Хроновыверт - читать онлайн книгу. Автор: Василий Головачев cтр.№ 98

— Почему закономерный?

— Потому что информация об этих объектах в основном бездоказательна, сугубо личностна, спекулятивна и носит характер дутой, а подчас и подстроенной сенсации.

— Тогда в чем ценность идеи?

— В том, что из десятков тысяч «достоверных» появлений НЛО и аномальных явлений можно выбрать около полусотни таких, в которых они действительно необъяснимы даже с научной точки зрения нашего столетия.

— Это ничего не доказывает. Возможно, через сто лет или даже меньше и эти наши «действительно необъяснимые» явления станут легко объяснимыми наукой того времени. И все же идея небезынтересна. Какие же случаи вы отобрали?

— Самые интересные из них — четырехугольные «зеркала».

— Даже «зеркала»?

— Вот именно. Появление этих «зеркальных» НЛО отмечено в тысяча девятьсот сорок пятом году над Японией, в тысяча девятьсот восемьдесят втором году над Китаем после испытаний ядерного устройства, в тысяча девятьсот девяносто втором на территории Соединенных Штатов Америки во время испытаний одной из установок пучкового оружия и в тысяча девятьсот девяносто девятом на Луне. Всего известно пять случаев. Естественно, тогда не было такой аппаратуры анализа, как сейчас, и характеристики объектов бедны. Но тут нужно мнение специалиста, возможно, некоторые параметры «зеркал» характерны и для наших. Поиск не окончен, и, может быть, в прошлом отыщутся новые следы. Вопрос — чьи?

— Да, негусто. — Йос характерным жестом погладил шрамик над бровью, сцепил пальцы на груди. — Главное, чего мы не знаем, какие последствия несут появления «зеркальных перевертышей», странные пропажи грузов… Да и смерть Василия я отношу пока в разряд тех же таинственных событий… пока не убедимся в отсутствии между ними связи. Поэтому никому из нас не придется спать спокойно. Через неделю, двадцать девятого, состоится закрытое совещание Совета безопасности, к этому времени вы должны быть готовы к принятию тревоги по форме «Шторм».

— Ого! — поразился Богданов. — Отделу безопасности будет дан «Шторм»?

Удивлялся Никита не зря. По форме «Шторм» вся полнота власти над деятельностью УАСС, гигантской защитной системы человечества, ветви которой протянулись в пространство на десятки парсеков, к другим звездам, сосредоточивалась у одного сектора или отдела, а не Совета безопасности, руководившего обычной оперативной работой будней. На памяти Богданова еще ни разу совет не разрешил применить форму «Шторм», даже в недавних событиях со взрывом космотрона.

— А ты думал, проблема пустяковая? — прищурился Керри Йос. — Нет, брат, если вдуматься, мы на пороге кардинальных событий. Земля контролирует область пространства диаметром всего около двухсот парсеков, хотя «контролирует» — слишком сильно сказано. В этой области обнаружено только две цивилизации: наша и, удержитесь от иронии, орилоухская. Так? И если «зеркала» суть аппараты чужого разума, то легкость их появления и вездесущность ставят их создателей на ступеньку выше нас, а может быть, и не на одну. Разгадать смысл всех их действий — значит определить стратегию человечества в прямом контакте. Понятно? Отсюда и «Шторм». Я знаю, уже много лет наш отдел не имеет такой нагрузки, как остальные отделы управления или погранслужбы, что ж, пришло время. Только не думайте, что я страшно рад этому, наоборот, я был бы рад, если бы и впредь отдел общественной безопасности не имел работы, тем более в глубоком космосе. Слово «тревога» у безопасников звучит по-иному, чем в других отделах: там спасатели ведут борьбу с природными явлениями, мы же вынуждены сталкиваться с разумом, чаще со своим собственным, реже с другими. Тем тяжелее ответственность, тем выше цель, тем больше спросят с нас в случае ошибки.

Керри замолчал, глаза у него стали печальными.

— Все, ребята, идите. Но помните — менторствую я оттого, что вижу дальше вас.

— Ты нам не все сказал, — помолчав, произнес Богданов.

Йос задержал на нем изучающий взгляд.

— На сегодня я сказал все.

Богданов кивнул и встал.

— Пошли, Слава.

Начальник отдела проводил их задумчивым взглядом и подумал, что Богданов вполне способен заменить его на посту главного координатора отдела, интуиция у него развита неплохо.

Диктор был очень молод и заметно волновался, хотя вполне могло быть, что волнение рождено актерским талантом. Во всяком случае, это не мешало ему вести передачу.

— Друзья! В программе центрального информвидения торжественное выключение очистных автоматических установок Тихоокеанского пояса! Наши видеокамеры установлены…

Филипп полюбовался стальным зеркалом океана, снимаемого с высоты двух километров, и выключил информ. Настроение было неважным, и не столько из-за последних событий, сколько из-за мыслей об Аларике. Он вскочил с дивана, кругами походил по комнате и снова сел.

Что делать? Поговорить с ней напрямик? О чем? Сказать: «Аларика, я работаю в управлении, что тебе еще нужно?» Нет, некорректный прием, по выражению Реброва. К тому же он пошел в спасатели не для того, чтобы произвести впечатление на близких. Кстати, что же ей нужно в действительности? Обрел ли он цель в жизни, перейдя в отряд безопасников?

Филипп пожал плечами, подошел к домашнему видео, нерешительно набрал телекс Аларики и тут же стер цифры.

«Я теперь как рыцарь на распутье: направо поедешь — коня потеряешь, прямо — голову, а налево… запамятовал, что там потеряешь, если поедешь налево, тоже, наверное, что-то нужное. А у меня что получается? Направо — это спортивная арена: игрок, потом, возможно, тренер. Налево — конструкторская работа: конструктор, потом начальник отдела, потом директор института, почему бы и нет? А прямо? УАСС? Управление аварийно-спасательной службы?»

— УАСС, — повторил Филипп вслух и засмеялся невесело. — Странное слово… плач ребенка и полусвист-полушипение змеи… Безопасник, инспектор…

Он задумчиво покачал головой.

— Не очень надежный прогноз. С чего вдруг Слава решил, что это мое призвание? Не может быть, чтобы со стороны было видней.

Мысли снова вернулись к Аларике. Он начал вспоминать ее походку, жесты, смех, то, как она, слушая собеседника, откидывает со лба прядь волос или смеется… Вспоминал запах ее тела, вкус губ… Вспоминал нежность рук и упругость кожи… и не мог вспомнить! Память на этот раз почему-то не могла найти выхода из тумана пятилетнего забвения. Может быть, потому что перед глазами все время стоит Аларика сегодняшняя? Совершенно чужая, неприступная, иронично-недоверчивая… и чего-то ждущая… Потом стал думать о себе, пытаясь трезво оценить свои возможности и сосчитать достоинства, не обращая внимания на саркастические замечания «я»-скептика.

Посидев еще несколько минут и разочаровавшись в себе до глухой досады, он с усилием выбрался из дебрей самоанализа, потом, будто бросаясь в ледяную воду, набрал телекс Аларики.