Пожиратели душ - читать онлайн книгу. Автор: Селия Фридман cтр.№ 35

– Что еще у вас слышно? Дантен все такой же самодур? Рюрик все тот же напыщенный осел?

Гвинофар не сдержала улыбки:

– Выбирай слова, Рес. В один прекрасный день Рюрик станет королем.

– Это верно, да помогут боги нам всем. – Он провел рукой по своим косам, и вплетенные в них амулеты зазвенели. – А что королевский магистр? Говорят, Рамируса сменил кто-то другой? Мне на глаза он еще не показывался.

Она изменилась в лице – непроизвольно, как приготовившаяся обороняться кошка, – и процедила:

– Костас. Да проклянут боги тот день, когда это злобное существо явилось в наш дом.

– А ты не боишься… – Он снова повернул голову к замку.

– Он сюда не ходит. Он презирает их, – она указала на камни, – а с ними – и наши «северные суеверия». Порой я удаляюсь сюда лишь с целью избавиться от него. Он, как волк, пометил весь замок – меня то и дело тянет выкупаться, чтобы очистить себя от этого смрада.

Рес удивленно моргнул.

– Я никогда не слышал, чтобы ты о ком-нибудь так говорила. Что он тебе сделал, чем заслужил твою ненависть?

Она гневно сверкнула глазами.

– Он поощряет худшее, что есть в моем муже. Рамирус был умеренным человеком и достойным советником короля, а Костас – змей. Хуже змея. Он как чума. Дантен, проведя с ним четверть часа, начинает яриться, как бык в охоте, и рвется забодать кого-то или покрыть. Рамирус умел его успокоить. Костас даже и не пытается – можно подумать, что буйство короля доставляет ему удовольствие.

– И это все?

– О чем ты? – удивилась она.

– Мы знаем друг друга много лет, Гвин. Хотя наши обязанности мешали нам видеться часто, я, мне думается, еще не разучился тебя понимать. Даже те резоны, которые ты привела, не объясняют столь лютой ненависти. Должна быть другая причина. Не так ли? – мягко добавил он, не услышав ответа.

Она со вздохом отвернулась и оперлась рукой на ближайший священный камень, словно взывая к богам о помощи.

– Сама не знаю. Сущность любого другого человека я могла бы выразить в нескольких словах, но в случае Костаса слова бессильны. При нем я испытываю какой-то животный ужас, словно мышь, на которую упала тень ястреба. Мне хочется бежать… или ударить его так, чтобы кровь потекла. Я вынуждена притворяться и отделываться придворными любезностями, в то время как все мое существо вопиет: гони его прочь из своего дома, прочь от твоей семьи! – Гвинофар помолчала, глядя во мрак, и сказала шепотом: – Порой мне снится, что я прихожу к нему, спящему, и режу ему горло или пронзаю сердце. Его кровь брызжет мне на руки, и это приводит меня в восторг. В этих снах он не магистр, а нечто другое, для чего у меня нет названия. То, что нужно истребить, чего бы мне это ни стоило. Даже когда я просыпаюсь, это чувство не оставляет меня. Я всеми силами скрываю это от него – но в том, что он настоящий магистр, можно не сомневаться. Он служит мужу не менее преданно, чем Рамирус, а если он временами бывает жесток, если использует темные страсти Дантена в своих целях или просто для развлечения… то ведь они, живущие на много веков дольше отпущенного нам срока, все таковы. За время своего замужества я повидала достаточно магистров, чтобы это понять. И мирюсь с этим, как все высокородные особы, вынужденные полагаться на их колдовство. – Дрожа, она снова обхватила себя руками. – Чем же этот отличается от всех остальных? Отчего я не могу примириться с ним, как с другими?

Рес, став позади, взял ее за плечи. Видя, что она не противится, он привлек ее к себе, и она уронила голову ему на грудь.

– В твоих жилах течет кровь Заступников. В ней заключена магия, которую мы не можем уразуметь, мы знаем лишь, что боги даровали нам ее для защиты. Положись на нее.

– Мы для них суеверные дикари. Прямо этого мне никто не высказывает, даже Дантен, но я слышу это в их молчании. Дикари, которые приносят кровавые жертвы, молятся камням и разговаривают с деревьями, как в Темные Века. Дантен ни за что не попросил бы моей руки, если б не боялся, что лорд-протектор посмотрит косо на его северные амбиции. В договоре, заключенном благодаря нашему браку, говорится: ешь кого вздумается, только Протектораты не трогай. Ради такого и на дикарке жениться можно, – негодующе фыркнула Гвинофар.

– Все королевские дома меняют своих дочерей на какие-то политические выгоды. Ты же знаешь.

Она вздрогнула, словно от холода, и он обнял ее еще крепче.

– Да. Я знаю.

Вздохнув, он поцеловал ее в голову.

– Ах, Гвин, хотелось бы мне остаться с тобой подольше. Ты нуждаешься в ком-то из своих еще сильнее, чем я полагал. Но я не могу.

– Я все понимаю. Мой долг Заступницы – быть проданной на чужбину за безопасность отцовских границ. Твой – следить за тем, чтобы Гнев всегда был на страже. Не ты ли сам сказал мне об этом, предвосхитив все мои просьбы и мольбы?

– Мы оба повинуемся долгу всю свою жизнь, правда? – Он тихо разжал объятия. – Вряд ли это доступно пониманию «просвещенного» короля.

Она ответила ему едва заметной, грустной улыбкой.

– Я попрошу отца прислать тебе из дома побольше слуг, – пообещал он. – Чтобы тебе было с кем поговорить на родном языке и вспомнить наши обычаи. Пусть тебя окружают те, чье молчание ничего за собой не скрывает.

– Я бы к нему с такой просьбой не обратилась.

– Знаю, сестричка. Слишком ты для этого горда и упряма. Поэтому я попрошу его за тебя.

Опустившись на колени, он подобрал с влажной хвои то, что обронила она, – белую костяную шпильку с фигурками давно забытых существ.

– Ты собиралась принести жертву.

– Да.

– Скажи, согласятся ли боги принять смешанную кровь?

Накрыв его руку своей, она заглянула ему в глаза – больше не таинственные, а родные и близкие.

– Они с радостью примут жертву Хранителя. Жертву брата.

При свете двух лун, в кругу пращуров дома Кердвинов, они оба уронили на камни по капле крови и помолились о том, чтобы мир не погиб вторично.

– Не вы ли будете та ведьма, что наделала переполоху в харчевне?

Камала обернулась на голос. Может, это городская стража явилась за ней? Она собралась прибегнуть к магии, чтобы отогнать их, но этот человек был один и оружия не носил. Места, где могли бы спрятаться стражники, поблизости тоже не было.

– Кто вы? – резко проговорила она. – И почему меня об этом спрашиваете?

Человек, по всему видно, чувствовал себя весьма неуверенно в темных переулках Низа. Он то и дело оглядывался через плечо, как будто ожидал нападения. Под его шерстяным плащом Камала заметила мерцание шелка, но незнакомец тут же запахнулся опять. День был теплый, и он весь вспотел.