— Мне нравится ваше общество. Кроме того, вам, наверное, одиноко.
Она смотрит по сторонам, обводит рукой рубку, подразумевая весь грузовик.
— Вы совсем один на этом огромном корабле.
Я заканчиваю экстраполяцию применения метода лейтенанта Уильямса к военным кораблям джирриш.
— Я сделал предварительные оценки, коммандер. С вероятностью в девяносто два процента метод лейтенанта Уильямса может быть применен к обшивкам военных кораблей джирриш. Требуется весьма незначительная модификация.
— Великолепно.
Коммандер Кавано глубоко вздыхает. Легкая напряженность на его лице сменяется твердой решимостью.
— Перепиши все, что ты получил, на карточки. Исходные данные, твой анализ и экстраполяцию — все.
Он медлит 1,05 секунды, поджав губы, затем расслабляется:
— И подготовь корабль к отлету.
Я начинаю переписывать данные, как мне приказано, и активирую электронный тест состояния грузовика. Также слежу за выражением лица полковника Пембертон, замечаю некоторую озабоченность, но не более того.
— Вы куда-то собираетесь?
— Именно так.
— Не попрощавшись?
Коммандер Кавано на 0,24 секунды поджимает губы.
— Вы уже сказали, что не собираетесь в ближайшее время отпускать меня. Что вы даже не знаете, как мне доказать миротворцам, что я не опасен.
— И вы думаете, что уход в самоволку — лучший способ доказать свою благонадежность?
Я заканчиваю запись данных и выдаю карты. Коммандер Кавано смотрит на них, затем снова на полковника Пембертон.
— У меня нет времени на психологические игры, полковник. Мы тут придумали, как надрать задницу джирриш. Я хочу проверить теорию практикой.
Полковник Пембертон щурится:
— А как же командование миротворцев?
— А что — командование? Оно получит все данные результатов, для того я и записал карточки. Возьмите.
Полковник Пембертон медленно подходит и берет переносные хранители информации. Все ее движения и выражение лица показываютнастороженность.
— Значит, все это лишь для того, чтобы кому-то что-то доказать? Значит, вы не собираетесь лететь на этом грузовике и биться с военными кораблями джирриш?
На лице коммандера Кавано мелькает недоумение.
— Вряд ли. И доказывать я тоже ничего не собираюсь. Макс, когда корабль будет готов к взлету?
Я слежу за ходом проверки.
— Все наиболее важные компоненты проверены. Все в порядке. Если прикажете, то через три минуты я включу подачу топлива.
Коммандер Кавано кивает:
— Давай.
Полковник Пембертон медленно качает головой:
— Таким образом вы ничего не докажете, коммандер. Только сломаете себе карьеру и будете объявлены вне закона.
— Вряд ли моя карьера сейчас имеет значение. Макс, дай знать, когда включишь подачу топлива.
— Да, коммандер.
Полковник Пембертон тянет руку к коммандеру Кавано:
— Коммандер… Фейлан, выслушайте меня.
Голос ее звучит тихо и умоляюще. Анализирую выражение ее лица и тон голоса и заключаю с вероятностью в 87%, что ее тревога является искренней.
— Я понимаю, как вам хочется отсюда выбраться, и я вам сочувствую. Но поверьте, что бы вы ни задумали, ничего не выйдет.
Коммандер Кавано улыбается. Учитывая напряжение его лицевых мышц, заключаю, что ему вовсе не весело.
— Увидим.
3,66 секунды оба молчат. Я изучаю выражение лица полковника Пембертон, отмечаю перемену эмоций. Последняя из них — изумление:
— Вы отвезете информацию сестре на Доркас?
Коммандер Кавано кивает. Выражение его лица свидетельствует о том, что он слегка удивлен ее догадливостью.
— Очень хорошо, полковник. Высший балл за сообразительность. Уже почти пора. Так что лучше идите и берегите карточки.
Полковник Пембертон не двигается с места, но в ее лице и голосе наблюдается презрение.
— И зачем все это? Думаете, ваша сестра вправе получить эту информацию раньше всех в Содружестве?
Кавано на мгновение краснеет. По выражению его лица с вероятностью в 92% заключаю, что причиной этого является гнев, а не растерянность.
— Позвольте кое-что вам сказать, полковник Пембертон. Прежде чем лететь сюда с Эдо, я почитал сообщения. На Доркасе была осуществлена одна атака — только одна — против корабля джирриш, блокирующего орбиту. Это произошло более десяти дней назад. В систему не прислали даже дозорного корабля, чтобы понять, что там творится. Положение дел указывает на то, что командование миротворцев просто списало наш гарнизон со счетов.
Он показывает на карты в руке полковника Пембертон:
— Возможно, у них будет шанс спастись с помощью этой технологии. Так что я знаю, ради чего рискую.
Полковник Пембертон выпрямляется, добавляя к своей нормальной высоте еще 1,98 сантиметра.
— А если я откажусь уйти?
Коммандер Кавано сует руку под мундир. По выражению лица полковника Пембертон я заключаю с вероятностью в 83%, что она внезапно поняла: у него оружие. Однако она не пытается обезоружить коммандера Кавано.
— У вас нет выбора, полковник.
Полковник Пембертон кивает на дротиковый пистолет. На ее лице отражаются осторожность и презрение, но не страх.
— И вы хотите, чтобы я поверила, будто вы и правда в меня выстрелите?
Коммандер Кавано снова улыбается. В этой улыбке, в отличие от прошлой, присутствует определенная доля юмора.
— Конечно, выстрелю. Я отчаянный человек.
— Вижу. — В голосе полковника Пембертон по-прежнему не слышится страха. — Вы мне угрожали, и теперь меня не должны судить за то, что я дала вам уйти. Правильно?
— Что-то в этом роде. Макс, как там топливо?
— Осталось около минуты, коммандер.
— Полковнику Пембертон как раз хватит времени, чтобы спуститься. До свидания, полковник.
Опять эмоции сменяют друг друга на лице полковника Пембертон. Через 1,44 секунды она говорит коммандеру Кавано:
— Что же, коммандер, я восхищаюсь вашей верностью семье. Кстати, то, что вы рискуете своим будущим ради сестры, я считаю доказательством того, что джирриш вам не промыли мозги. Не для записи — удачи вам. Для записи — встретимся на военно-полевом суде.