Кольцо уракары - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Михайлов cтр.№ 91

Да просто потому, что они сами еще не решили — какой вариант предпочтительнее. Выгоднее. Убойнее.

Как только они придут к общему знаменателю — я это почувствую незамедлительно. Конечно, в случае…

Вот-вот. В случае, если я буду сидеть и ждать их приговора.

В седой древности была на Теллусе, как раз в тех местах, откуда я родом, такая песенка: «А мы сами не сидели, того дожидалися…»

Соблюдем теллурианскую традицию: не будем сидеть и ждать, когда понадобится перекреститься.

Если действовать быстро — что я могу унести отсюда? Имеется в виду нечто, пригодное для вступительного взноса в корпорацию Рынка. Я ведь не успел еще почти ничего…

«Ну, почему же „ничего“? — тут же осадил я сам себя. — Кое-что у меня уже имеется».

Во-первых, статус: какой-никакой, но все же Чрезвычайный и Полномочный. Вполне достойно.

А во-вторых… Ну, во-вторых, уже то, что я могу сообщить о новом президенте Серпы, о его отношениях с Армагом и послом этого мира на Серпе: разве это не тянет на государственную тайну — пусть и хиловатую, но все же?

Я решил, что тянет.

Вот и прекрасно. Значит, оставаться здесь нет смысла. Серпа в качестве трамплина, можно считать, использована.

А что вынесу я отсюда для себя самого? Для моего дела?

Очень немногое, но все же. Представление о том, как используется уракара в политико-экономических операциях федерального масштаба.

Я теперь более или менее понимаю — как. Знаю и примерный срок: остается менее месяца. Неизвестным остается другое, еще более важное: где?

Вот это и надо будет выяснить на Рынке.

Осталось уложить чемоданы. И — самая малость — найти способ исчезнуть с Серпы, не особенно рискуя и не оставляя слишком уж видимых следов.

Пойду предупредить унтера. Его я захвачу с собой. Пригодится — хотя бы как тягловая сила. А может быть, и не только.

Я настроился на восприятие унтера и пошел искать его туда, где помещается здешний низший персонал.

Его комнату я нашел без труда. Перед дверью остановился, чтобы заглянуть, не вызывая у него беспокойства. Третьим глазом, конечно.

Заглянул.

Унтера я там не увидел.

Не то чтобы в комнатке было пусто. Человек в ней находился. Но он не был унтером. Не был тем в меру хитрым, в меру туповатым, воспитанным в армейском понимании добродетелей и грехов, с прекрасной выправкой и пренебрежительным взглядом, которым он награждал любого человека, не имеющего счастья носить военную форму и отдавать честь с особым, унтер-офицерским шиком, выстреливая пальцами из уже поднятого к виску кулака, — не был тем, к которому я успел привыкнуть и роль которого в предстоящих мне действиях была мне, в общем, ясна. Нет, его я в комнате не застал.

Вместо него на аккуратно заправленной коечке сидел человек, бывший явно на несколько лет старше моего знакомца, с совершенно другими чертами лица, выражавшими, насколько я мог судить, немалый ум и еще больший опыт, ответственность и привычку командовать многими, судя по его глазам, чуть нахмуренному лбу и изгибу губ, даже отдаленно не напоминавших всегда чуть приоткрытый и какой-то безвольный рот моего охранителя.

Пятнистая форма моего унтера чинно висела на плечиках, а сам обитатель комнаты был в пижаме и сидел расслабленно, словно обмякнув, а вовсе не в той собранной позе, которая была унтеру свойственна и выражала постоянную готовность броситься выполнять любое приказание в любой миг дня и ночи.

Иными словами, то был не он. Не тот человек, к которому я направлялся. Чьими услугами собирался воспользоваться. А совсем другой. И единственным, что было у него общего с лихим носителем унтерских знаков различия, являлось то, что он, как и унтер, был мне знаком. Правда, знал я его в иное время и в других координатах Простора. И, честно говоря, никак не ожидал встретить его здесь и сейчас.

Я любовался им, полагаю, никак не больше двух, от силы трех секунд. Хотя мне показалось, что смотрю на него долго-долго. Восхищаюсь. Испытываю стыд. Сержусь — на него и на себя, больше всего — на себя. Впору было покраснеть. Потому что передо мною был мастер, а я только сейчас понял это, хотя должен был расставить все по своим местам еще при самой первой встрече — когда я только пришел в Службу. Мне он тогда показался просто чиновником. Правда, это было очень давно. Я тогда еще многого не понимал.

Но долго стоять тут было нельзя: меня могли и увидеть, а в этом я никак не был заинтересован. Я поднял руку и деликатно постучал костяшками пальцев в дверь. Сейчас я уже не мог просто распахнуть ее и предстать перед ним, как его старший начальник. Потому что больше себя таким не чувствовал.

Тем не менее я продолжал наблюдать за ним. И видел, как он, едва услышав стук, встрепенулся и почти мгновенно начал превращаться в того, кого я ожидал увидеть еще несколько минут тому назад.

Но конца метаморфозы я дожидаться не стал. Я видел, что дверь изнутри была заперта на задвижку, но для меня не составило труда ударом сконцентрированной воли отодвинуть ее, перешагнуть порог и остановиться перед ним, находившимся как раз в процессе преображения.

Он на мгновение застыл. Губы его уже обмякли, брови чуть приподнялись, приняв то положение постоянного удивления, к какому я привык; но глаза оставались еще прежними: зеркалом его подлинной души, а не того ее муляжа, какой он выставлял на всеобщее обозрение. Это мгновение неподвижности было ему необходимо для того, чтобы решить — какую линию поведения сейчас избрать.

Я, со своей стороны, был готов к любой реакции, к немедленному ответу на всякое его действие. Единственное, что я поспешил сделать, — послал ему информацию о том, что я его увидел и узнал. Я знал, что он ее примет без усилий/ Так и получилось.

Когда это мгновение миновало, он расслабился снова. Вновь стал самим собой. И улыбнулся — не той хитроватой и в то же время слегка недоумевающей улыбкой, какая редко сходила с унтерских губ, но той, которую я знал когда-то: понимающей и чуть усталой, и еще самую малость извиняющейся.

— Сукин ты сын, — сказал он. — Подловил все-таки. — Ну и ты хорош, — ответил я и покачал головой. — Столько времени водить меня за нос! — Ладно, извини, — сказал он. — Служба, сам понимаешь. Да, садись, — спохватился он. — Что воздвигся как памятник самому себе.

Я сел на единственный в комнате стул, перед тем сняв с него лихую унтерскую фуражку.

— Давай, — сказал я. — Излагай обстоятельства дела. Он покачал головой:

— Не имею права: не получал такого разрешения. Да ты и сам, в общем, соображаешь — что к чему. Ты в неплохой форме.

Выспрашивать дальше не имело смысла. Если уж Иванос молчал, то он не раскололся бы и при любом воздействии. А влезть в него силой было не в моих возможностях.

Как сене, он всегда был мощнее меня, и в свое время я не мало перенял от него.