Нейтронный алхимик. Консолидация - читать онлайн книгу. Автор: Питер Гамильтон cтр.№ 63

— О'кей, пипл, — объявила Кира с преувеличенным американским акцентом. — Это налет. Никому не двигаться, все ценности — в мешок.

Дариат вздохнул с плохо скрываемым презрением. Просто ошибка судьбы — чтобы совершенным телом Мэри Скиббоу завладела такая отменная сука, как Кира.

— Незачем, — проговорил он. — Мы пришли за капитанами черноястребов. Давай на этом и сосредоточимся, а?

— Может, и незачем, — ответила Кира. — Зато есть «чего».

— Знаешь что, Кира? Ты все-таки полная задница.

— И что?

Она метнула в него разряд белого пламени.

Официантки и клиенты с воплями ринулись прятаться. Дариат сумел только отбить разряд кулаком, превратив его на миг в нечто наподобие теннисной ракетки. Белый огненный шарик заметался по залу, отскакивая от столов и стульев. Дариат потряс рукой — разряд все же болезненно задел нервы до самого плеча.

— Кончай нотации читать, Дариат, — предупредила Кира. — Мы делаем что приходится.

— Это делать было не обязательно. Больно же.

— Да приди в себя, остолоп! Если бы ты не пускал слюни со своей моралью, тебе было бы намного приятнее жить.

Клаус Шиллер и Маткин, заметив его недовольство, захихикали.

— Мы не можем позволить себе твоих детских выходок, — ответил Дариат. — Если мы хотим заполучить черноястребов, твоя недисциплинированность стоит у нас на пути. Ты танцуешь под дудку лорда Тарруга. Сдерживайся. Прислушайся к своей внутренней музыке.

Кира забросила помповик за плечо и раздраженно ткнула в своего спутника пальцем.

— Еще одно слово этой кастанедовской херни — и я тебе точно башку оторву. Мы тебя приволокли с собой, чтобы разобраться с личностью обиталища, и все. Это я определяю цели. У меня есть четкий приказ. Приказ, который поможет нам победить. Ясный приказ. А ты, сопля, что можешь нам предложить? Сотню лет ковырять пол обиталища, пока мы не найдем мозги этого Рубры и не вышибем их? Так? Это твой крутой и ценный план?

— Нет, — с тупым спокойствием повторил Дариат. — Повторяю, Рубру нельзя победить физической силой. Ваш метод — одержание человеческого населения обиталища — не пройдет, покуда мы не разобрались с ним. Думаю, мы и с черноястребами совершаем ошибку. Даже их мощь не поможет нам разобраться с ним. А если мы начнем одерживать их, то привлечем к себе внимание.

— Как повелит Аллах, — пробормотал Маткин.

— Да вы что, ослепли? — взвыл Дариат. — Если мы сосредоточимся на уничтожении Рубры и одержании его нейронных слоев, мы сможем достичь всего. Мы будем как боги!

— Это почти богохульство, сынок, — заметил Абрахам Канаан. — Ты со словами-то поосторожнее.

— Черт… Ладно, как полубоги — сойдет? Смысл в том…

— Смысл в том, Дариат, — перебила его Кира, в качестве дополнительной меры убеждения нацеливая на него помповик, — что ты кипишь местью. И не пытайся спорить, потому что ты такой псих, что готов жизнью пожертвовать ради мести. Мы знаем что делаем — мы рассеиваемся, чтобы защититься. Если ты против, возможно, тебе пришла пора остыть в бездне.

Дариат хотел было возразить, но понял, что уже проиграл. Лица остальных одержимых окаменели, а шестое чувство подсказало, как холодеют их души. Слабаки, глупцы. Их не волнует ничто, кроме настоящего момента. Скоты. Но помощь этих скотов ему еще понадобится.

Кира победила снова, как в тот раз, когда она настояла на его самопожертвовании, чтобы проверить его верность. Одержимые обращались к ней, а не к нему.

— Ладно, — сдался Дариат. — Будь по-твоему. Пока.

— Спасибо, — ядовито поблагодарила Кира и с улыбкой подплыла к ближайшему капитану.

Все время их спора в таверне Такуля царила полная тишина, какая наступает обычно, когда совершенно чужие люди обсуждают твою судьбу в двух шагах от тебя. Но сейчас спор был окончен, и судьба решилась.

Официантки с визгом забились под стойку бара. Семеро космонавтов рванулись к затворенному сфинктеру. Пятеро даже ринулись на одержимых с тем, что под руку подвернулось: с ядерными клинками (погасшими), «розочками» из бутылок, дубинками-разрядниками (тоже бесполезными) и просто с кулаками.

В ответ вспыхнул белый огонь. Капли его били по коленям и лодыжкам, калеча и обездвиживая, бичи оплетали ноги наподобие раскаленных кандалов. И когда жертвы их рухнули на пол в дымном облаке горящей плоти, одержимые ринулись на них.

Росио Кондра уже пять веков томился в бездне, когда пришло время чудес. Тянулось безумное бытие, мука, которую он мог сравнить лишь с последним мигом перед смертью от удушения, растянутым в вечность, в полной тьме, тишине, немоте. Прожитая жизнь прокручивалась перед ним миллион раз, но этого было мало.

А потом пришло чудо, и из внешнего мира начали сочиться ощущения. На долю секунды в пустоте бездны открывались провалы, точно просветы в черных тучах, откуда нет-нет да глянет на землю сладостный золотой луч рассвета. И каждый раз в слепящий, оглушительный потоп реальности рушилась единственная погибшая душа, устремляясь к красоте и свободе. А Росио вместе с оставшимися мог лишь выть от тоски, и молить, и молиться, и обращать тщетные клятвы к непреклонным, безразличным живущим, обещая им спасение и вечное благо… если они только помогут.

Возможно, какой-то толк и был от этих клятв, потому что трещины открывались все чаще, так часто, что это стало мукой — знать, что есть выход из небытия, и не иметь сил им воспользоваться.

Но не сейчас. В этот раз… благодать осияла Росио Кондру так ярко, что он едва не лишился рассудка. И в этом потоке ощущений слышались чьи-то крики агонии, мольбы о помощи.

— Я помогу, — солгал Росио. — Я остановлю это.

И боль затопила его вслед за этими лживыми словами, когда душа взывающего слилась с его собственной. Но это было куда больше, чем простое соединение пропащих в поисках избавления от тоски. По мере того как сплетались их мысли, Росио прибавлялось мощи, а боль переходила в экстаз. Он ощущал, как подергиваются от мучительного жара руки и ноги, как саднит в сорванном от воплей горле, и все это приносило несравненное наслаждение, оргазм мазохиста.

Мысли страдальца становились все слабей, все глуше по мере того, как Росио силой внедрялся в нейронные пути его мозга. И с этим возвращались одно за другим подзабытые уже человеческие ощущения — биение сердца, ток воздуха в легкие. А владелец его нового тела угасал, и Росио почти инстинктивно давил его, загонял в дальние уголки мозга, со все большей и большей легкостью.

И прочие погибшие души в гневе взывали к нему из бездны, сетуя на то, что это он удостоился спасения, а не они, оставшиеся.

А потом стихли и жалкие угрозы, и бесплодные обвинения, а остались только слабые протесты прежнего хозяина тела и еще один, странно далекий глас, умоляющий рассказать, что случилось с ее возлюбленным. Росио удавил разум хозяина, захватив его мозг целиком.