Метро 2033. Изнанка мира - читать онлайн книгу. Автор: Тимофей Калашников cтр.№ 73

«Ишь, какие новоприобретения в поведении, раньше паршивка себе такого не позволяла», — отметил про себя Анатолий.

Машинописный текст на бумажке занимал всего три строчки, не считая официальной «шапки» и длинной подписи, состоящей из многословных регалий автора письма. Однако Ирина изучала документ очень долго, вновь и вновь перечитывая его, до одури всматриваясь в синюю печать, проверяя подлинность бланка.

Лыкова-старшего эта картина изрядно веселила. Дочка не могла обнаружить подлог, потому как и бланк был подлинным, и печать настоящей — прямиком из личных архивов запасливого начстанции Сталинской, пусть и бывшего. Бланки и печати от перестановки руководящих лиц не меняются. Оригинальность подписи некого «Чрезвычайного Уполномоченного Контролера по делам Северной партячейки Калестратова В. И.» не проверялась в принципе, ввиду отсутствия подобного персонажа в реальности. Но далекой от политики Иришке-то это откуда знать?

— Я не верю, — поняв тщетность своих усилий, девушка откинула проклятое письмо. Бумага плавно спланировала под ноги Анатолия.

— Ты еще ножкой по нему топни, вдруг исчезнет?

Лыков поднял приказ об аресте Сомова Ф. И., обвиняемого в измене и предательстве дела Партии, аккуратно сложил в конверт и убрал подальше от впечатлительной дочери. «Еще порвет ненароком».

— Ира, верить или не верить — дело твое. Мое дело — предупредить своего последнего ребенка. Такие «молнии» доставлены на все красные блокпосты. Конкретно эта перехвачена на перегоне между Свердлова и Революции. Твоего ненаглядного муженька возьмут под белые ручки, как только он пересечет границу. Хоть на севере ветки, хоть на юге. Вляпался Феденька по самое не хочу.

Более сладкое Лыков приберег на конец беседы, а пока внимательно следил за реакцией Ирины. Картина, что называется, радовала глаз: неблагодарную паршивку трясло, она бледнела прямо на глазах, хотя и в обычной жизни, как почти все рожденные в Метро, румяностью не отличалась.

«Веришь, девочка моя, вижу, что еще как и всему веришь, не надо врать папе».

— А ты знаешь, Ирина Анатольевна Сомова, в девичестве Лыкова, как поступают на Красной линии с женами предателей? Примерно так же, как с детьми врагов народа. Ты ведь это уже проходила, и даже относительно недавно. Как тебе, понравилось?

Девушку передернуло, губы ее мелко задрожали.

— Вижу, что не понравилось. Не очень радостные воспоминания, правда? Но тогда ты вывернулась, спасибо Кирюшке Зорину. А кто спасет во второй раз, милая моя? Что-то мне подсказывает, что лимит влюбленных мальчиков уже исчерпан. Полностью.

— Что вам от меня надо? — простонала Ирина.

«У страха глаза велики, а ты всегда была маленькой трусихой». Лыков набрал в легкие побольше воздуха и рявкнул так, что задрожали хлипкие стены:

— Тебе от меня! И не надо это путать! — он бы с удовольствием продолжил кричать, благо ситуация того требовала — клиент, что называется, поплыл, оставалось только добить. Однако местная звукоизоляция к подобным акустическим представлениям не располагала. Незачем пугать других постояльцев и привлекать к себе ненужное внимание.

Теперь Лыков шептал — угрожающе, вкладывая в слова всю накопившуюся за время изгнания злобу:

— Ты, бесполезная дура, не способная ни на что! Ты позоришь нашу фамилию, никчемная шлюха, вражья подстилка!

Глаза у дочери заблестели, вот-вот по щекам заструятся слезы. «Осторожнее, главное, не пережать».

Анатолий схватил дочь за плечо и привлек к себе, они оказались лицом к лицу. Ирина, готовая в любую секунду разрыдаться, пыталась отвернуться, не в силах сдержать буравящий взгляд отца. Бешеные огоньки, пляшущие в его зрачках, прожигали насквозь, не давая спрятаться.

— Но ты моя дочь. После смерти Пети — мой единственный ребенок. Я не желаю тебе зла, хотя наказания за то, что забыла родного отца и легла в постель убийцы брата, ты, несомненно, заслуживаешь. Но не смерти, это слишком. Поэтому я помогу тебе.

Не часто Анатолию Лыкову приходилось видеть во взгляде дочери что-то отличное от раздражения или равнодушия, но сейчас она смотрела на него с благодарностью. Много еще чего читалось в этих красивых зеленых глазах — смятение, испуг, растерянность, но лишь благодарность имела для Лыкова значение. Значит, достучался, не зря нервы тратил.

— Послушай меня. Для начала подбери сопли, они сейчас ни к чему. Радоваться надо — считай, опять в последний вагон запрыгнула.

— Папа, какой вагон, я не…

— Повезло, говорю. Удачливая ты у меня, правильными мужчинами окруженная, которые вечно из петли тебя, дуру, вытаскивают.

— Я знаю, папочка, спасибо вам!

— Спасибо рано. Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. В смысле, самой тебе тоже придется потрудиться, не все на чужом горбу в рай въезжать. Запоминай, что требуется. Перво-наперво, придется отречься от предателя. Напишешь покаянное письмо на имя товарища Москвина. Так, мол, и так, дорогой вождь подземного пролетариата, жить с идеологически чуждым элементом больше не могу, комсомольская честь и совесть не позволяет делить супружеское ложе с подонком, оказавшимся ганзейским лазутчиком и шпионом. А потому прошу расторгнуть наш недолгий, но постыдный брак в экстренном порядке с возвращением мне девичьей фамилии.

— Но…

— Без «но»! — Лыков сдержал крик, но зашипел так, что Ирина невольно зажмурилась. — Хватит из себя декабристку строить! Ты идиотка, а не декабристка. И Сомов твой не в Сибирь собрался. На тот свет за ним захотела, верная женушка? Пока есть время, пока есть возможность, нужно максимально дистанцироваться от него, нежильца этого. И, по возможности, заработать на этом дополнительный политический капитал. Не надо на меня таращиться, ты не самка барана! Если своих мозгов нет, пользуйся отцовскими!

В этот момент в дверь негромко, но настойчиво постучали.

— Уважаемые, извиняйте, — в грубоватом голосе, приглушенном тоненькой панелькой, считаемой здесь дверью, послышался намек на деликатность. — Тут в округе люди в форме рыщут, неместные какие-то, некую Викторию Коноваленко разыскивают. Я и подумал, как бы чего не вышло, а то, по описанию, девушка подходит…

— Твою мать! — тихо-тихо ругнулся Анатолий, так что даже стоящая рядом с ним Ирина едва его расслышала. Однако мигом побагровевшее лицо отца выдало бушевавшие внутри него эмоции. Девушка мгновенно отстранилась — помнила, чертовка, сколь батюшка страшен в гневе. Не ровен час попадешь под тяжелую руку…

— Папа, это за мной! Нельзя, чтоб нас застали вместе!

— Иди, коль за тобой, — Лыков не говорил, он цедил слова. Самый верный признак бешенства, уж Ирина знала это, как никто другой. — Найдешь меня в баре «У Лександрыча». Сегодня вечером. Ступай!

Дважды повторять не пришлось — Ирина пулей вылетела из злачного заведения, оставив кипящего от ярости отца в одиночестве.

* * *