомых мучителей к органам охраны правопорядка отпали. Так могли поступать лишь люди, с этим самым правопорядком не имеющие ничего общего. Или принадлежащие к совсем иному правопорядку…

– А? Слыхали? – почему-то обрадовался «прибалт». – Что я говорил? Мне частенько приходилось встречаться с подобными индивидуумами в молодости. В последние годы, правда, пореже, но могу побиться об заклад, что они ни на полпенни не изменились!

«Полпенни?!! Англичанин?.. Не может быть, ведь теперь мир и дружба…»

– И что же делать? – пробасил второй несколько озадаченно.

– О-о-о! Это очень русский вопрос: «Что делать?» Вы еще спросите: «Кто виноват?»… Слава Всевышнему, химики Его Величества разработали некий препарат…

– Сыворотка правды?

– В точку! Именно сыворотка, и именно правды. Вы нас слышите, Александр Павлович?..

– Пошли вы…

– Зачем же так грубо? Разве мы вас оскорбляем?

– П-п…

– Все, я устал слушать ваши мерзости. Русский язык – язык великих писателей и поэтов, а вы его позорите… Шприц.

От руки к сердцу, а потом в голову рванулась горячая волна, разорвавшаяся в мозгу ледяной бомбой, превратившей внутренность черепа в пустую, промороженную насквозь пещеру. Александр явственно ощущал, как позванивают там сосульки до того момента, когда холод, добравшись до какого-то важного центра, отключил его и все сознание заодно…

* * *

– Ну, похоже, что все. Можно отстегивать! – распорядился мистер Ньюкомб, несколько минут безотрывно следивший за глазами Бежецкого, распятого перед «инквизиторами» на старенькой кушетке. – Он готов.

– Вы так думаете? – осторожно склонился над распростертым телом его напарник. – Я бы не рисковал. Черт знает, что может выкинуть этот субчик.

– Бросьте! Даже самая могучая сила воли ничто против этого препарата. Вот, глядите!

Ньюкомб вынул из нагрудного кармана ручку, свернул колпачок и резко ткнул в полуоткрытый глаз, безвольно лежащего перед ним человека. Острое перо остановилось лишь в паре миллиметров от зрачка, но эта манипуляция оставила «пациента» безучастным. Зрачок даже не дернулся рефлекторно.

– Ну, каково?

– А нельзя его оставить вот так, пристегнутым? На всякий случай…

– Нельзя, – жестко ответил Ньюкомб, пряча ручку на место. – Во-первых, лежа лицом вверх, он просто захлебнется слюной. Это вам скажет любой хирург. А операционного оборудования у нас тут, увы, нет. Всяких там отсосов, дренажей и прочих причиндал. Поэтому наш гость будет отвечать сидя, как обычный человек.

– Отвечать?! Разве он способен говорить? Да он даже не слышит нас!

– Ерунда. С чего вы это взяли? Он нас отлично слышит. Другое дело, что мы ему представляемся кем-то иным, чем на самом деле… Но это уже неважно.

– А во-вторых? – проигнорировал ответ компаньон англичанина, вспомнив, что до того было «во-первых».

– А во-вторых, – последовал хладнокровный ответ. – Пересадив его в кресло, можете привязывать его сколько хотите. Хотя бы для того, чтобы он не падал каждую минуту.

Повинуясь указаниям хозяев, их подручные – здоровенные молчаливые парни – легко подняли по-прежнему безучастного Бежецкого с его ложа и усадили в похожее на королевский трон огромное старинное кресло с прямой высокой спинкой. Для того чтобы зафиксировать «пациента» в сидячем положении прочным строительным скотчем, потребовалось всего пару секунд. Напарник Ньюкомба разошелся настолько, что придвинул к креслу массивную тумбочку и установил на нее настольную лампу, чтобы луч света бил прямо в глаза допрашиваемому.

– Ну, это уже лишнее. – Ньюкомб недовольно отстранился от столба прямо-таки осязаемого света, не вызывающего ровно никакой реакции у Бежецкого. – Тоже мне – застенок тут устроили! Насмотрелись боевиков…

– Вы же говорите, что ему все равно, – поддел его компаньон.

– Вот именно, что все равно. ЕМУ все равно, – подчеркнул «гуманист». – А его сетчатке – совсем нет. Минут тридцать так подержите его, и все – придется господину Бежецкому учиться ходить с собакой-поводырем и читать по системе Брайля.

– А разве мы его после допроса не того? – последовал более чем красноречивый жест большим пальцем руки поперек горла. – К чему эти заботы о его здоровье?

– Вы идиот! Да что мы сейчас успеем у него узнать? Так, сливки снимем, только прикоснемся. А остальная работа будет там… – Ньюкомб неопределенно махнул рукой куда-то в сторону покрытой лишаями плесени дальней стены. – Уверяю вас, это очень и очень интересный индивидуум.

– Ну и потрошили бы там – зачем здесь это шоу устраивать с сывороткой правды и всем таким…

– Извините, вам не кажется, что мы сейчас находимся не в какой-нибудь Эфиопии или на острове Тонга? И даже не в тихой благословенной старушке-Европе? Мы в России, и я не поручусь за то, что этот груз нам вывезти удастся. Так не лучше ли следовать старой английской пословице, гласящей, что не дело это – складывать все яйца в одну корзину.

– Пословица-то вроде бы не английская…

– Да черт с ней! Пусть хоть конголезская! Важна суть.

Медик, внимательно считающий пульс сидящего прямо, словно восковая кукла, Бежецкого, вклинился в разговор:

– Ничего, если я вас перебью, господа?.. Между прочим, каждая минута действия этого препарата разрушает мозг подопытного. Если вы еще с полчасика посвятите своему филологическому спору, его уже невозможно будет вытащить из той страны снов, в которой он сейчас пребывает. Он вам нужен клиническим идиотом, или вы все-таки позволите мне потом чуть-чуть побороться за его рассудок?

– Конечно, конечно, доктор! – засуетился Ньюкомб. – Если вы нас с нашим гостем покинете на… – он взглянул на циферблат наручного «Роллекса», – на десять минут, я буду вам премного благодарен… Ну, ну, поспешайте, дорогие мои!

Оставшись наедине с манекеном, звавшимся когда-то Александром Бежецким, он ткнул пальцем в клавишу диктофона и спросил:

– Назовите ваше имя.