Путь империи - читать онлайн книгу. Автор: Эрик Флинт, К. Д. Уинтворт cтр.№ 36

Талли замешкался на нижнем этаже наблюдательной вышки. От жары голова шла кругом, к тому же он, похоже, простудился. Мозг словно превратился в пульсирующий ком, к горлу подступала тошнота. Испытания закончились, Эйлле и водитель спустились по лестнице, и Яут бросил на него красноречивый взгляд: «Поторопись, или твоя голова превратится в погремушку».

Головокружение усилилось, москиты жужжали и лезли прямо в уши. Талли попытался отогнать их, но жужжание становилось все громче. Ровная спина Яута, буквально излучающая неодобрение, удалялась. Талли попытался идти, потом расстояние между ними еще увеличилось, и локатор наградил его очередным разрядом. Рубашка пропиталась потом и прилипла к коже. Чертовы «пушистики», им-то хоть бы что! Еще в лагере Сопротивления в Скалистых горах он слышал, что так же спокойно джао переносят холод. Теперь он знал, почему: те, кто создавал их с помощью биоинженерных технологий, позаботились об этом. Но должны же у них быть хоть какие-то слабости! Если бы только выяснить… Это знание с лихвой окупило бы все его страдания — и прошлые, и будущие.

Внезапно Талли стало хуже. Эх, парень… Похоже, ты не на шутку разболелся. Перед глазами поплыло, Талли судорожно вцепился в металлические перила, уже нагретые ярким утренним солнцем, и попытался сфокусировать взгляд. Потом нога соскользнула, и он тяжело приземлился на лестницу. Подняться Талли уже не смог. Он беспомощно сидел, щурясь на безжалостно палящее солнце. Яркий свет проникал сквозь веки и, казалось, прожигал дыру до самой глубины мозга.

— Талли? — послышался чей-то голос. — Вставай скорее, пока…

Знакомый разряд заставил его тело забиться в судорогах. Талли скорчился, словно это могло ослабить боль, но она была еще сильнее, чем в прошлый раз.

— Талли, вставай, черт тебя подери!!!

Ступеньки ритмично задрожали. Потом сильные руки рывком приподняли Талли и поставили на ноги.

Он заставил себя разлепить веки, заморгал, и в калейдоскопе размытых пятен на миг мелькнуло морщинистое лицо Дгилеры. Пальцы техника впились в его плечи.

— Ты что, хочешь, чтобы тебе мозги поджарили? Давай, шевелись!

Но ноги не слушались, а по всему телу как будто носилась молния, отражаясь от костей и суставов, нейронов, кожи… Потом ему показалось, что он сам стал этой молнией… что она превратила его во что-то иное, позволив постичь некую важную истину, чего ему до сих пор не удавалось.

— Выключите эту хрень! — заорал Агилера, а потом грубо взвалил Талли на плечо и неуклюже затопал вниз по ступенькам. Бум, бум, бум… Словно кто-то вколачивал гвозди в череп. Теперь при каждом разряде доставалось им обоим, и Талли чувствовал, как Агилера вздрагивает вместе с ним и шипит от боли.

— Да выключите же ее, мать вашу! Вы его сейчас угробите!

Время замерло, и он уже не чувствовал ничего, кроме ослепляющей, оглушающей, запредельной боли, которая пульсировала в каждом нерве. В следующий миг он обнаружил, что почему-то лежит на спине, а яркое солнце обжигает лицо. Талли попытался поднять руку, чтобы защитить глаза, но не смог.

— Какой вам прок от трупа?! — голос Агилеры доносился словно сквозь слой ваты.

— Тебя это не касается, — резко ответил Яут. — Этот человек на службе у Субкоменданта и должен пройти необходимое обучение.

— Да к черту ваше обучение!

Ох, ничего себе! Этот соглашатель осмеливается дерзить фрагте!

— Нельзя обращаться с человеком, как с пойманным животным. Если вам так надо его убить — убейте, но не нужно пытать его. Даже джао не опускаются до подобного.

— Ты так думаешь? — сказал Яут, и в этих словах Талли почудилось что-то смертоносное — словно в безобидном кусте затаилась змея, готовая к атаке.

— Зат… кнись, — пробормотал он, пытаясь махнуть в сторону Агилеры. — Если мне будет нужно, чтобы кто-то… за меня вступился, я… — в глазах у него вновь потемнело, и он остался один на один с болью. — Я сам с этим прекрасно справлюсь… твою мать. Только не дождетесь. Не перед этими ублюдками.

Молния исчезла. Однако Талли все еще чувствовал ее отголоски в каждой клетке своего тела — словно огненные пятна, которые плавают перед глазами после того, как посмотришь на яркий свет. Руки и ноги непроизвольно подергивались, а во рту было солоно от крови. Похоже, он прикусил язык и сам того не заметил.

— Он так ничему и не научился, — произнес Яут на своем родном языке. — В самом деле, мне уже начинает казаться, что он не способен учиться. Он завяз в своих прежних переживаниях, и его уже невозможно перевоспитать.

— Меня не столько интересует обучение, сколько причины такого поведения, — ответил Эйлле. — Если я смогу понять их, то буду знать о людях все.

Талли слабо засмеялся. Его голова перекатывалась в песке то вправо, то влево.

— Зачем он это делает? — спросил Яут.

— Не зачем, а почему, — отозвался Агилера. — Он вообще не понимает, что делает. Он находится в полубессознательном состоянии.

Я все прекрасно понимаю, хотел сказать Талли. Я смеюсь, потому что все это чертовски смешно. Потому что ты, чертов соглашатель, — единственный, кто вступился за меня перед этими меховыми шариками.

Но распухший, прокушенный язык не слушался. Его веки затрепетали, и он погрузился в прохладную тишину.

— Я представить себе не мог, что они так легко заболевают, — озабоченно проговорил Эйлле. Они уже вернулись на квартиру, а Талли так и не пришел в себя.

— Я тоже не знал, — ответил Яут. — Но в каком-то смысле они крепче, чем кажутся. По крайней мере, этот. Если бы джао получил такой сильный разряд, он был бы едва жив.

Агилера остался с ними. Эйлле и Яут наблюдали за тем, как он ухаживает за своим соплеменником, и не понимали, чем объяснить такую преданность.

— Он из твоего кочена? — спросил Эйлле, глядя, как Агилера обтирает лицо Талли. — Поэтому ты так о нем заботишься?

— Кочен — это что-то вроде клана, так? — Агилера прополоскал тряпку в тазике с прохладной водой и обернулся. Коричневые сердцевины его глаз в полумраке комнаты казались черными, почти как у джао.

— Да… «клан» — пожалуй, подходящее слово. Если я правильно тебя понимаю.

— Большинство из нас ни к каким кланам не относится, — сказал Агилера. — Раньше у американцев было что-то похожее — мы называем это «большая семья». Часть членов такой семьи могла жить в одном конце страны, часть в другом… Но после Завоевания от инфраструктуры почти ничего не осталось, с транспортом стало плохо. И вообще людям стало не до того, чтобы поддерживать отношения с родственниками… — он отложил тряпку и встал. — Вот я, например, понятия не имею, что случилось со всеми моими двоюродными братьями, сестрами, тетками и дядьками после того, как вы разбомбили Чикаго.

— Но, — вмешался Яут, — если он не из твоего кочена, какая тебе разница, будет ли он жить или умрет?

Лицо Агилеры застыло. Он снова сел, сплел пальцы в замок и некоторое время рассматривал их.