Туннель времени - читать онлайн книгу. Автор: Мюррей Лейнстер cтр.№ 58

— Разумеется, нет, — сказал Холден. — Он все тот же болван.

— Значит, наше предприятие продолжает свою деятельность, — сказал ему Кохрейн. — Не то, чтобы я не мог втюхать свой товар кому–нибудь еще. Я собираюсь это сделать! Но он получит преимущества давнего клиента. Хочу сегодня днем устроить ему испытания на аварийной петарде. Они будут публичными.

— Сегодня днем? — недоуменно переспросил Холден. — На аварийной петарде?

Лунный день длится две земных недели. Лунная дочь равна ему по длительности. Кохрейн нетерпеливо сказал:

— Я встал с кровати четыре часа назад. Для меня сейчас утро. Через час я пообедаю. Это будет день. Скажем, через три часа, во сколько бы то ни было часов по лунному времени.

Холден взглянул на часы и быстро подсчитал что–то, потом сказал:

— Это будет в половину двести четвертого, если тебе интересно. Но что такое испытание на аварийной петарде?

— Кыш отсюда, — махнул ему Кохрейн. — Я пошлю Бэбс найти тебя и посадить в луноход. Тогда и увидишь. А сейчас я занят!

Холден пожал плечами и удалился, а Кохрейн взглянул на собственные часы. Поскольку лунный день и ночь в общей сложности составляли двадцать восемь дневных дней, лунный день в строгом его понимании длился примерно триста сорок земных часов. Называть одну двенадцатую этого периода часом было бы смешно. Так что фактический период обращения Луны был разделен на привычные интервалы, а доска объявлений в холле отеля в Луна–Сити извещала интересующихся примерно в таком духе: «Воскресенье будет со 143 часов до 167 часов». Через некоторое время после лунного полудня наступало еще одно воскресенье. Кохрейн на миг задумался, нельзя ли использовать эту информацию в рекламной кампании «Спэйсвэйз, инк». Строго говоря, существовали некоторые обязательства, по которым следовало бы в любом случае добавить Дэбни еще славы, поскольку корпорация была организована под рекламную кампанию. Все прочие обстоятельства, включая то, что ей предстояло изменить судьбу человеческой расы, с технической стороны были второстепенными. Но Кохрейн отложил часы в сторону. Разговоры об измерении времени на Луне ничего не прибавят к дутой научной славе Дэбни.

Он снова вернулся к работе. Примерно около двух лет назад появилась мошенническая корпорация, организованная исключительно ради процветания ее учредителей. Она построила ракету якобы для основания колонии на Марсе. Корабль умудрился добраться до Луны, но никак не дальше. Основатели корпорации продавали акции с обещаниями, что корабль, который едва–едва смог долететь до Луны, сможет взлететь с этого маленького спутника с запасом топлива, в шесть раз превышающим тот, что он в состоянии поднять с Земли. Что было правдой. Инвесторы вкладывали свои деньги под этот достоверный факт. Но на самом деле, разумеется, оказалось так, что такого количества топлива все же было недостаточно, чтобы разогнать корабль — столь тяжело нагруженный — до такой скорости, при которой он сможет достичь Марса на протяжении одной человеческой жизни. Старт с Луны решал лишь проблему силы тяжести, но не мог сделать абсолютно ничего с инерцией. Поэтому корабль так и не взлетел со стоянки в окрестностях Луна–Сити. Корпорация, построившая его, с большой прибылью обанкротилась.

Кохрейн лихорадочно работал над тем, чтобы выяснить, кто же является владельцем этого корабля сейчас. Как раз перед самым испытанием на аварийной петарде, которое он упомянул, ему удалось узнать, что корабль принадлежал портье отеля, купившему его в надежде перепродать потом телевизионщикам, в случае, если найдется какой–нибудь отчаянный, решившийся снимать фильм на Луне. Теперь он давно уже распростился с надеждами. Кохрейн взял корабль напрокат, дав обязательство вернуть его в целости и сохранности. Если бы с кораблем что–нибудь случилось, пришлось бы возвратить незадачливому владельцу сумму, в которую обошлась его покупка — примерно недельный заработок.

Так что космический корабль был практически у Кохрейна в кармане, когда публичная демонстрация поля Дэбни началась в половине двести четвертого по лунному времени.

В качестве места демонстрации выбрали затененное, непроницаемо темное дно кратера двадцати миль в поперечнике, с зазубренными стенами, вздымающимися примерно на десять тысяч футов в высоту. Испепеляющий солнечный свет превратил равнину, не попавшую в тень кратера, в море слепяще–яркого сияния. Освещенные солнцем участки стен сияли ничуть не меньше. Но немного выше краев утесов уже начинались звезды, бесконечно крошечные и разноцветные, всевозможных степеней яркости. Земля висела прямо в зените, точно чудовищно раздутое зеленое яблоко. А фигуры, двигавшиеся по сцене, где должна была состояться демонстрация, можно было разглядеть лишь по отраженному от лавовой равнины свету, поскольку глазам требовалось время, чтобы привыкнуть к раскаленной добела лунной пыли равнины и гор.

Присутствующих было не слишком много. В полутьме, подальше от солнцепека, ждали три лунохода. Устраивать испытания поля Дэбни и наблюдать за ними явилось не больше дюжины одетых в скафандры личностей. Кохрейн скрупулезно редактировал все предварительные сообщения об эксперименте, чтобы обеспечить Дэбни славу, за которую тот заплатил. Итак, присутствовала компания землян — Кохрейн, Бэбс и Холден с двоицей ручных ученых и сценаристом Беллом в придачу — и два единственных корреспондента на Луне. Лишь огромные синдикаты новостей могли позволить себе оплачивать счета репортеров из Луна–Сити. Кроме них были также Джонс с Дэбни и еще две непонятных личности, по всей видимости, привезенные сюда самим Дэбни.

На демонстрационной площадке, разумеется, не раздавалось ни звука. Не было воздуха, который мог бы передать его. Но из каждого пластикового шлема торчала шестидюймовая антенна, а микроволны шлемных раций преобразовывались в сплетение негромких металлических звуков в наушниках каждого шлема.

Как только Кохрейн выбрался из шлюза своего лунохода и стал узнаваем, в его наушниках раздался возбужденный голос Дэбни:

— Мистер Кохрейн! Мистер Кохрейн! Мне необходимо кое–что обсудить с вами! Это крайне важно! Вы подойдете в лабораторию?

Кохрейн помог Бэбс спуститься на землю и направился к шлюзу в куче пыли у утеса. Он вошел внутрь, и его примеру последовали еще две одетых в скафандры фигуры, отделившиеся от группы остальных. Оказавшись внутри тесной вонючей лаборатории, Дэбни поднял щиток и начал говорить еще прежде, чем Кохрейн смог его услышать. Его спутник лучился дружелюбием.

— …и, следовательно, мистер Кохрейн, — возбужденно тараторил Дэбни, — я настаиваю на том, чтобы были приняты меры к защите моей научной репутации! Если это испытание закончится неудачей, это бросит тень на значимость моего открытия! Я предупреждаю вас — а мой друг, мистер Симмз, будет тому свидетелем, — что я не стану нести никакой ответственности за работу аппаратуры, сделанной моим подчиненным, который не полностью понимает теорию моего открытия! Я не хочу иметь ничего общего…

Кохрейн кивнул. Дэбни, разумеется, не понимал теорию поля, права на славу открывателя которого он купил. Но поднимать этот вопрос не было никакой необходимости. Джонни Симмз широко улыбнулся им обоим. Он был тем самым пловцом, на которого Бэбс восхищенно показывала у бассейна. Его лицо было безмятежным и добродушным, как у первокурсника колледжа. Он никогда ни о чем не волновался. У него никогда не было никаких забот. Он просто слушал со спокойным интересом.