"МиГ" - перехватчик. Чужие крылья - читать онлайн книгу. Автор: Роман Юров cтр.№ 33

В кабине непривычно тепло, но при этом кажется, как будто стало гораздо теснее. Это с непривычки, закрытый фонарь ни осматриваться, ни управлять самолетом не мешает. Но насколько с ним удобнее. Памятуя шубинский рассказ, Виктор выпросил у Палыча небольшую фомку, чтобы в случае чего быстро открыть фонарь кабины. Фомка, надежно закрепленная рядом с ракетницей, как две капли воды напоминала уменьшенную копию монтировки из компьютерной игры «Half Life». Виктор представил, как он, размахивая монтировкой, будет гоняться за немецкими самолетами. Палыч так и не понял, почему его командир так трясся со смеху, когда примерял ее в руке.

Сегодня их шестерку истребителей ведет не привычный и надежный, как скала, Шубин, а сам комиссар. Это тоже непривычно и вызывает некоторый дискомфорт. «Однако дело твое телячье, — подумал Виктор, — обоссался и стой. К тому же никто мнения у тебя не спрашивал, так что лети». Полет начался хорошо, до цели добрались без происшествий, а вот на обратном пути на них неожиданно накинулись «Мессершмитты». Это было даже несколько необычно, четверка «мессеров», идущая встречным курсом, вместо того чтобы привычно висеть сверху и неспешно поклевывать, с ходу ринулась в бой, да так, что Виктору пришлось попотеть, сбрасывая со своего хвоста желтоносого наглеца. Неожиданно «Мессершмиттов» стало очень много, они мелькали со всех сторон, норовили зайти в хвост, непрерывно атакуя. Виктор крутился, как уж на сковородке, уклоняясь от заходов противника, отбивая атаки на ведущего и сам, в свою очередь, атакуя врагов. Несколько раз только своевременные команды Шубина спасли ему жизнь, но и он не остался в долгу, отгоняя обнаглевших фрицев от его хвоста. Бой превратился в огромную свалку, где самолеты, под совершенно немузыкальный аккомпанемент из рева моторов, треска пулеметов и грохота авиапушек, гонялись друг за другом, стараясь уничтожить. Последовательность событий моментально стерлась из его памяти, превратившись в калейдоскоп отдельных эпизодов. Вот ему в хвост заходит пара худых, но чей-то «МиГ» встречает их в лоб, и они отворачивают, вот «мессера» атакуют ведущего, и уже Виктор отгоняет их короткими очередями, горящий «Су-2» валится на крыло, «мессер», парящий простреленными радиаторами, разгоняется пикированием, удирая. Но два эпизода врезались в память намертво: как закувыркался к земле «МиГ» с отстреленной плоскостью, и одинокий парашют, белеющий на черном следе горящего самолета. От таких картинок сжималось сердце, Виктор с удвоенной силой завертел головой, стараясь понять, кого же сбили. Но это оказалось невозможно, самолеты мелькали со всех сторон, и определить по номеру, какого же истребителя не хватает, он так и не смог.

Внезапно все кончилось, «мессеры», видимо, по команде, дымя форсируемыми моторами, вышли из боя. Все осталось, как и прежде, такое же голубое небо с редкими облаками, белый искрящийся снег, вот только тело сводит от усталости и пот заливает лицо. Краснозвездных самолетов стало меньше, один бомбардировщик был сбит, двое других дымили поврежденными моторами. Из истребителей отсутствовал самолет Нифонта, остальные были на месте. «Надеюсь, это он выпрыгнул, — успокаивал Виктор сам себя, — парашют вроде один был? Вот это, блин, бой! Если такие бои будут повторяться, я вряд ли доживу до Победы. На хрен такие полеты!» Сразу захотелось удрать куда-нибудь подальше, где нет войны, где никто не будет в него стрелять. Только куда ты убежишь из тесной кабины истребителя? Да и вообще, куда ты убежишь из воюющей страны? На Ташкентском фронте, конечно, хорошо, верней, хорошо только тем, у кого неплохой продуктовый паек или имеется возможность воровать. Что там делать простому сержанту без связей и без денег? Да и как он после этого ребятам будет в глаза смотреть? Виктор потряс головой, отгоняя дурные мысли, сдвинул фонарь назад, напуская в кабину холодный воздух. Родной аэродром был уже близко, однако, опережая истребители, на посадку начала заходить пара поврежденных бомбардировщиков. Первый из них то ли промазал с посадкой, то ли у него отказали тормоза, и самолет выкатился за пределы узкой взлетной полосы и воткнулся в сугроб, где так и остался стоять, наполовину утопленный в снегу, с задранным вверх хвостом. Второй, не выпуская шасси, сел в поле, рядом с полосой, подняв тучу снега и пропахав в снежной целине длинную просеку. Летчики-бомбардировщики быстро вылезли на крылья своих поврежденных машин и принялись размахивать руками, как бы говоря оставшимся наверху товарищам, мол, все нормально! Ведущий оставшейся четверки «сушек» ответно качнул машину с крыла на крыло и увел своих подопечных домой. Настала очередь истребителей. Виктор, осторожно, на малых оборотах, подошел к посадочному «Т», убрал газ и мягко приземлился вслед за комэском. «Да мы с ним уже прям синхронисты, — подумал он, видя, что самолеты словно привязанные. — Можно за сборную Советского Союза выступать, синхронный заплыв по аэродрому». Палыч снова привычно привалился на крыло, писк тормозов, и самолет остановился у своего капонира. Виктор выключил двигатель, и наступила непривычная тишина. Он развалился в кабине, не имея ни сил, ни желания никуда вылезать. Тело словно залили свинцом. Палыч снова запрыгнул на крыло, подошел к кабине.

— Не ранен? — заботливо спросил он. — Давай, вылезай. Там комэск уже ждет. — Он потащил из кабины слабо барахтающегося Саблина, помог ему снять парашют. — Нифонт где?

— Не знаю, — Виктор снял шлемофон и принялся растирать лицо снегом. — Видел, как падал, потом вроде парашют чей-то болтался. Он, не он, не знаю. Ему плоскость срубили. С-суки…

От холодного снега стало легче, слабость немного прошла, в голове прояснилось.

— Палыч, как же нас сегодня били! Пинали, суки, от всей своей души. Гниды европейские. Как же я этих тварей ненавижу…

— Ладно тебе, Вить, после драки-то… — Палыч пригладил усы. — Хватит снега, застудишься. — Он забрал у Саблина шлемофон, достал из-за пазухи ушанку и натянул ее Виктору на голову. — Вот так будет лучше! Иди уже, Шубин заждался. А с немцами поквитаемся еще…

Собирались притихшие, злые, молча докуривали. Вахтанг, никогда не куривший, взял у Шишкина папиросу и, бездумно глядя в небо, пускал дым. Он был поникший, как-то сгорбился и словно стал ниже ростом. «Они с Нифонтом тоже из одного училища, — вспомнил Виктор. — Тяжело вот так вот. Интересно, жив ли Валерка?»

— Товарищ батальонный комиссар, — комэск дождался, пока тот выколотит свою трубку, — разрешите начать разбор полета? — Дождавшись утвердительного кивка, продолжил: — Вы видели все сами. Над линией фронта нас атаковала четверка «мессеров». Через четыре минуты вторая четверка. Эти атаковали разделившись, пара сверху и пара пыталась подойти снизу. Что в итоге… Побили нас сегодня крепко. Тута, лукавить не будем, все всё сами видели. Сбит Нифонтов, сбит один бомбардировщик, два повреждены. Почему нас побили? — Он обвел летчиков усталым взглядом. — Вот тута сержант Саблин, самый молодой по налету, какое твое мнение?

— Я? — Виктор от неожиданности растерялся. — Э-э-э, сейчас. — Он задумался, вспоминая перипетии прошедшего боя. — Ну… перед вылетом ничего не обговорили, кто где. Шли плотным строем, маневрировать было неудобно. Когда на нас упала четверка, то она сразу всю группу связала боем. Потом еще пара «мессеров» подошла. Дальше не помню, такая каша началась…