Звездный страж - читать онлайн книгу. Автор: Владислав Гончаров, Эрик Фрэнк Рассел cтр.№ 113

Чиновник участливо кивнул: — Не мне, конечно, разубеждать вас. — Он показал на бланки: — Разрешите хотя бы заполнить эти анкеты или вы отказываетесь сделать одолжение?

— Ах, давайте, доводите до конца эту волокиту, — ответил Мэйсон.

Собеседник вновь поднял ручку:

— Женаты?

— Не было времени.

— В самом деле? — Он записал это с явным сомнением. — Значит, и детей нет?

— Что вы хотите этим сказать?

— Вы никогда не выступали в роли донора?

Мэйсон оборвал его:

— Никогда не одобрял подобных обычаев, даже если они заложены в нашей цивилизации.

— Они необходимы, поскольку полезны для каждого, — возразил собеседник. — Ведущая сила, толкающая вперед современную науку, — это стремление помочь людям. Или вы предпочитаете, чтобы все вершилось, как в варварские века, когда наука была продажной, а знания употреблялись во зло?

— Не уверен, что это было бы хуже. Во всем было больше путаницы, но больше и жизни.

— Вы предпочитаете, так сказать, поедать все сырым?

— На этой стадии — да, — Мэйсон продолжал говорить, как будто раздумывал вслух. — У меня алебастровая вилла и сорок акров кактусовых садов на Марсе. Это верх возможного и достижимого в жизни. Во многих отношениях эта алебастровая вилла — своеобразный мавзолей над могилой. Но я страдаю от мучительной скуки в абсолютном комфорте. Как же мало осталось сделать — эта работа для первого и второго поколения омоложающихся. Земля цивилизованна. Венера освоена. Марс тоже. Также и Луна под многочисленными искусственными куполами. Везде, куда ни глянь, — цивилизация, порядок, расчет и контроль.

— Неужели везде? — засомневался чиновник, недоверчиво поднимая брови.

— Даже джунгли искусственно выращены на потеху роду человеческому, — продолжал Мэйсон с ощутимой ноткой презрения в голосе. — Джунгли из вегетативно разработанных растений и животных, которые находятся под наблюдением ветеринаров. Лев в конце концов возлег-таки рядом с агнцем. Тьфу!

— Вам это не нравится? — осторожно поинтересовался чиновник.

Мэйсон гордо повернул голову:

— Веками китайцы пользовались древним проклятием: «Что б ты жил во времена перемен!» Теперь это уже не проклятие. Это благословение. Мы высокотехнологичны и высокоцивилизованны. Мы получили так много прав, вольностей и свобод, что можно только молиться об оковах, с которыми можно побороться и потом с наслаждением разбить. Я считаю, что с оковами жизнь была бы интереснее, если бы у нас еще остались хоть какие-то оковы.

— Сомневаюсь, — заявил чиновник. — Люди очень счастливы в нашем веке, пока ими вдруг не овладевает фрустрация, непонятное ощущение бесцельности существования. Но у подавляющего большинства это наступает очень и очень нескоро. — Он указал ручкой на свои бумаги. — В вашем случае это заняло почти три века — чтобы достичь подобной стадии в развитии.

— Да, — согласился Мэйсон, — потому что у меня был порядочный промежуток времени, когда мне было что делать. Теперь делать нечего. В конце концов, придется делать еще одно омоложение. И какая от этого польза? Человек долго может слоняться без дела, слишком долго. — Он наклонился к собеседнику, упершись руками в колени, лицо его посуровело. — Знаете, что я думаю? Я думаю, что наука зашла слишком далеко.

— Дело не только в этом.

— Это так, — настаивал Мэйсон. — Говорю вам, наука поймала нас в капкан. Она доставила нас до Марса и Венеры. Дальше она повести нас не может. Внешние, более отдаленные планеты лежат за пределами достижений любого мыслящего существа. Никакая ракетно-горючая смесь и никакая реактивная система запуска в перспективе не могут преодолеть подобную пропасть. И от этого никуда не денешься. Наука вывела нас на крайний рубеж — и вот я располагаю кнопкой — полностью автоматизированной белой виллой на этом рубеже. Дальше науке просто некуда идти, поэтому она обернулась на жизнь внутри общества, из чего получилась цивилизация. В результате мы абсолютно свободны и получили счастье такой ценой, что можно только оплакивать такое счастье.

Чиновник удивленно поднял брови, язвительно заметив:

— Довольно странно, что человек, столь непримиримый к науке, прибегает к ее помощи, чтобы уйти из жизни?

— Я выбрал способ ухода в соответствии с законом, — возразил Мэйсон. — К тому же я готов признать, что наука имеет свои полезные стороны. Но я не считаю, что она должна быть выше критики.

— Может, там вас еще что-то ждет, — загадочно предположил собеседник. — Я часто думаю, что на этом не все кончается.

— Конец приходит, когда нет цели и желания. Все, что не может расти, погибает.

— Это мнение, на которое вы, как гражданин, имеете полное право. — Поведение чиновника обнажило его собственную позицию. Перебирая свои бланки, он выбрал один. — Выяснив, что ваше решение окончательное и бесповоротное, мне не остается ничего другого, как выписать вам пропуск.

— О боги, туда еще нужен пропуск! — Мэйсон склонился над столом и выхватил подписанный пропуск прямо из руки чиновника, помахав им, как белым флагом. — Что теперь с этим делать?

Кивнув на следующую дверь, чиновник сказал:

— Пройдите и предъявите консультанту. Он поможет выбрать способ ухода.

— Здорово у вас все устроено, — сказал Мэйсон. И снова помахал чиновнику флагом-пропуском. — Что ж, спасибо за все. До встречи в следующем мире.

— Эта встреча произойдет не раньше, чем мое тело не сможет выдержать дальнейших омоложений, — пообещал тот.

Консультант оказался высоким, тощим, лысым и неразговорчивым. Взяв пропуск, он придирчиво осмотрел его.

— Предпочитаете быструю или медленную?

— Боже правый! Что за вопрос? Кому захочется умирать медленно?

Похоронным тоном консультант сообщил:

— Я спрашиваю не о процессе испускания последнего вдоха, а об условиях смерти. Желаете, чтобы это произошло скоро или с определенным интервалом?

— Лучше сделайте это поскорее, с минимальной задержкой, — кивнул Мэйсон с хмурой иронией. — В противном случае могу пасть духом и переменить решение.

— Это случается.

— Неужели?

— Часто, — подтвердил консультант.

— Что-то новенькое, — сказал Мэйсон. — Еще ни разу не слышал, чтобы кто-то зашел так далеко, а потом вернулся и рассказывал байки.

— Никто не рассказывает. Молчание — цена свободы.

— В таком случае я могу изменить свое решение в любое время вплоть до финального момента и преспокойно уйти отсюда, дав клятву, что никому не скажу ни слова?

— Вам не придется давать клятвы.

— Почему же?

— Вы не захотите изобличать собственную моральную трусость.