Дисфункция реальности. Увертюра - читать онлайн книгу. Автор: Питер Гамильтон cтр.№ 56

Но изначально он вовсе не задумывался как налоговый рай — таким он стал со временем, причем по суровой необходимости. Транквиллити был зарожден в 2428 году по приказу Майкла Салданы — тогдашнего кронпринца Кулу — в роли усовершенствованной версии эденистского хабитата, наделенной множеством уникальных качеств, приданных ему по требованию самого принца. Он задумывал его как базу, откуда сливки ксеноспециалистов Кулу могли бы вести исследования таинственной цивилизации леймилов и в конце концов выяснить, какая же судьба их постигла. Это начинание вызвало серьезное недовольство всей его семьи.

Официальной религией Кулу было христианство, причем население отличалось исключительной религиозностью. Король Кулу являлся хранителем веры на всем пространстве своего королевства, и из-за того, что биотехнология всегда ассоциировалась у людей с эденистами, адамисты (особенно добрые христиане) практически забросили эту отрасль индустрии. Возможно, принцу Майклу и сошло бы с рук создание Транквиллити — самодостаточный хабитат-биотех являлся самым логичным решением для осуществляющегося на окраине империи чисто академического исследовательского проекта, и с помощью достаточно умной пропаганды скандал, возможно, удалось бы замять. Ведь королевская власть вовсе не чужда противоречий, которые лишь усиливают ее мистическую природу, особенно когда это относительно безобидно.

Но кронпринц так и не предпринял никаких попыток хоть как-то обелить себя. Основав хабитат, принц Майкл не остановился на этом и усугубил свое первое «преступление» (разумеется, лишь с точки зрения церкви и, что гораздо более важно, Тайного Совета) тем, что имплантировал себе нейронные симбионты, позволяющие ему установить телепатическую связь с юным Транквиллити.

Последний же его акт неповиновения, расцененный епископальным конклавом Кулу как и вовсе уж еретический, имел место в 2432 году — в тот год, как раз умер его отец, король Джеймс. Майкл подсадил модифицированный ген связи своему сыну Морису, чтобы тот тоже мог общаться с самым новым и самым необычным подданным королевства.

Оба были отлучены от церкви (Морис на тот момент был еще трехмесячным эмбрионом, находящимся в искусственной утробе). Майкл еще до коронации отрекся в пользу своего брата, принца Лукаса. После этого отца и сына без лишних церемоний выслали на Транквиллити, который был выделен им навечно в качестве герцогства.

Пожалуй, самый амбициозный из когда-либо предпринимавшихся ксеноисследовательских проектов — исследование целой расы от хромосом до вершин достигнутой ею культуры, — практически в одну ночь был похоронен, поскольку королевское казначейство прекратило финансирование, и почти все участвовавшие в исследованиях специалисты отбыли восвояси.

Что же касается самого Майкла, то из законного монарха семи богатейших звездных систем в Конфедерации он фактически превратился в собственника полузрелого хабитата-биотеха. Вместо бывшего прежде под его началом флота из семи сотен боевых кораблей — третьей по могуществу военной силы из всех существующих, — теперь в его распоряжении оказалось пять списанных транспортных посудин, ни одной из которых не было менее двадцати пяти лет. Потеряв абсолютную власть над жизнью и смертью одного и трех четвертей миллиарда верных подданных, он стал повелителем семнадцати тысяч необузданных и крайне ненадежных техников и их семей, недовольных своим положением. Из первого лорда Казначейства, ворочающего бюджетом в триллионы фунтов, он превратился в человека, вынужденного сочинить конституцию налогового рая, чтобы попытаться привлечь в хабитат богатых бездельников и получить возможность жить за их счет.

С тех пор Майкла Салдану звали не иначе как Повелитель Руин.

* * *

— Триста тысяч фьюзеодолларов за прекрасное растение. В самом деле, леди и джентльмены, вы только посмотрите — это великолепный образец. На нем более пяти нетронутых листьев, и этот вид еще ни разу не встречался, он даже еще не классифицирован.

Растение в вакуумном стеклянном пузыре появилось на столе аукциона: пыльный серый стебелек с пятью длинными поникшими папоротникообразными листиками, пожухлыми по краям. Собравшиеся в неопределенной тишине рассматривали образец.

— Решайтесь, вот это утолщение очень похоже на бутон. Его клонирование не представляет трудности, тогда вы станете эксклюзивным обладателем его генотипа, а это уже целое состояние.

Кто-то запустил в информационную сеть образов триста десять тысяч.

Джошуа Калверт даже не попытался посмотреть, кто это был. Здесь собрались эксперты, выражение лиц у всех, как у игроков в покер, с запущенной транквилизирующей программой. И сегодня они все пришли сюда, забили все помещение, в зале нет ни одного свободного стула. Люди в четыре ряда стоят у стены, проходы переполнены; просто любопытные, миллиардеры, ищущие острых ощущений, серьезные коллекционеры, маклеры из консорциумов, даже какие-то деятели из промышленных компаний, надеющиеся заполучить технологический образчик.

И все они пришли из-за него.

Заведение Баррингтона Гриера не было самым большим аукционным залом в Транквиллити. Оно занималось как предметами искусства, так и леймилскими находками, но в данном случае проходило особое выдающееся событие. В свое время Баррингтон Гриер обошелся с девятнадцатилетним Джошуа Калвертом, вернувшимся из своего первого мусорного полета, как с равным, как с профессионалом. С полным уважением. И с тех пор он пользуется только этим заведением.

Комната торгов находилась на пятидесятом этаже небоскреба Святой Марии, его полиповые стены были отделаны панелями из темного дуба, на обеих входных арках висели бархатные шторы цвета бургундского, и повсюду были постланы королевско-синие толстые ковры. Элегантные хрустальные светильники излучали яркое сияние, и Джошуа вполне мог представить себя находящимся в каком-то викторианском лондонском заведении. Баррингтон Гриер как-то раз сказал ему, что именно такого эффекта он и добивался: покой и достоинство, излучающие атмосферу доверия. Широкое окно за спиной аукциониста периодически создавало какие-нибудь эффекты; на полоске аквамарина лениво вращаются звезды, а Фальсия, шестой спутник Мирчуско, медленно пересекает панораму.

— Триста пятьдесят тысяч, раз.

Фальсия спряталась за грудью аукциониста.

— Триста пятьдесят тысяч, два.

Поднялся антикварный деревянный молоток. Снова появилась Фальсия, выглянув из-за плеча аукциониста.

— Продано!

Послышался удар опустившегося молотка.

— Продано миссис Милиссе Страндберг.

Когда уносили стеклянный пузырь с растением, комната наполнилась жужжаньем голосов; возбуждение и нервозность витали в воздухе. Джошуа сидел на своем месте во втором ряду и чувствовал, как эта атмосфера захватывает его, он беспокойно ерзал, тщательно стараясь не задевать ногами ноги соседей. Когда он слишком резко переносил вес на ноги, они все еще болели. Его ноги по колено были обложены медицинскими нейрологическими пакетами, которые казались какими-то странными сапогами, на пять размеров больше нормальных. Эти пакеты имели губчатую структуру, и при ходьбе у него создавалось впечатление, что он как бы подпрыгивает, пружиня на них.