Путь домой - читать онлайн книгу. Автор: Алексей Гравицкий cтр.№ 47

Обзаведясь неудобной убогой повязкой, я отжал штаны, надел их и куртку на голое тело. Вылил воду из ботинок, обулся. Стало как будто немного суше и теплее.

«Толку-то?» — одернул сам себя.

До следующего слоя все равно высохнуть не успею. А возвращаться в зиму хоть в мокром, хоть во влажном — не велика разница.

Адреналин постепенно сходил на нет. Теперь во всем теле чувствовалась усталость. Ныла и подергивала перебинтованная рука. Хотелось лечь и заснуть. Желательно прямо здесь, на летнем берегу реки. Хотя на лежаке в доме Митрофаныча, предварительно тяпнув полстакана самогона, тоже было бы неплохо.

Мечты.

Сделав над собой усилие, я расправил плечи и повернулся к немцу:

— Куда дальше?

— Туда, — кивнул вперед Штаммбергер. — Еще один слой. А там точка переход. Надо поторопится. Скоро здесь случиться догонятели.

Я кивнул, и мы пошли.

Иногда у меня возникало ощущение, что немец в своей прошлой жизни, то есть до того, как мы с Митрофанычем его схоронили, говорил по-русски немного лучше. Впрочем, он и сейчас был понятен, а прочее неважно.

Несмотря на отсутствие снега, Вольфганг шел медленно. Подгонять было бесполезно. Старик выглядел хуже, чем утром с похмелья. Кожа растрескалась до крови, местами пошла струпьями. Не знаю, как выглядят прокаженные, но в моем представлении Штаммбергер сейчас напоминал одного из них, и временами казалось, что от него, как в дурной чернушной комедии или глупом американском мультфильме, начнут прямо на ходу отваливаться части тела.

Новая стена появилась раньше, чем могла бы. Высохнуть до перехода на второй слой я не успел. Да и не мог успеть. Даже на теле, на солнцепеке по летней полуденной жаре, куртка с джинсами и за час не высохнут. А у нас не было ни солнцепека, ни часа в запасе.

И без того уже случилось слишком много удачи.

Мы уже добрались до стены, когда в червоточину вошли преследователи. Они были далеко, но увидели нас практически сразу.

Сзади донеслись ставшие привычными крики. Давненько их слышно не было. Хорошо хоть без пальбы обошлось. Пока.

Я обернулся. Предчувствия не обманули: фарафоновские, преодолев брод, по одному выходили на берег. И кричали они именно потому, что увидели нас. Среди тех, что вышли первыми, был и сам Фара. Последним появился Толян, подгоняющий Яну стволом ТОЗа в спину.

— Бистро! — с неожиданной твердостью приказал немец, выводя меня из внезапного оцепенения.

Да уж, самое время ускориться. На ходу закрывая глаза, я быстро зашагал к сияющей перед нами стене.

О том, что попал на второй слой, я догадался раньше, чем свет потерял силу. Просто резко стало очень холодно. Видимо, поблажки от госпожи удачи на сегодня закончились.

Под ногами снова заскрипел снег. Я не стал останавливаться, шагал, пока сияние не перестало жечь сетчатку сквозь сомкнутые веки. Затем открыл глаза. Солнца не было. Звезд и луны тоже.

Освещение здесь напоминало неоновое мерцание в ночном клубе, с той лишь разницей, что в клубе оно моргало в закрытом помещении и под бодро долбящий музон, а здесь было заснеженное поле и никаких звуков, помимо природных.

Укрытое снегом поле было огромным и, на удивление, совсем не заросло. По его краю тянулась черная стена леса. Вдалеке, у границы с лесом, торчала обветшалая водонапорная башня.

Штаммбергер кивнул в ее сторону.

— Туда. К башне, — произнес он сипло и неожиданно повалился на снег.

— Сережа! — вскрикнула Звезда.

Но я уже и сам бросился к Вольфгангу.

Немца гнуло дугой, на сизых губах проступила пена. Глаза закатились, так что видно было только покрытые сеткой лопнувших сосудов белки. Жуткое зрелище.

О том, чтобы он передвигался самостоятельно, теперь не могло быть и речи.

Дьявол! Как же всё не вовремя.

Я опустился рядом с немцем на колени. Не совсем понимая, что и зачем делаю, подхватил его скованное судорогами тело под мышки, приподнял.

Штаммбергер обмяк так же внезапно, как и скрючился до того. Тело немца легко перегнулось, но глаза по-прежнему оставались закаченными, а с похожих на дождевых червей губ падала желтыми клочьями пена.

— Вольфганг!

Я похлопал немца по щекам.

— Ну же!

Внутри нарастало отчаяние. Пощечины с каждым разом выходили все сильнее. Когда от очередного шлепка голову старика сильно мотнуло в сторону, Звездочка перехватила мое запястье.

— Сережа, не надо.

— Что не надо?

Тонкие пальцы моей тайской спутницы давили на запястье. Я попытался выдернуть руку, но хватка у трансвестита была отнюдь не девчачья. Нормальная такая мужская хватка.

— Отпусти, — попросил я, расслабляя руку.

Звезда тотчас повиновалась.

Немец хрипел. По подбородку ползли клочья пены. В странном мерцающем свете он выглядел особенно дико.

Чертыхаясь, я поднялся, подхватил тело Вольфганга на руки и взвалил на плечо. Старик оказался тяжелее, чем мне запомнилось в прошлый раз.

Ладно, хорошо хоть идти по прямой и на открытом пространстве. Вот если б мне пришлось его по узкой винтовой лестнице тащить, было б значительно хуже.

Быстро идти все равно не получилось. Звезду трясло от холода. Я, напротив, уже ничего не чувствовал, но тело, перекинутое через плечо и весящее не один десяток килограммов, явно темпа не добавляло.

Водонапорная башня приближалась тяжело, враскачку. Очень скоро рядом с ней стал виден свет. Еще немного, и он налился, засветился золотистыми искорками, будто оживая.

На плече захрипел Штаммбергер.

— Погодите, старина, только не помирайте, — бормотал я себе под нос, как заклинание.

Звезда вырвалась вперед. До башни она добралась первой.

— Куда теперь?

— Вперед, — мотнул я головой в сторону света.

— Найн, — просипело из-за плеча.

Я остановился в полутора десятках шагов от сияния и опустил ученого на землю. На этом силы кончились.

— Надо подниматься, — едва слышно прошелестел немец.

— Куда?

— Наверх. На башня. Там ест переход.

Башня стояла рядом с нами. Старая, облезшая. Потерявшая цвет от солнца, дождей, грязи и пыли. По ее серой стене вверх змеилась проржавевшая металлическая лестница с хлипкими перильцами, взбиралась на бак и огибала такими же ржавыми перилами крышу.

— Там ест переход, — повторил Штаммбергер, указывая пальцем в мерцающее неоном небо.

— Вы их все, что ли, знаете?

— Найн. Мы не знать все. Только изучать. Только некоторый знать. Надо наверх. Бистро. Но только по один.