Хрустальный лабиринт - читать онлайн книгу. Автор: Марианна Алферова cтр.№ 26

Замечательно! И что же осталось?! Впрочем, практически все сообщения по Эгеиде сопровождаются милыми примечаниями: опубликовано с сокращениями. К примеру, справочник по многочисленным островам Эгеиды: берем остров Дальний, и что же…

«Относится к классу диких островов, археологические объекты имеются, но не изучены…»

Исчерпывающая информация — ничего не скажешь.

Надо непременно попасть на Дальний…

На карте было написано «Пергам». Карл Хуманн нашел в Пергаме алтарь и заявил, что открыл целую эпоху в искусстве. Он считал свою находку «самым большим, оставшимся от древности произведением искусства»… А что если Корман тоже обнаружил какой-то древний алтарь? Такой же совершенный, как пергамский? А почему бы и нет?

На Эгеиде можно найти все, что угодно. Здесь менялись культурные эпохи. Была эпоха сухопутного развития, когда эгейцы жили на суше, а на поверхности планеты было восемь материков, связанные друг с другом цепочками перешейков. Потом ледники растаяли, вода затопила большую часть суши, и эгейцы ушли в море. Множество памятников оказалось под водой. Впрочем, для метаморфировавших обитателей Эгеиды все они были доступны. Однако эгейцев почему-то не интересовало их прошлое. Титаны Возрождения строили свои здания из обломков римских зданий, еще в девятнадцатом веке Колизей использовали как каменоломню. А сколько лет на территории Турции пережигали на известь античный мрамор?! Так и эгейцы разламывали остатки своих прежних строений, если те мешали их нынешнему образу жизни. К своему прошлому они относились с каким-то нарочитым равнодушием. Больше всего археологических находок не там, где культура более древняя, а там, где в исторической ткани случались разрывы. Когда наступают темные века, ветер времени дует особенно рьяно, и песок беспамятства заметает целые эпохи. Подлинный рай для археологов — где ни копни, везде находки и сокровища. Знай только копай без устали…

А если в самом деле здесь отыщется алтарь наподобие Пергамского? Мысленно Платон уже видел заголовки в Интернете: голограммы вываливались в его кабинет и кружили в воздухе…

«Эгейский алтарь, раскопанный профессором Рассольниковым. Самое большое произведение искусства в Галактике»…

Стоп! Что-то не сходится… Десять миллиардов… Пергамский алтарь… Между этими двумя точками был слишком долгий путь. Нужны еще какие-то указания. Корман — любитель загадывать загадки — непременно их оставил. Должен был оставить. Но где?

К утру рисунок с обоев осыпался желтоватой пыльцой и устлал пол легким пухом. Домус-блок был автономный, он медленно дрейфовал вокруг острова Волка, на высоте двух метров над водой, и осторожное роптанье волн под полом прерывалось порой всплесками выскакивающих из воды рыб. Несколько любопытных особей сумели взлететь так высоко, что угнездились на подоконнике, а одна сквозь приоткрытую раму заползла в комнату и теперь прыгала среди обойной пыльцы, обвалянная слипшимися желтыми катышками.

Платон сквозь сон слышал эти влажные шлепки, прерывающие его утреннюю дрему. Наконец он вскочил, схватил обваленную в пыльце рыбину и вышвырнул за окно. Остров Волка, освещенный косыми лучами восходящего светила, казался в эту минуту засыпанным снегом: стаи огромных белых птиц расселись по ветвям так, что зелени почти не было видно. В утренних лучах оперение птиц сделалось бледно-розовыми. Первой мыслью было: как красиво. А второй: какой толщины слой птичьего помета образовался на крыше Домуса? Платон усмехнулся. Даже на такой планете, как Эгейское море, слишком много дерьма. И с этим ничего не поделаешь. Кто-то им питается. В Океане дерьмом кормится планктон. Планктон поедают рыбки, рыбок — рыбищи, рыбищ ловят столь многие, что и перечислять не стоит, ну а на вершине пирамиды утвердились на мощных хвостах псевдоакулы и броненосцы. Ах да, он забыл впихнуть в эту пирамиду эгейцев. А куда их поставить? На вершину рядом с броненосцами? Им там будет неуютно. Но и низшей ступени они вроде как не заслужили. Вот же проблема: для разумных нет места. Они везде и нигде. Лишние. Тогда поставим памятник уму и на вершину сей шаткой, но высокой колонны взгромоздим жителей Эгеиды. Пусть немного подумают над своим местом в этом мире.

Волки на Эгеиде исчезли давным-давно. Многое со сменой эпох исчезло без следа, но никто из эгейцев из-за этого не страдал ностальгией. Хотя, может, поначалу страдали. И потому эту часть материка, что осталась на поверхности, назвали островом Волка.

Судя по всему, здесь было весьма многолюдно в прежние времена, а ныне никто не желал селиться. Развалины — свидетельства прежнего процветания — попадались повсюду.

— Нет охраны, вот никто и не желает оставаться на этих скалах, — пояснил Стато. — Раз в пять лет стадо непременно сюда прорывается. Когда я был здесь в прошлый раз с Корманом, то нашел пять полуразложившихся трупов. Представляете?! Мне пришлось их срочно утилизировать. Да еще проводить дезинфекционную обработку камней. После Семнадцатой Эгейской пандемии мы боремся с Океаном за каждый труп, — не без гордости заявил страж.

— Но вам заплатили по десять кредитов за каждый, — напомнил Платон.

Археолог и сержант немного побродили по острову, еще точно не зная, что будут делать. Повсюду торчали острые зубья полуразрушенных стен. Прибрежная полоса была завалена рухнувшими сверху камнями, осколками колонн и не выдержавших тяжести времени сводов. Выше, на террасе, куда нынешние эгейцы редко забирались, громоздились развалины фундаментов, и еще выше шла полоса буйной зелени. Над зелеными кронами кружили птицы. Платон огляделся. На горизонте через равные промежутки поднимались вверх фонтаны воды. Как будто стадо китов плыло друг за другом на определенном расстоянии, плыло, но никуда не могло доплыть: это Бреген добывал на старом шельфе несметные сокровища Эгеиды. Уж там точно речь идет о миллиардах… Может, стоит поискать разгадку в конторе Брегена? Только вряд ли господин Бреген позволит.

Но если вокруг островов Северного архипелага Океан был прозрачным, то на пляжи острова Волка мутные волны выносили мельчайшие черные и черно-фиолетовые частицы. Передвижная шахта «Гибрида» на старом шельфе работала слишком близко.

«Такое море и так засрать!» — подумал Атлантида с неожиданной злобой. И неприязнь к эгейцам вдруг всколыхнулась мутной волной.

— Послушай, Стато, вы, стражи, следите за трупами… А почему не следите за работой Брегена?

— За Брегеном следят веселисты. Проблемы с «Гибридом» стражей не касаются. Архонт Крто однажды разговаривал с Брегеном, но прибыли веселисты, и Крто замолчал.

Профессор Рассольников зачерпнул горсть влажного песка вместе с черным порошком:

— Ты не находишь, что плохо следят?

— Плохо… — согласился страж. — Но веселисты, стражи, Бреген — это целый лабиринт, каждый идет по своей галерее.

— Эгейцы любят лабиринты?

— Любят жизнь! — Стато забулькал, то есть засмеялся. — А, вы не поняли! Лабиринт и жизнь на эгейском — одно и то же слово. Так что получается каламбур.

Археолог кивнул, давая понять, что оценил шутку.