Проект "Справедливость" - читать онлайн книгу. Автор: Даниил Аксенов cтр.№ 23

- Я здесь полновластный хозяин, - губернатор неверно истолковал мой взгляд и попытался объяснить перемещение стола. - Можно даже сказать, что ратуша - часть меня. Скорее, я - часть ратуши. А там, наверху, просто подделка. Когда-то я был частью целого города, но меня лишили сил. Все титулованные особы утратили прежнее могущество. С этого начались раздоры… Но не будем отвлекаться, сударь. Вот ваша вода. Хлебните.

Губернатор взял руками в тонких синих перчатках кувшин и поднес к моему лицу. Я сделал несколько жадных глотков. Вода была прохладной и показалась мне очень вкусной. Пожалуй, самой вкусной из всего, что я пил до этого.

- Почему… почему вы не освобождаете меня от цепей? - мой голос походил на дуновение ветерка в роще.

Губернатор поставил кувшин на стол.

- Цепи нужны для третьего упражнения, сударь, - раздался печальный ответ. - Видите этот кувшин? Я подвешу его над вашей головой. Подниму немного стол и миска окажется напротив вашего лица. Нити, поддерживающие кувшин, очень чувствительны к изменениям энергии. Если кувшин наклонится хоть чуть-чуть, то вода польется в миску и вы напьетесь. Если не наклонится и даже не дрогнет, то вы умрете от жажды. Все зависит от вас, Глеб, все зависит от вас.

Я похолодел, несмотря на то, что мое тело все еще тряслось мелкой дрожью после экспериментов с обручем. Вот какой мне уготован конец! От жажды. Я напрасно раcсчитывал, что смерть от третьего упражнения окажется быстрой или не мучительной. Похоже, губернатор по-другому не мог.

- Я специально перенес сюда вашу миску, сударь, - продолжал мой зловещий собеседник. - Она может помочь. В такой сложной ситуации ничем нельзя пренебрегать. Вдруг эта миска действительно артефакт? Но даже если нет, только подумайте, через что вы прошли вместе с ней! Она - ваш талисман.

Вскоре я остался один. Мой взгляд скользил по гладким цепям, обращался к свету, падающему с потолка, останавливался на платке… Зачем губернатор бросил на пол свой белый платок? Если на платок долго смотреть, то белизна становилась нестерпимой усталым глазам. Хоть бы пол был не темно-серым, а посветлее…

В первые два часа я делал то, что делал бы каждый на моем месте. Разглядывал кувшин, висящий прямо над головой, гипнотизировал его, всей душой желая, чтобы резервуар наконец заработал как надо и вода полилась в миску. Я даже мысленно приказывал этому кувшину и наверное разговаривал с ним. Подумать только: умереть от жажды рядом с водой! Умереть из-за кувшина, который болтается на белесых тонких нитях и никак не хочет накреняться.

В то время я еще не чувствовал сильной жажды, но готовился к ней, как узник, приговоренный к смерти, готовится к встрече с виселицей. Жажда подкрадывалась незаметно мягкими нетвердыми шажками. Часы отсчитывали время и с каждым их боем я ощущал что-то новое. Часа через четыре мои губы начали становиться сухими. Не очень сильно, так, слегка, достаточно было их облизать и все проходило. В обычное время я бы не обратил на это внимание, но сейчас прислушивался даже к самым мелким мелочам.

Еще через четыре часа облизывание губ перестало хорошо помогать. Я отметил, что это слишком рано, но ведь перед этим долго висел, опаляемый огнем, а затем выпил лишь несколько глотков.

Губернатор оказался прав: у меня было достаточно времени, чтобы 'отдохнуть' от предыдущей пытки, но от переживаний 'отдых' получился скомканным, да и не был уже нужен. Когда прошло двенадцать часов, сухость, как опытный полководец, захватила не только губы, но и рот. Слюна стала не такой, как прежде, более вязкой, тягучей. Но в целом я чувствовал себя сносно, даже мог размышлять.

Оставив попытки 'договориться' с кувшином или воздействовать на то, о чем не имел никакого представления, я отбрасывал один за другим смелые планы побега. Цепи были крепки, мои ноги почти вообще не могли двигаться, а разведенные в стороны руки сдвигались сантиметров на десять, не больше. Замков у цепей не было, звенья казались цельными и прочными. Конечно, я попрыгал как мог, надеясь, что хоть одно звено лопнет, но вскоре устал, не достигнув никаких результатов.

Мне удалось забыться сном. Что снилось - не помню, но я часто просыпался и неизменно видел перед собой белый платок на темно-сером полу. Потом закрывал глаза и сверкающее пятно еще долго танцевало под веками.

Окончательно проснувшись, я долго ворочал сухим языком в сухом рту, пытаясь отыскать хоть каплю влаги. Прошло около двадцати часов и мне становилось хуже.

Я пытался думать о резервуарах, магах и Лиме. Почему земляне, те, кому посчастливилось родиться с магическим даром, не могут им пользоваться дома, а должны переходить в другой мир? Мне пришла в голову нелепая мысль, что по той же самой причине, по какой ребенок, выросший в семье крестьян, становится крестьянином, а не, например, музыкантом, хотя к музыке у ребенка явный талант. Земляне-маги не нужны Земле. А Лиму нужны.

Когда прошло больше суток, заметил интересную деталь. Моя кожа тоже высохла, начала шелушиться и сморщилась. Она выглядела почти как у старичка. Я подумал, что неутоляемая жажда - это ничто иное, как ускоренная старость. Я быстренько состарюсь и умру - обычное дело.

Нельзя сказать, что меня взбодрила эта мысль, но я всерьез думал о том, чтобы закричать, позвать губернатора и попытаться с ним договориться. Хотя о чем нам разговаривать? Что ему предложить? Я ведь до сих пор не знаю даже, кто он такой. Кричать я передумал и даже не стал проверять, смогу ли что-то крикнуть.

После полутора суток мне надоело считать часы. Я висел, уставившись в одну точку на столе, и лишь изредка переводил глаза на что-то другое, чаще на миску или платок. Мои мысли текли неторопливо, словно поезд, который одно время несся как сумасшедший, а теперь постепенно замедляется, готовясь полностью остановиться. Конечно, мне хотелось пить. Все это время я испытывал невероятную, глубокую жажду, но отчего-то быстро смирился с тем, что воды не получу. Откуда? Я не верил в свой резервуар, хотя и пытался подражать йогам по силе самовнушения. Меня мог освободить губернатор, но он не придет. Я копил свою жажду, как копит блестящие монетки мальчишка. Вскоре моя копилка-терпение оказалась забитой под завязку, но 'монетки' жажды прибывали и прибывали. Просто лились рекой.

Примерно на третьи сутки, не помню точно, я впервые потерял сознание. Это длилось недолго, но мне стало жаль, что пришел в себя. Забытье похоже на смерть, а смерть - на забытье. Переход между одним и другим незаметен. Меня вполне устроил бы такой конец. Ты как бы засыпаешь и больше не просыпаешься. Кто может сообщить тебе, что ты умер, а не спишь? Можно ли быть мертвым, думая при этом, что спишь? Любопытный вопрос.

День на четвертый мне стало значительно хуже. Появились галлюцинации - какие-то разноцветные пятна, они скакали по комнате и напоминали то ли собак, то ли кошек. Я уже не роптал на судьбу и даже почти не шевелился, лишь иногда поднимая голову, лежащую на столе. Впереди стояла миска и до нее можно было дотянуться, если слегка податься вперед. Но к чему так делать? Миска была пуста и суха. Я ее разглядывал так долго, что изучил каждую трещину и царапину. Теперь мог бы нарисовать эту миску по памяти.