Инкубатор для вундерваффе - читать онлайн книгу. Автор: Анатолий Матвиенко cтр.№ 47

В наибольшей степени непонятно было, какие боеприпасы оптимально использовать против деревянных судов. Теоретически подрыв семидесятипятимиллиметрового тротилового фугаса в трюме должен так разворотить корпус, что даже одно попадание фатально. Но тринитротолуол еще не было возможности произвести. Осколочный фугас с пороховым зарядом покрошит экипаж, но большая часть осколков останется в палубном настиле, бортах и наборе. Чтобы утопить парусник, нужно превратить его в решето.

В качестве временного заменителя тола Раджа решил рискнуть и использовать тринитрофенол (мелинит) — взрывчатое вещество в виде плотной мелкозернистой массы, получаемой из пикриновой кислоты. В истории Земли оно получило известность во время русско-японской войны, японцы его применяли широко и именовали «шимоза». Отличалось неплохими боевыми качествами, но относительной нестабильностью. Снаряды с мелинитом уже поступили на вооружение сухопутной армии Франции, но для их хранения и перевозки применялись экстраординарные меры предосторожности. Посоветовавшись с Мохаммедом, который с экипажем подвергался максимальному риску, Раджа решил снабдить корабль всего четырьмя снарядами, в виде эксперимента, разместив их в отдельных местах, чтобы самоподрыв одного из них не стал фатальным для корабля в целом.

Соблазнительным было бы применение зажигательных смесей. Но для термита нужен алюминий, его пока нет. Можно выделить белый фосфор, но в XVII веке для его получения необходимо выпаривание огромного количества… человеческой мочи. Что в промышленных объемах неприемлемо. Знали бы на Apple, чем однажды пришлось заниматься их сотруднику.

В итоге был разработан еще один экспериментальный боеприпас, в котором основным взрывчатым веществом являлся тот же порох из нитроцеллюлозы, всего несколько сотен граммов, а вокруг под оболочкой располагались шарики черного пороха с некоторыми присадками, уменьшающими бризантность. Во время экспериментов Раджа руками занес подобный заряд в бесхозный сарай и подорвал его. Шарики весело разлетелись по помещению красивыми новогодними огоньками. Если хоть один из них попадет на рассыпанный порох или, тем более, в пороховой бочонок, можно заказывать заупокойную службу. Если нет, то у экипажа неплохой шанс потушить огонь. При разрыве в сыром трюме тоже вряд ли что получится. В последующих экземплярах индус увеличил массу пироксилина, а затем добавил еще и шрапнель, чтобы после разрыва в радиусе десяти метров не оказалось способных гасить пожар. В боекомплект вошли также фугасы с пироксилином, без шрапнели и зажигательных элементов. До выхода в море он рассчитывал придумать что-нибудь еще.

В XVII веке Амстердам был не только столицей Северной Голландии и важнейшим промышленно-торговым центром Нидерландов, но европейским центром огранки и торговли алмазами, который расцвел после начала поставок неграненых камней из Ост-Индии и Африки. По этой причине очередной трудный раунд переговоров Голдберг организовал в здании принадлежащего ему депозитного банка.

Вильгельм Оранский тяжело воспринял известие о кончине ван Наагена, кроме того, несмотря на широту взглядов, недолюбливал евреев. Тем не менее, узнав, что все голландские активы профессора отошли банку Голдберга, и тот подтвердил все обязательства ван Наагена, даже самые деликатные, Вильгельм легко пошел на контакт.

Банкир начал с самой важной для оранжистов новости.

— Дорогой Вильгельм, вероятно, до вас дошло печальное известие из Гааги, что братья де Витты серьезно больны и вряд ли в ближайший год смогут исполнять свои государственные обязанности?

— Да. Но не о том, что болезнь затянется так надолго.

— Если не поможет медицина Единого, то очень надолго, уверяю вас.

— Вы собираетесь оказать им эту помощь?

— Помнится мне, ваше высочество упрекнуло ван Наагена в лечении одних республиканцев. И пока наши отношения остаются доверительными, ныне мы переключились исключительно на оранжистов. Я непременно помогу братьям, если, конечно, они переметнутся в вашу партию.

Собеседники улыбнулись. Де Витты скорее сойдут в могилу, нежели станут монархистами.

— Благодаря такому развитию ситуации, как мне хочется надеяться, я разговариваю со статхаудером Нидерландов?

Молодой принц, которому только осенью исполнится восемнадцать лет, покраснел от удовольствия и заявил, что еще необходимо убедить Генеральные Штаты.

— Но, насколько мне известно, не без моей помощи влияние вашей партии весьма выросло. Вы преодолели главное противоречие. Теперь, в связи с участием оранжистов в наших предприятиях, деловое сообщество Нидерландов не считает вас ретроградами и препятствием к развитию торговли.

— Да, вы правы. Формально де Витт пробудет у власти еще какое-то время, но как республиканский символ, не политик. Я рассчитываю вначале на чин главнокомандующего армией и флотом. Дальше поможет Бог.

— Тут мы подходим к ключевому вопросу. Строительство «Миссури» идет к концу. Заложены «Ван Нааген», «Энола Гей» и «Виктори». Я об участии Нидерландской Ост-Индской компании и казны в финансировании.

— Сложный вопрос… — Молодой принц был гораздо более искушен в интригах и политике, чем в финансах. — Пока неизвестны боевые качества, наши дельцы не хотят рисковать.

— Понимаю. Фактически все проекты адептов Единого Бога, включая кораблестроение, сейчас финансируются моими банками и французской казной. Этих денег не хватает. Значит, два корабля будем считать французскими. С приходом к власти де Голля Франция становится союзником оранжистов, здесь вам ничто не угрожает. По «Миссури» и «Ван Наагену» предполагаю взять кредит на их достройку и снабжение у Голландской Ост-Индской компании. Все риски мои. Я претендую на долю от доходов компании за защиту от английских и испанских пиратов. Из указанной доли буду погашать кредит.

— Кредит под залог кораблей с неизвестными качествами? Или под гарантии банка, чьи ресурсы, по вашим словам, и так достаточно напряжены?

— А здесь, принц, требуется ваше участие. У ваших друзей-оранжистов достаточно средств, чтобы достроить корабли или гарантировать риски. Чтобы снизить их риски, я предлагаю вот это.

Голдберг раскрыл коробочку и достал три мешочка из ткани тонкой, как брабантские кружева. Открыв мешочки, извлек из них три прозрачных камня невероятной красоты. Несмотря на сдержанное освещение канделябров, камни заиграли тысячью искр. Самый крупный, круглый, диаметром тридцать два миллиметра, был идеально прозрачен, как арктический лед. Площадка второго представляла собой квадрат двадцать на двадцать миллиметров, он сверкал такой же чистотой и изумительным цветом. Третий, самый маленький, не более шестнадцати миллиметров в диаметре, имел слабый, но отчетливо различимый сапфировый оттенок.

Голдберг еще раз порадовался, что вместо золота, которое перебрасывалось через портал, он выбил хотя бы килограмм (пять тысяч каратов) бриллиантов. Конечно, они были искусственными, получать кристаллический углерод под высоким давлением научились еще в XX веке. Но здесь еще никто не мог такого предположить. Теоретически, местных ювелиров можно было бы обмануть цирконами или иными стразами, но себестоимость синтетического бриллианта того же размера, отправленного «вниз», была намного ниже за счет меньшего удельного веса алмаза по отношению к камням-имитациям и, соответственно, меньших энергозатрат.