Вариант `Бис` - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Анисимов cтр.№ 33

Установившаяся на севере Европы хорошая погода и дозволение Верховного сконцентрировать ударные части большинства воздушных армий в границах Восточной Померании позволили использовать авиацию в невиданных до сих пор масштабах. Даже при взятии Кенигсберга, когда интенсивность бомбежек была максимальной, такого не было – на ту же ширину фронта тогда приходилось вшестеро меньше штурмовиков и пикировщиков. В дыму от пожарищ, сливающихся в одну гигантскую пелену, сотни ревущих машин взлетали, поднимались к тускло просвечивающему диску солнца, сбрасывали свой груз с пикирования, затем спускались к поверхности земли, расходясь широким веером, и опустошали коробки пушечных и пулеметных магазинов в любую мелькающую под крыльями тень. Садясь, пилоты лишь отруливали в сторону от полосы и, не выходя из кабин, дожидались, пока к их машинам подвесят новые бомбы, заполнят коробки магазинов через люки в крыльях снаряженными лентами, и снова взлетали. И так ежедневно по несколько раз в день – а для многих и каждую ночь. Утром пехота поднималась из своих окопов и, с винтовками и автоматами наперевес, в молчании пробиралась через изрытое воронками пространство – до следующей линии обороны, на которой еще огрызались уцелевшие в железобетонных колпаках огневые точки. Тяжелые корпусные САУ подходили к ним на расстояние прямого выстрела и крошили амбразуры фугасными и бетонобойными снарядами, прежде чем перебегающая следом пехота поднималась в полный рост. Это была война, еще не виданная на Восточном фронте – война, где немецкий пулеметчик видел перед собой не бесчисленные, от горизонта до горизонта, цепи советской пехоты, а только летящую в него из дыма и пыли смерть. Оглохшие от непрерывных бомбежек, ослепшие от летящих внутрь дота зазубренных осколков бетона, режущих кожу не хуже ножа, видящие перед собой только росчерки вылетающих из дыма трассирующих снарядов, немецкие пехотинцы оставляли обреченные бункера и по обмелевшим траншеям пробирались в глубь своих позиций. Обычно – только затем, чтобы найти там те же перепаханные окопы, пробитые накаты блиндажей, засыпанные тела убитых, сгоревшие дома и срубленные осколками до полуметровой высоты пни леса. Не останавливаясь, они шли на запад, прячась от проносящихся на десятиметровой высоте эскадрилий черных горбатых штурмовиков, поливающих траншеи свинцом, кувыркаясь в попытках избежать пуль охотящихся даже за отдельными людьми ЯКов. В километре за ними катился вал продвигающегося русского железа.

Шестого октября 8-й Эстонский корпус 8-й же армии генерала Старикова пробил последний рубеж германских фортификаций, упирающихся в море. Южнее, в щель между уцелевшими участками укрепрайонов, на дороги Померании выходили части Рогинского, Белова, Романовского, Захватаева, еще южнее – Казакова и Свиридова. Фронт еще не рухнул, но времени готовить новые рубежи у немцев становилось все меньше. Говоров, одновременно руководящий сразу двумя фронтами, бил и бил вперед с силой пробивающего нагрудную пластину рыцарского доспеха чекана, на острие которого находились выпестованные и снабженные по первому разряду, озверевшие от крови и побед гвардейские дивизии славянской пехоты. Советские армии на сужающихся на севере фронтах меняли друг друга, сражающиеся против них германские 3-я танковая и 9-я общевойсковая позволить себе этого не могли. Еще 24 сентября Гитлер объявил о создании «Фольксштурма» – убогой альтернативы американским и английским армиям, которые должны были не допустить русских варваров в Германию. Но и те и другие, вместо того чтобы принять протянутую руку дружбы и встать плечом к плечу с германскими воинами на защиту Европы от ужасов коммунизма, вопреки здравому смыслу продолжали бомбить германские города и стрелять в германских солдат.

Никаких переговоров пока не было. Не было и никаких договоренностей. Комбинации дипломатических движений, обращений к нейтральным странам с просьбой о посредничестве, такие важные и такие правильные, оставались безо всякого ответа. Попытка американцев, англичан и поляков сбросить парашютный десант на Голландию, после масштабных боев с частями Вермахта и СС закончившаяся к началу октября почти полным уничтожением воздушно-десантных частей союзников, стала логичным завершением политических глупостей, совершенных обеими сторонами.

Седьмого октября русские высадили морской десант на Борнхольм, вырезавший сопротивлявшуюся часть гарнизона безо всякой пощады, – слишком уж много фигур в черных бушлатах осталось висеть на колючей проволоке аккуратных датских пляжей. Остальные без малого восемнадцать тысяч человек решили не изображать из себя героев. Крупные корабли КБФа приняли участие в десанте только в роли маячащей где-то за горизонтом угрозы. Отряд легких сил, состоящий из «Кирова» с эсминцами, в хорошем темпе обстрелял береговые укрепления, выпустив за сорок минут около трехсот снарядов, и отошел назад, под прикрытие «Петропавловска» с «Чапаевым» и ополовиненной бригады легких крейсеров. Командование, впервые проводившее крупную операцию в «открытой» части Балтики, все-таки решилось задействовать авианосец – более для тренировки, чем для реальной боевой пользы. Конечно, немцы могли попробовать навязать эскадре классический морской бой, но Кузнецов в итоге решил, что это было бы даже полезно. Сил у Кригсмарине становилось все меньше, большая часть уцелевших еще кораблей бесполезно ржавела в бухтах, а с несколькими действующими крейсерами Левченко справился бы. Ни «Кронштадт», ни «Советский Союз» в море не вышли, хотя такой соблазн был и у многих офицеров руки чесались в предвкушении настоящего дела.

«Чапаев», окруженный «коробочкой» эсминцев, прошел вплотную за тралами по извилистым прибрежным изобатам, непрерывно сопровождаемый гидросамолетами флотской авиации. Всего за неделю до этого у острова Нерва подлодкой был потоплен тральщик Т-45, после чего меры предосторожности были значительно усилены. За шестьдесят миль от Борнхольма с палубы авианосца стартовали разведчики: второе звено пятой эскадрильи, «Три К и Шипов», то есть сборная Сафоновского полка, знаменитого 2-го ГИАПа ВВС Северного флота – Коломиец, Климов, Коваленко и Шипов. Эскадрилья штатных разведчиков считалась достаточно подготовленной для дальней навигации, в то время как для сафоновцев как разведчиков «второго эшелона» практика дальней морской разведки была просто сочтена полезной. Впрочем, Александр Шипов до перевода был штурманом полка и провел звено как по нитке. Самолеты вышли на остров почти сразу же после восхода солнца, с востока. То ли на пятикилометровой высоте их никто не опознал, то ли противник, расслабившись, принял за своих, но ни одна зенитка не тявкнула вслед.

Пройдя вдоль береговой черты острова, чуть превышающего по размерам Соловки, и осмотрев многочисленные пристани и причалы рыбацких поселений и городков Хасле, Сванеке, Сандвига, звено, не связываясь с противником, вернулось к авианосцу (на подходе оно для профилактики было перехвачено полной эскадрильей Амет-Хана). Доложив о результатах разведки Покрышеву и Осадченко, не особо даже уставшие пилоты отогрелись на камбузе и к полудню пошли во второй вылет – на прикрытие разгружающихся транспортов. Наличие в воздухе советских истребителей, должно быть, здорово удивило германского разведчика, прилетевшего со стороны Свинемюнде и легко сбитого парой из второй эскадрильи. Бомбардировщики за «Рамой», к общему разочарованию, не последовали. Остров был захвачен настолько быстро, что германское командование на материке сумело разобраться в ситуации уже после того, как последний солдат, вытаращивший от ужаса глаза, выбежал из бункера и был аккуратно пристрелен, пока начальство не видит.