Последний владыка - читать онлайн книгу. Автор: Анна Варенберг cтр.№ 41

— Нет, — тот пожал плечами, заинтригованный неожиданным поворотом событий.

Девушка было дернулась, но Фрэнк заставил ее сесть, едва не вдавив в стул. При этом платье сползло с ее левого плеча, и хотя Айцуко поспешно его поправила, мгновения хватило на то, чтобы заметить татуировку у нее под ключицей — искусно изображенная в натуральную величину желто — черная пчелка с расправленными крылышками.

— А у меня есть, — медленно произнес Рейнольдс. — Понимаю вашу застенчивость, юная леди, но вы не позволите ли повнимательнее рассмотреть ваше… украшение? Весьма о многом, кстати, говорящее. Нам, конечно, чужие мысли читать не дано, но кое‑что все же доступно. Как насчет «Возвращения»?

Айцуко вздрогнула. Фрэнк, пристально следивший за ее реакцией на свои слова, покачал головой.

— Так я и думал. Видишь ли, Тревер, нашему присутствию в зоне дельта — си дайоны отнюдь не рады. Кое‑кто из них готов из кожи вон вылезти, чтобы все «чужаки», как они нас называют, убрались отсюда поскорее. Они разрушают то, что мы создаем на этой земле для их же блага, выводят из строя электронные устройства, превращают сверхчувствительные, высокоточные, дорогие приборы в бесполезные груды железа. Правда, такой вредоносностью отличаются, по счастью, далеко не все, а в основном религиозные фанатики, принадлежащие к секте «Возвращение». Очевидно, имеется в виду — к первобытной дикости, отчего‑то милой их сердцу больше, чем добрые отношения рас и цивилизаций. Пчела — их символ. У всех членов секты такая татуировка. Я почти уверен, что этот милый молодой человек тоже украсил себя подобной картинкой. Я не ошибся? — он повернулся к Кангуну.

— Нет! Он ни при чем, — возразила Айцуко. — Кангун не принадлежит к нашему движению. Можете проверить. Пожалуйста, отпустите его. Он никогда не делал вам ничего плохого и даже в мыслях этого не имел!

— В отличие от тебя и твоих друзей, не так ли? Ничего, сейчас я вызову полицию и сдам эту очаровательную пару местным властям. Там с ними разберутся по — своему. У дайонов оригинальные методы воздействия на тех, кто нарушает закон, а «Возвращение» признано социально опасным — таково было вполне обоснованное пожелание Межгалактического Совета. Дайоны не заключают преступников под стражу, но их ждет поражение в правах — своеобразное всеобщее бойкотирование.

— Айцуко, — простонал Кангун, — это конец. Теперь я не смогу получить заказ, ведь меня тоже обвинят…

— Значит, по — настоящему ее зовут Айцуко. Уже лучше, — заметил Фрэнк.

— Я защищала от тебя моего друга, — с ненавистью произнесла девушка, обращаясь к нему, — ты сам опасен, ты сумасшедший! Джошуа пришел ко мне за помощью после того, что ты с ним сделал, и я не собиралась позволить тебе снова над ним издеваться!

— Вот оно что. Значит, Джошуа, — глаза Фрэнка сузились, как у разъяренной кошки. — За это ты тоже ответишь, маленькая дрянь.

— Фрэнки, — остановил его Тревер, — подожди. Пусть она расскажет свою версию событий, полицию мы всегда успеем вызвать.

— Я ничего не буду вам говорить, — Айцуко вскинула подбородок и отвернулась. — Вы не сможете заставить меня отвечать.

— Я расскажу, — вмешался Кангун, не глядя на сестру. — Айцуко сама не понимает, что делает и зачем. Она очень молода и впутывается во всякие сомнительные истории… Но я, клянусь, ничего не стану скрывать, только прошу отпустить нас после этого. Мне не нужны неприятности с полицией, и к «Возвращению» я никогда не принадлежал.

— Говори ты, — кивнул Фрэнк, — а там посмотрим, что делать с вами дальше.

Кангун выложил все, что знал, начиная с момента, когда Джошуа оказался в его доме, стараясь не пропустить ни единой подробности.

— Это ваши дела, — закончил он, — дайонов они не касаются, вы, чужаки, вполне можете разобраться между собой, не впутывая нас, верно? Мы всегда были миролюбивым народом и сами не начинали ни одной войны. Если этот ваш… человек или кто бы он ни был, вернулся сюда, в Центр, то пусть здесь и остается, нам‑то что до него. Мы просто уйдем, и больше вы о нас не услышите. Я и моя сестра совершили ошибку, я понимаю, но, честное слово, в первый и последний раз.

— Тот, кого ты назвал «нашим человеком», на самом деле — искусственный организм, — бросил Фрэнк. — Вы должны были сразу выдать его. Он может нормально функционировать только в условиях Центра и лаборатории. Его слова не имеют никакого значения! Это своего рода одушевленный предмет, к тому же склонный к спонтанным вспышкам агрессии. Я мог бы подумать о том, чтобы позволить вам покинуть Центр без последствий, но твоя сестра, Кангун, молчит как рыба и, по — моему, вовсе не разделяет твоего раскаяния.

Девушка подняла голову. Сейчас ее глаза оставались совершенно сухими, но в голосе, когда она заговорила, слышалось такое отчаяние и безысходность, что у Тревера дрогнуло сердце.

— Я проиграла. Ваше право поступить со мной как угодно. Хотя то, что наделено душой, предметом быть не может.

С этим утверждением Тревер был вполне согласен. Эта мужественная, искренняя девушка ему очень понравилась, и он не собирался допустить, чтобы Фрэнк отдал ее полиции.

— Пусть идут, — махнул он рукой. — В самом деле, Фрэнки, ничего плохого они нам сделать не успели, а второй раз вряд ли сунутся.

— Ты их недооцениваешь, — предупредил Рейнольдс. — Впрочем, ладно. Кангун, забирай свою сестрицу и пошел вон. Но помни — второй раз вам уже так не повезет.

— Я их сюда впустил, я и выведу, — вызвался Тревер. — Шевелите ногами, ребята.

У самой двери Айцуко обернулась к нему.

— Тревер, ты ничего не понимаешь и встаешь не на ту сторону. Смотри, как бы потом о многом не пожалеть.

— Спасибо, но я как‑нибудь сам разберусь, — он слегка подтолкнул ее к выходу.

— Тревер, — Айцуко сняла с шеи маленький золотой медальон в форме круга со вписанным в него треугольником. — Во имя милосердия, передай Джошуа эту вещь. Тогда он будет знать, что я помню и думаю о нем.

Тревер кивнул и спрятал медальон в карман.

Спустившись затем по ступенькам и оказавшись на некотором расстоянии от здания Центра, он подумал: «Айцуко, будь дома сегодня вечером. Нам надо поговорить». Девушка не обернулась и даже не замедлила шаг, но Тревер не сомневался в том, что она отлично его услышала.

Кангун всю дорогу причитал о том, что безрассудство сестры их едва не погубило. Но девушка и не думала оправдываться. Она молча выслушивала разглагольствования брата, и лишь когда они иссякли, сказала:

— Ты просто трус, Кангун. Извини, но мне сейчас неприятно твое общество.

— Может, я и трус, а ты… ты вообще не знаешь, чего хочешь! Уж одно из двух я бы как‑то понял, но чтобы и путаться с этими фанатиками из «Возвращения», и в то же время совать голову в петлю из‑за чужака, такого не бывает. Для тебя чем хуже, тем лучше. И чего ты добилась? Что, если этот тип передумает и все‑таки сообщит о том, что мы вторглись в его Центр?